Дни крови и света - Лэйни Тейлор

— Кажется, кто-то идет, — сказал Мик.

— Займись делом, — велела она.

Мик закрыл дверь и подпер ее досками. Новый засов устанавливать не стали: пришлось бы забивать в стену гвозди и это привлекло бы внимание. Мик выскреб в глинобитном полу лунки и установил в них доски, подперев дверную ручку и петли. Кэроу надеялась, что это сработает.

На лестнице послышалась легкая поступь волчьих лап, мягкое поскребывание когтей о ступени.

Зузана воскурила фимиам и передала подруге. У Кэроу тряслись руки. Она подвесила кадильницу в головах у тела. Струйка дыма повисла в воздухе и рассеялась от дыхания Кэроу. Запахло серой, из-за которой Бримстоун получил свое прозвище.[1] Интересно, как звали его раньше, когда он томился в темнице, где его регулярно пытали маги-серафимы, получая дань болью.

Дверь слегка дрогнула: Шеста, попытавшись войти без приглашения, наткнулась на неожиданное препятствие. Секунда остолбенения — и в дверь забарабанили.

— Кэроу?

Это Тьяго.

«Только его здесь не хватало».

— Да? — отозвалась Кэроу.

— Тебе ничего не нужно? Кстати, а почему дверь заперта?

Похоже, Белый Волк вообразил, что отучил Кэроу от странной привычки закрываться в одиночестве. Торопливо устанавливая кадильницу, Кэроу нечаянно звякнула цепью и вздрогнула — не хотелось, чтобы Волк догадался, чем она занята.

— Кэроу?! — не унимался он.

— Минуточку! — беззаботно отозвалась она, со скрипом открывая крышку кадильницы.

Душа поднялась из сосуда, ее след запечатлелся в Кэроу: порхание огненных мотыльков, глаза, горящие во мраке, трепетание раздвоенного языка, узкие прорези зрачков, мед и яд, тепло солнца на гладком камне.

Исса.

Сердце билось ровными, болезненными толчками. Один, два, три. Грудь сдавило. Четыре, пять… Женщина-змея раскрыла глаза.

Кэроу сдержала всхлип; время застыло, рыдание рвалось наружу.

Стук в дверь не прекращался.

— Впусти меня, — с напускным спокойствием потребовал Тьяго.

Кэроу встретилась взглядом с Иссой.

«Что ей пришлось пережить? Как она умерла? Что она знает? Что скажет?»

Забилось сердце. Неподвижное тело оживало. Исса медленно потянулась, пошевелила пальцами. Вздохнув, она радостно произнесла:

— Моя милая девочка…

Кэроу разрыдалась и, бросившись к Иссе, обняла ее за шею, там, где человеческая плоть переходила в капюшон кобры, где человеческое тепло смешивалось со змеиным холодом — одно из самых ранних воспоминаний. Детство Кэроу прошло в объятиях Иссы. Исса играла с ней, баюкала, учила говорить и петь, любила ее как мать. Ясри тоже была ей матерью, женщины заботились о ней вместе. Кэроу вырастили химеры… Твига не принимал участия в ее воспитании, зато Бримстоун…

Бримстоун. Когда стало ясно, что в кадильнице заключена душа Иссы, чувства Кэроу разделились: в один миг она испытала радость и разочарование, восторг и отчаяние, облегчение и поражение. Эмоции Кэроу колебались, как на чашах весов, ни одна чаша не перевешивала другую. Да, Исса — не Бримстоун, но… Кэроу прижалась к ней сильнее. Женщина-змея с усилием подняла руки, привыкая к новому телу, и обняла ее в ответ.

— Ты нашла меня, — прошептала Исса.

Чувства Кэроу смешались — ведь кадильницу отыскал Акива.

Времени на размышления не оставалось. Кэроу отстранилась, давая Иссе возможность разглядеть комнату. При виде Мика и Зузаны у Иссы округлились глаза, потом она приветливо улыбнулась, узнав Зузану по рисункам Кэроу, так же как Зузана с Миком узнали Иссу. Лицо наги стало родным и милым. Оно отличалось от того, что сохранилось в памяти Кэроу, но было прекрасным и добрым, как у мадонны, а улыбка озаряла его искренней радостью.

Зузана ошалело улыбнулась в ответ. Исса хрипло рассмеялась.

— Исса, мне нужно многое тебе рассказать и, надеюсь, тебе тоже есть чем поделиться, но Тьяго… — Кэроу жестом указала на дверь, которая как раз в это мгновение сотряслась от удара ногой.

Глаза Иссы затуманились.

— Он жив.

— Да, и то, что ты здесь, будет для него полной неожиданностью, — намекнула Кэроу.

Главное, чтобы Тьяго не узнал, откуда здесь Исса. Кэроу подошла к двери, взялась за одну доску, и кивнула Мику, чтобы он помог со второй.

— Открой дверь немедленно! — потерял терпение Тьяго.

Кэроу с Миком, переглянувшись, убрали доски и отступили в сторону. Дверь резко распахнулась от удара. Тьяго ошарашенно остановился на пороге, Шеста выглядывала у него из-за спины.

— Доброе утро, — невинно поздоровалась Кэроу, удивленно глядя на распахнутую дверь. — Извини, я воскрешение заканчивала, не хотелось прерываться, — объяснила она и кивнула Шесте: — Ты же знаешь, как я на это реагирую.

Тьяго недоуменно нахмурился.

— Воскрешение? Кого? — Окинув комнату взглядом, он заметил только Зузану и Мика — Иссу скрывала створка двери. Кэроу захлопнула дверь. При виде Иссы Тьяго и Шеста изумленно вытаращили глаза, но тут же недоверчиво сощурились.

— Мог бы и сказать, что душа Иссы тоже там, — с упреком произнесла Кэроу, указывая на гору кадильниц. — Воскрешение проходило бы гораздо быстрее, если бы Исса с самого начала была со мной.

Белый Волк утратил дар речи.

— Это неправда, — наконец заявил он. — Этого не может быть.

— Как видишь, может.

Они оба знали, что душе Иссы неоткуда было взяться в куче кадильниц, хранящих только души бойцов из войска Тьяго, разбитого в сражении на мысе Армазин. Иссы среди них быть не могло. Ошеломление Тьяго сменилось раздраженным непониманием.

— Признавайся, чья это душа? — раздосадовано потребовал он. — И к чему расходовать силы и средства на такое тело?

— С каких это пор наги — напрасная трата сил и средств? — спросила Исса, удовлетворенно оглядывая себя.

Справедливое замечание — соплеменники Иссы были прекрасными бойцами, те же Ниск и Лиссет.

— С тех пор как нам нужны солдаты с крыльями, — резко возразил Тьяго.

— А где же твои крылья? — осадила его Исса и повернулась к Шесте: — А твои?

Тьяго решил сменить тему:

— Кто ты?

— Кэроу правду говорит… — Покачиваясь, Исса поднялась с пола: прекрасная обнаженная женщина, тело которой от пояса переходило в толстые кольца змеи. Кончик хвоста возбужденно подрагивал, как в былые времена. — Я — Исса из племени нагов. Сорок восемь лет я верно служила Бримстоуну. За это время он сотворил для тебя пятнадцать тел, неустрашимый Волк! А ты ни разу не поблагодарил его, — с улыбкой напомнила женщина-змея.

Создавая тела, Кэроу не замечала, что творит настоящие чудеса, и теперь не верила своим глазам. Такое совершенное сходство! Неужели это чудо сотворила она? Все получилось, она воссоздала Иссу.

— Не поблагодарил? За что? Он делал свою работу, а я — свою.

— Разумеется, сам ты никогда не ждал ни благодарности, ни преклонения, — мягко заметила Исса, прозрачно намекая на постоянное стремление Волка к почестям и похвалам. Он неустанно жаждал славы. После победного сражения Тьяго возвращался в Лораменди под трубный рев фанфар. Его знамена трепетали над башнями дворца, генерала приветствовали восторженные восклицания толпы, заранее предупрежденной гонцами, а сам он купался в обожании.

Белый Волк раздраженно стиснул зубы — упрек попал в цель.

— Что ж, Исса из племени нагов, скажи мне, как твоя душа тут оказалась.

— Мой генерал, я не знаю, — уклончиво ответила она. — Я даже не знаю, где это — «тут».

— Мы в человеческом мире, — пояснила Кэроу.

— Хм, как странно, — искренне удивилась Исса.

Кэроу очень хотелось поскорее избавиться от Волка и его соглядатая.

— Откуда она взялась? — не унимался Тьяго.

— Оттуда, — небрежно пожала плечами Кэроу, указывая на гору кадильниц.

— Не может быть!

— И все-таки она здесь.

Он буравил Кэроу взглядом, рассчитывая допытаться до правды. Кэроу спокойно смотрела ему в глаза.

«Лгать умеешь не только ты».

— Шеста мне больше не нужна, — резонно заметила она. — Исса и мои друзья мне помогут.

— Вот и славно, — жестко кивнул Тьяго.

Причин для недовольства у него скопилось больше чем достаточно: Кэроу заперлась в комнате, без позволения совершила воскрешение, нагло обманула… Во взгляде Белого Волка неожиданно полыхнула леденящая ненависть.

Кэроу вздрогнула: таким взглядом Тьяго когда-то смотрел на Мадригал. Вспомнился жар черного камня плахи под щекой, свист клинка в воздухе… Исса нежно коснулась руки Кэроу.

— Теперь дело пойдет быстрее, — заметила Кэроу, чувствуя, что идет на попятную. — Разве это плохо?

«Кадильницу принес Акива, а ты об этом не догадываешься», — удовлетворенно подумала она.

— Как скажешь… — Тьяго подозрительно осмотрел комнату и на секунду замер, по-волчьи раздувая ноздри, но унюхал только резкий запах ладана и серы. — Помни, что поставлено на кон.