Синий рыцарь - Джозеф Уэмбо

– Да, сэр.

– И каким было это имя?

– Как я уже указывал, сэр, это было имя обвиняемого, Тимоти Г. Лэндри.

– А спрашивали вы после этого у мистера Доуни имя человека, живущего в номере 319?

– Не помню, спрашивал иди нет. Вероятно, нет, поскольку я прочитал это имя сам.

– На каком основании был выписан ордер, офицер? За какое правонарушение?

– Это было нарушение регистрации транспортного средства, адвокат. Статья 21-453-A, а также неявка для уплаты штрафа.

– И в ордере был указан адрес?

– Да, сэр.

– Упомянут ли номер ордера, исходящий номер судебного постановления, общая сумма залога и так далее в вашем полицейском рапорте?

– Да, сэр, все это есть в рапорте, – ответил я, подаваясь чуть-чуть вперед. Совсем немного, делая лишь намек на движение. Я всегда считал, что такой жест оценивается как проявление искренности.

На самом-то деле я обнаружил этот ордер лишь через два часа после того, как арестовал Лэндри. Фактически, это случилось уже тогда, когда я сочинял правдоподобный рапорт об аресте, и то, что этот ордер объявился, и побудило меня придумать эту историю.

– Итак, вы позвонили в офис и узнали, что имеется ордер на арест Тимоти Г. Лэндри, проживающего по этому адресу?

– Да, сэр.

– Вы воспользовались телефоном мистера Доуни?

– Нет, сэр, я звонил по телефону-автомату в холле.

– Но почему вы не пользовались телефоном мистера Доуни? Так вы сэкономили бы десять центов. – Защитник снова улыбнулся.

– Если вы звоните оператору и просите соединить вас с полицией, вы все равно получаете монету обратно, адвокат. Мне больше не хотелось тревожить мистера Доуни, поэтому я вышел в холл и воспользовался автоматом.

– Понятно. Затем вы поднялись наверх с ключом, который вам дал мистер Доуни?

– Да, сэр.

– Вы постучали, назвали себя и убедились, что отвечающий вам голос принадлежит Тимоти Лэндри, на чей арест, как вам было известно, имелся ордер?

– Да, сэр. Мужской голос ответил, что он Тимоти Лэндри. Или, вернее, он ответил «да» на мой вопрос, он ли Тимоти Лэндри. – Я чуть-чуть развернулся в сторону судьи, столь же едва заметно кивая, произнося эти слова. Услышав их, Лэндри опять закатил глаза и обмяк на стуле.

– Затем, услышав, как открывается окно, и испугавшись, что ваш подозреваемый может бежать по пожарной лестнице, вы выбили дверь?

– Я воспользовался ключом.

– Да, и увидели мистера Лэндри на краю постели, словно он собирался выскочить в окно?

– Совершенно верно.

– И вы увидели металлический предмет, торчащий из-под матраса?

– Я увидел голубоватый металлический предмет, и я был уверен, что это ствол пистолета, адвокат, – вежливо поправил его я.

– И вы взглянули вправо и увидели открыто лежащим предмет, фигурирующий в деле как вещественное доказательство номер два – коробка для сэндвичей, содержащая несколько граммов марихуаны?

– Да, сэр.

– У меня нет больше вопросов к свидетелю, – сказал защитник.

Тут я начал немного волноваться, потому что он провел все так, словно был прокурором, допрашивающим своего свидетеля. Он даже сделал нашу позицию сильнее, дав мне возможность повторить всю историю.

Что за чертовщина, подумал я, когда судья произнесла:

– Можете сесть.

Я уселся на свое место возле столика адвоката. Прокурор пожал плечами в ответ на мой вопросительный взгляд.

– Вызовите следующего свидетеля, – сказала судья, отпив из стакана глоток воды. Бейлиф привел из холла Гомера Доуни. Гомер шаркающей походкой подошел к свидетельскому месту, он был такой тощий, что промежность его брюк болталась где-то между коленями. По такому случаю он был одет в грязную белую рубашку и потертый галстук, а перхоть, усыпающая его жидкие русые волосы, была отчетливо видна даже от адвокатского столика. Кожа на его лице была желтой и ноздреватой и напоминала пиццу с сыром.

Он назвал свое имя, адрес отеля «Орхидея» и сообщил, что работает в нем менеджером уже три года. Потом защитник начал его расспрашивать: контактировал ли я с ним в день ареста, смотрел ли я регистрационную книгу, брал ли ключ от номера, поднимался ли он примерно десять минут спустя в номер обвиняемого и видел ли его арестованным, как долго обвиняемый проживал в отеле, сдавал ли он комнату обвиняемому, и только ему одному, и все ли описанные выше события происходили в городе и графстве Лос-Анджелес. Гомер был способный говорун и хороший свидетель, к тому же очень откровенный и искренний, и его допрос закончили за пару минут.

Когда прямой допрос был закончен, защитник встал и принялся расхаживать взад-вперед, словно персонаж из шоу Перри Мейсона, и судья сказала ему:

– Сядьте, адвокат.

Он извинился и сел, словно на настоящем судебном заседании, где юристы приближаются к свидетелям только с разрешения судьи, и где вся подобная театральщина просто немыслима.

– Мистер Доуни, вы показали, что когда офицер Морган подошел к вашей двери в тот день, о котором идет речь, он попросил у вас регистрационную книгу, верно?

– Да.

– Спрашивал ли он вас, кто живет в триста девятнадцатом?

– Нет, только попросил посмотреть книгу.

– Помните ли вы, чье имя значилось в этой книге?

– Конечно. Его. – Доуни указал на Лэндри, который, в свою очередь, посмотрел на него.

– Говоря «его», вы имели в виду обвиняемого? Человека, сидящего справа от меня?

– Да.

– И как же его зовут?

– Тимоти Ч. Лэндоун.

– Не могли бы вы повторить это имя и произнести его по буквам?

Мое сердце заколотилось, я мгновенно вспотел и мысленно произнес: «О, нет, нет!»

– Тимоти Ч. Лэндоун. Т-И-М...

– Произнесите фамилию, пожалуйста, – защитник улыбнулся, и меня замутило.

– Лэндоун. Л-Э-Н-Д-О-У-Н.

– А средний инициал "Ч", как в «Чарли»?

– Да, сэр.

– Вы в этом уверены?

– Еще как уверен! Он же жил в отеле четыре месяца, теперь уже пять. Да и в прошлом году останавливался на пару месяцев.

– И вам никогда в записях отеля не попадалось имя Тимоти Г. Лэндри? Л-Э-Н-Д-Р-И?

– Нет.

– И вам оно никогда не встречалось?

– Нет.

Я ощутил, как сидевший рядом со мной прокурор весь оцепенел – до него тоже начало доходить.

– Вы когда-нибудь говорили офицеру Моргану, что человека из номера 319 зовут Тимоти Г. Лэндри?

– Нет, потому что, насколько мне известно, его зовут не так, и я никогда не слышал этого имени до сегодняшнего дня.

– Благодарю вас, мистер Доуни, – сказал защитник, и Лэндри улыбнулся, показав свои большие акульи зубы, а я в это время лихорадочно пытался что-то придумать в противовес услышанному. В этот момент я понял, и признал для себя окончательно и навсегда, что мне уже давно следовало бы ходить в очках, что я уже давно не могу выполнять без них ни работу полицейского, ни любую другую, и если бы я не был таким болваном и был в тот момент в очках, то увидел бы, что имя в регистрационной книге было вялой попыткой Лэндри укрыться за псевдонимом, и что хоть ордер на его арест был выписан по всем правилам и действительно предназначался для Лэндри, я просто не мог получить об этом информацию через отдел расследований, сообщив для компьютера неверное имя. А судья сможет убедиться в этом за минуту, едва только попросит посмотреть анкету обвиняемого. И не успел я об этом подумать, как судья взглянула на меня и что-то прошептала секретарю, а та протянула ей анкету. Но там-то написано, что он никогда не скрывался под вымышленными именами! Так что я угодил в ловушку, а Гомер тут же забил еще один гвоздь в крышку моего гроба.

– Что сделал офицер, после того, как вы дали ему ключ?

– Вышел от меня и пошел вверх по лестнице.

– А откуда вы узнали, что он туда пошел?

– Дверь осталась немного приоткрытой. Я тут же быстро надел свои шлепанцы, потому что хотел поскорее подняться наверх и не пропустить никаких событий. Я подумал, что-нибудь может произойти, понимаете, арест и все прочее.

– Вы помните, как я разговаривал с вами перед самым слушанием и задавал вам несколько вопросов, мистер Доуни?

– Да, сэр.

– Помните, как я вас спрашивал, пользовался ли офицер телефоном-автоматом в вестибюле, когда звонил в полицию?

– Да, сэр, – ответил он. Во рту у меня тут же возник отвратительный привкус, в животе забурлило, боль от несварения желудка прожгла мне кишки раскаленным железом. А таблеток у меня с собой не было.

– Помните ли вы, что ответили мне по поводу телефона?

– Да, сэр, что он не работал. Он был неисправен уже неделю, и я вызвал мастера из телефонной компании. Я тогда очень волновался, потому что думал, вдруг он приходил ночью, когда меня не было, ведь они обещали кого-нибудь прислать, и я испробовал телефон утром, как раз перед приходом офицера, но он все еще был сломан. Трещал, как сумасшедший, лишь только бросишь монетку.

– Вы бросали в него утром монетку?

– Да, сэр. Я попробовал позвонить из него в телефонную компанию, но оказалось, все равно, набирал я номер или нет, он все трещал и трещал. Поэтому я позвонил им по своему телефону.