Оле, Мальорка ! - Стенли Морган

Дворец окружала каменная, высотой примерно по плечо, ограда, отстоявшая от него на довольно значительное расстояние. Миновав широченные ворота, мы въехали во внутренний двор, окруженный фонтанами и пестрыми клумбами, и подкатили по усыпанной гравием аллее к самому входу.

Дом был ярко освещен, со всех сторон лилась громкая музыка. Повсюду сновали людские толпы. В нескольких местах весело полыхали огни барбекю, вокруг которых сгрудились гости с веселыми, раскрасневшимися физиономиями. Отовсюду доносился громкий смех. Словом, веселье было в самом разгаре.

Не успел я приглушить мотор, как невесть откуда выпрыгнувший лакей в ливрее уже открыл мою дверцу и заботливо проворковал:

- Пожалуйста, оставьте ключи, сеньор. Я поставлю вашу машину на удобную стоянку прямо за домом.

- Э-ээ...

- Мистер Оньон находится сейчас в главной гостиной и будет рад приветствовать вас.

- Э-ээ, спасибо.

Мы вылезли из машины и проводили её слегка одуревшими взглядами. Челюсти у всей нашей троицы поотвисали. Нет, вру - только у нас с Тони. Патрику уже приходилось бывать здесь и раньше.

- Господи, ты когда-нибудь видел нечто подобное? - проквакал Тони.

- Нет, - ошеломленно помотал головой я.

- А что я вам говорил! - торжествующе воскликнул Патрик. - Гарри открыл летний сезон. Это считается здесь событием огромной общественной значимости. Король вернулся из изгнания. Наполеон сбежал с Эльбы. Пойдемте, заплатим дань уважения.

Видели бы вы такую прихожую! В зале с выложенными черными и белыми мраморными квадратами полами можно было спокойно летать на вертолете. Наверх вела широченная величественная лестница. С потолка свешивались огромные золоченые хрустальные люстры, покрытые тонкими, как паучьи лапки, узорами. Повсюду были в изобилии расставлены тропические растения в кадках и горшках. И люди... сотни, тысячи, миллионы беззаботно расхаживающих, жующих и хохочущих людей.

Я спросил одного из бесчисленных лакеев, стоявшего у зеркальной стены:

- Как пройти в главную гостиную?

Он указал в противоположный конец залы. Я мог бы не спрашивать. Там столпилось около десяти миллионов человек. Шум стоял одуряющий!

Мы протолкались через несметную толпу, сшибаемые с ног терпкими винными парами. Да, народ гулял на всю катушку! И все же, над ревом толпы явственно слышался раскатистый хохот Гарри. Он стоял, окруженный плотным кольцом поклонниц, приятелей и просто халявщиков, любителей повеселиться на дармовщинку. Как и прочая публика, одет Гарри был свободно, даже небрежно, но со вкусом - белоснежная, шитая золотом рубашка с расстегнутым воротничком, мышиного цвета брюки и коричневые туфли аллигаторовой кожи.

В одной руке Гарри держал огромный дутый бокал, наполненный чем-то розоватым, а в другой - сигару размером с изрядную торпеду. Выглядел он потрясающе - бронзовый от загара, безукоризненный и счастливый.

Наступая на чьи-то ноги, на ходу извиняясь и чертыхаясь, мы пробились к нему - возглавлявший наш маленький отряд Патрик рассекал толпу, как русский атомный ледокол.

- Привет, дружище! - радостно проорал Гарри, перекладывая сигару в левую руку и жизнерадостно вцепляясь в руку Патрика. Друзей прихватил? А, вижу - привет, ребята! Что ж, Патрик, ты наши правила знаешь: ешьте, пейте и трахайте все, что приглянется! На всех хватит. Жаркое на воздухе, бары и бля... то есть, девушки - повсюду. Хотите задержаться на ночь - или на неделю - располагайтесь, где душе заблагорассудится. Словом, чувствуйте себя, как дома.

- Спасибо, Гарри! - прокричал в ответ Патрик. - Сколько у вас гостей на сей раз?

Гарри выразительно развел руками, облив кого-то напитком из своего бокала.

- Понятия не имею. Человек триста. Какая разница? - Он покатился со смеха, выплеснув добрый галлон розового коктейля на ближайшую к нему парочку. - Жизнь дана нам лишь однажды.

Вперед, ребята! Оле!

Мы протолкались к одному из баров, установленному в самом углу. Трое ладных испанцев, еле различимых за батареями бутылок, едва успевали поворачиваться, обслуживая жаждущих гостей.

- Что вам взять? - прокричал Патрик. - Шампанского для затравки?

Мы дружно закивали.

Выбравшись с бокалами из толпы, мы остановились у стены, чтобы без помех полюбоваться на гостиную. От обстановки и пышного, даже роскошного убранства захватывало дух. Высоченные потолки украшали великолепные лепнина и мозаика - преобладали бирюзовый, белый и золотистый тона. Затянутые бледно-зеленым шелком стены украшали живописные полотна, многие из которых выглядели старинными и ценными. Напротив бара высился колоссальных размеров камин - я даже не представлял, что такие бывают, - сделанный, как мне показалось, из чистого серебра и украшенный зеркалами. Пол устилали плиты розового, белого и бирюзового мрамора, в обычные дни, наверное, покрытые коврами. Сегодня же, по случаю веселья, ковры и мебель, должно быть, куда-то вынесли.

Возраст гостей колебался, по-моему, от восемнадцати до восьмидесяти. Каких только образчиков здесь не было: веселые, угрюмые, разбитные, заносчивые, красивые, милые, тщедушные, уродливые... Словом, на любой вкус. И откуда их только понабрал Гарри? Я даже не мог представить, как могли попасть сюда некоторые из них. С другой стороны, глядя на нас с Патриком и Тони, любой из них мог легко впасть в такое же недоумение.

- Наш Гарри - пылесос людского общества, - шепнул мне на ухо Патрик.

Догадавшись, что он, наблюдая за мной, прочитал мои мысли, я согласно ухмыльнулся и кивнул.

- Кстати, как тебе окружающие девицы? Положил хоть на одну глаз?

Патрик потряс головой.

- У меня здесь выработалось твердое правило: никогда не набрасываться на какую-нибудь одну девчонку, пока не пересмотрю всех. Порой случается так, что самые отборные штучки появляются уже за полночь.

- А он и в самом деле не возражает, если мы останемся на ночь? поинтересовался Тони.

- На ночь? - хохотнул Патрик. - Да оставайтесь хоть до Рождества. Только заботьтесь о себе сами - здесь официально не принято навязывать гостям любой сервис, так что, если умрете от голода - будете виноваты сами. Невероятно, но это факт. Потрясно, да? Пошли гулять. Посмотрим, кто тут ещё есть, а потом подышим воздухом.

Мы поднялись по сказочной лестнице и протопали несколько миль по лабиринту бесконечных коридоров и холлов. Внутри дом оказался даже больше, чем выглядел снаружи. Спальням, ванным, кабинетам, гостиным не было числа. И все роскошно, с самым утонченным вкусом обставлено. Примерно четверть комнат стояли запертые, должно быть, чтобы уберечь личные сокровища графа. Все остальное было в полном распоряжении орды гостей.

Мы с Патриком случайно заглянули в комнату, оказавшуюся библиотекой, когда сзади из коридора послышался истошный крик Тони:

- Ко мне, братва!

Выйдя, мы увидели, что он стоит на пороге полуоткрытой двери, отчаянно размахивая руками.

- Сюда, вы только посмотрите!

Это оказалась ванная, но ничего подобного вы точно не видывали. Представьте себе выложенную бирюзовым с золотом кафелем залу размером с волейбольную площадку, посреди которой красуется круглый бассейн диаметром футов в восемь и фута в три глубиной, окруженный диванчиками с пушистым белым мехом. И это ванная!

Все в ней было позолочено: трубы, смесители и краны, крючки для полотенец и халатов; и даже сам бассейн был выложен яркой золотистой мозаикой. Повсюду были раскиданы огромные мягкие подушки, стояли покрытые шкурами шезлонги, а в углу рядом с приличных размеров баром был установлен телевизор с огромным экраном.

- Да, ребята, - Тони сокрушенно покачал головой. - Держу пари, что его жена никогда не ломится в запертую дверь, крича: "Выходи, эгоист, папочке нужно бриться!"

Закончив обход дворца, мы в очередной раз наполнили бокалы и вышли на свежий воздух.

- Жрать хотите? - спросил Тони. - Я проголодался, как целая стая бродячих собак.

Мы побрели к одной из гигантских жаровен, где готовили барбекю. Масштабы стряпни впечатляли: вокруг хлопотала целая троица поваров, лица которых при свете полыхающих углей блестели от пота.

Патрик принюхался:

- Эх, какой аромат! Даже ноздри щекочет. Что за божественные яства вы тут сотворили, сеньор?

Польщенный шеф-повар поочередно потыкал ножом в сторону нескольких котлов и вертелов:

- Pinchitos arabes, сеньор... bacalao a la vizcaina... cocido madrileno...

- Что он говорит? Что он говорит? - засуетился Тони.

- У него тут есть сухари, бульонные кубики, консервированная треска в томатном соусе, бобы с тушеной морковью...

- Да! - сказал Тони.

- Что "да"?

- Хочу!

- Что?

- Вот этого замечательного жареного поросеночка - вон он там остывает, под деревом.

Глотая слюнки, мы приблизились к дереву, возле которого жарили на вертеле молочных поросят. Три поджаренные тушки лежали на подносах, окруженных толпой алчущих гостей, которые вытягивали шеи, жадно принюхивались и вообще всячески выражали свою готовность принять немедленное участие в трапезе. Среди этой кучи мы разглядели трех или четырех девах вполне подходящей наружности. Не успели мы к ним приблизиться, как Тони подскочил к симпатичной брюнетке и что-то прошептал ей в самое ухо.