Последние поручения - Макдоннелл Куив

Мысль о том, что Дав примерно его возраста, пришла ему в голову только теперь, напугав еще больше.

Лицо Дав нахмурилось, что немного походило на оползень в замедленной съемке.

— Я поняла. Это из-за руки, да?

Уилсон не думал, что мог бы почувствовать себя еще более смущенным, но ему это удалось.

— О господи, нет! Конечно же нет. Нет, нет, нет. Обожаю эту руку, это отличная рука. Чертовски сексуальная. Я всегда, всегда был большим поклонником технологий. Я купил самый последний айфон. — Теперь его рот, казалось, функционировал совершенно независимо от мозга. — У меня в спальне даже есть одна из этих штуковин Alexa, которой можно давать задания. Голосовая активация и все такое. Отличное приспособление.

— Тебе нравится контролировать ситуацию в спальне?

Он попытался рассмеяться. Звук вышел таким, будто подавилась утка.

— Что ж, тогда тебе будет приятно узнать, что эта маленькая красавица, — она погладила левой рукой протез, — на самом деле поставляется с парой интересных насадок, которые навсегда изменят твои представления о мире.

Протезная рука теперь съехала с его колена и медленно продвигалась вверх по внутренней стороне бедра.

Агент Дав принялась моргать. К тому времени как ее рука прошла половину пути, Уилсон уже выскочил из машины. Он помахал через плечо и перешел дорогу не глядя, чуть не попав под колеса рассвирепевшего велосипедиста.

Только когда он отошел на расстояние добрых двухсот метров, ему пришло в голову, что машина, которую он только что бросил, принадлежала ему. Он подумал о том, не оставить ли ее насовсем. Отель, вероятно, это не обрадует. Может, позвонить другу? Или вообще заявить о краже?

Он глубоко вдохнул и попытался успокоиться.

Через минуту он вернулся, обнаружив, что машина пуста и вокруг нее топчутся трое служащих отеля.

— Извините, ребята, — сказал им Уилсон, предъявив удостоверение. — Я просто, ну… преследовал подозреваемого.

Затем он сел в машину и быстро уехал. Предстояла долгая ночь сгорания от стыда, и он намеревался приступить к ней как можно скорее.

Глава тридцатая

Глотнув чаю, детектив-суперинтендант Бернс открыла сорок шестую страницу восьмидесятисемистраничного документа, который, очевидно, писали с мечтою сломить волю читателя к жизни. Ежемесячное совещание по бюджету должно было состояться уже через час, и ситуация усугублялась склонностью финансового департамента скрывать существенные изменения бюджета в самых глубоких зарослях цифр. Бернс категорически не помнила, что именно подтолкнуло ее к карьере в правоохранительных органах, но была чертовски уверена, что отнюдь не желание видеть как можно больше электронных таблиц.

Раздался стук.

— Войдите.

Детектив-сержант Мойра Кларк приотворила дверь и просунула голову в щель.

— Есть минутка, босс?

— На самом деле нет, но… — Детектив-суперинтендант Бернс остановила себя и посмотрела на детектива-сержанта по-человечески. — Господи, прости. Давай я притворюсь, будто я не робот, и мы начнем разговор заново. Как прошла свадьба этой, твоей… племянницы?

— Похороны тети.

— Ох, черт! Извини.

— Все в порядке, не вы ее убили.

— Прими мои соболезнования.

— Да. Это тяжко. Понятия не имею, чем мы так согрешили в этом году перед Санта-Клаусом.

— Хм…

— Правда, стоит заметить, что на Рождество тетя всегда пекла фруктовый пирог.

— Это мило…

— Ага, если только его не есть. Этот пирог переварить было труднее, чем ее характер. Как-то раз два года назад собака вытащила его из мусорного ведра и вскоре сдохла. Я на девяносто процентов не сомневаюсь, что именно ее убило. Не знаю, доводилось ли вам когда-нибудь готовить индейку, одновременно копая могилу, но, позвольте заметить, угощение получилось вполне праздничным.

— Окей… Что ж…

Бернс посмотрела на лежавший перед ней отчет.

— Все верно. Извините, босс, я говорю бессвязно. Просто хотела сказать пару слов о деле Зайаса.

— Окей…

— Знаете, вчера вечером, когда мы узнали об этой женщине Симоне Деламер, у меня появилась идея.

— В самом деле?

Сержант Мойра Кларк смутилась. Вообще-то говоря, она не занималась расследованиями. Она руководила дежурной частью, причем блестяще. Как ни прискорбно, но современная полицейская служба во многом сводится к управлению ресурсами, и никто не справлялся с этим лучше, чем Мойра Кларк. Очевидно, существовала причина, по которой она больше не «играла на поле», но Бернс считала нетактичным ее расспрашивать.

— Любые мысли, Мойра, выкладывай. Я вся внимание.

— Ну, я подумала, что… Вы знаете, моя дочь Ваня — большая певица. Очень любит петь. Ее невозможно остановить.

— Понятно.

— Это бесит ее брата. Она поет, даже когда делает уроки, — просто не может остановиться, и всё тут.

Бернс старалась сохранять терпение. Очевидно, Мойра к чему-то подводила, хотя пока было неясно, к чему именно.

— И?

— Ну, если эта женщина работала певицей в Штатах, то тут, даже если бы она старалась держаться в тени, у нее все равно могло возникнуть искушение.

— Разумно.

— В общем, я опубликовала вопрос на джазовом форуме. Ну там, знаете ли, где зануды часами спорят друг с другом обо всем сразу и ни о чем конкретном.

— И?

— Кто-то ее вспомнил. По крайней мере, я так думаю. Написал, что чернокожая женщина по имени Симона раньше пела в баре под названием «Чарли». Хотя парень не помнит, когда именно, и вообще…

— Мойра, ты чертов гений. — Старший инспектор Бернс схватила трубку телефона. — Проходи и садись.

Глава тридцать первая

Уилсон заехал задним ходом на свободное место парковки и заглушил двигатель. Поездка получилась неловкой, хотя, по счастью, милосердно короткой. Этим утром агент Дав впервые села в его машину после «инцидента», несмотря на то что ни один из них ни разу не напомнил о том, что произошло или, скорее, не произошло между ними. Могло показаться, что для обоих того события просто не существовало. Однако на следующее утро Дав написала, что поедет в контору на такси, так как хочет прибыть туда пораньше, и с тех пор в течение двух дней всякий раз находилась какая-нибудь причина, не позволявшая им ехать вместе.

Уилсону было не по себе. В конце концов, он был симпатичным парнем и знал, что женщины сходят с ума от ирландского акцента. Возможно, она неверно истолковала его природную харизму как сигналы, которые он определенно не посылал.

Дав, со своей стороны, вела себя как ни в чем не бывало. Одним из преимуществ ее фантастически пластикового лица было то, что за ним, вероятно, было легче скрывать эмоции, поскольку оно в первую очередь сильно ограничивало способность их выражения.

— Ну ладно, — сказал Уилсон, — просто чтобы напомнить: как мы и договаривались, инициативу я беру на себя.

Дав кивнула:

— Оки-доки.

Перед их выездом на адрес детектив-суперинтендант Бернс их очень четко проинструктировала. К счастью, Донал Мартин, парень из паромной компании, шел на поправку, однако Бернс дала понять, что если еще хоть один опрашиваемый окажется в больнице, то за это, черт возьми, придется дорого заплатить. Агенту Дав разрешено присутствовать на беседе только при строгом условии, что она не откроет рта. Дав согласилась на это — в своей чрезмерно жизнерадостной манере, производившей впечатление сарказма. С ее мимикой невозможно было быть ни в чем уверенным.

Уилсон нервничал, так как расследование последние несколько дней походило на мартышкин труд. Дав связалась с американской стороной, чтобы выяснить, смогут ли они определить по ДНК личность неизвестного мужчины, похороненного вместе с Зайасом, но никаких результатов это пока не принесло. Они обзвонили все крупные отели Дублина и Уиклоу в надежде найти место, где мог останавливаться Дэниел Зайас, под каким бы псевдонимом он ни регистрировался. Это оказалось невозможным. Записи делались самые простые, а те немногие сотрудники, которые работали в тех же отелях восемнадцать лет назад, предсказуемо не помнили конкретных регистрировавшихся или выезжавших гостей. Точно так же все поиски Симоны Деламер потерпели крах. Чернокожие женщины, возможно, и не являются повседневной нормой в Ирландии, но вряд ли они настолько беспрецедентное явление, чтобы люди вспоминали о них почти два десятка лет спустя.