Девица на выданье - Шейла Бишоп

Глава 11

Харриет просидела с Луизой большую часть ночи. Пастор удалился в гостиную. Луиза вздыхала, и плакала, и металась в своей большой кровати, не в состоянии заснуть, отказываясь принять опийные капли, которые ей старательно накапали. Ей необходимо было выговориться.

– Как он мог вести подобную двойную жизнь? Он всегда был так честен и благороден, я в него верила... Я доверяла ему, он был моим идеалом того, каким должен быть джентльмен...

По-видимому, начиная с девятнадцати лет. Мало-помалу вся картина жизни Луизы предстала перед взором Харриет: Луиза Деламейн, дочь вустерширского сквайра, небогатого, но хорошего рода. С ранних лет она хотела выйти замуж как можно скорее – три младшие сестры наступали ей на пятки. Тео Кейпел был другом по колледжу одного из ее братьев. Он попросил ее выйти за него замуж после довольно непродолжительного знакомства. Он нравился ей больше других ее кавалеров – вполне достаточно, чтобы принять его предложение и уверенно смотреть вперед: в счастливое и надежное будущее. Потом она была приглашена в Уордли-Холл, чтобы познакомиться с семьей жениха, и еще до окончания этого визита безнадежно влюбилась в Ричарда. Что ей оставалось делать? Ричард был женат и всецело предан своей хорошенькой жене и троим детям – естественно, не возникало даже вопроса о какой-либо любовной связи между ним и Луизой, но должна ли она разорвать помолвку с его братом? Нелепость подобного решения, да еще и без всякой возможности объяснить его причину, была очевидна, к тому же она не хотела прослыть увлеченной в любовные сети и обманутой. Кроме того, если нельзя выйти замуж за Ричарда, можно стать верной женой Тео, думала Луиза, втайне поклоняясь своему кумиру. И казалось, она сделала правильный выбор, потому что год спустя после ее свадьбы родился Нед и с этого времени Кэтрин все более превращалась в беспомощного инвалида, поэтому ее зять постоянно просил Луизу помочь ему делом и советом. Постепенно она стала настоящей заменой хозяйке поместья. Близость все возрастала, причем в самом невинном ключе, она чувствовала, что дает своему избраннику все, что добродетельная женщина может дать мужчине, который не является ее мужем. Если непокорные желания и заставляли ее порой чувствовать себя беспокойной и виноватой, она безжалостно подавляла их, говоря себе, что Ричард так хорош и благороден – он был бы просто потрясен, узнав, что творится у нее в голове.

– Я думаю, он разозлился на меня. Какой дурой я была, когда все это время полагала, что он полюбит ту женщину, которая этого достойна. Он и эта... Нет, не могу представить их вместе! Но все равно – как бы мне хотелось вернуть все то, что я наговорила в музыкальной комнате. Как ты думаешь, они догадываются? Они торжествуют и насмехаются надо мной?

– Я убеждена, что ни одни из них не догадался, – заверила ее Харриет.

После собственных унижений, пережитых ею из-за своих глупых преследований Верни, она прониклась неприязнью, почти ненавистью к Луизе, потому что та не уставала выговаривать ей, надоедливо напоминая вновь и вновь о ее ужасной бестактности, о презренной слабости женщины, которая отдает свое сердце тому, кто ее об этом не просит. Теперь Харриет понимала, почему Луиза это делала. Для нее самой было жизненно необходимо прятать свою любовь к Ричарду. Изначально эта потаенность была необходимой защитой, но, когда в деревню прибыла Джулия, она превратилась в лекарство от уязвленной гордости Луизы. Сегодня ночью она лежала в кровати без сна, волосы влажными прядями спадали на ее залитое слезами лицо, она дрожала над своей горестной тайной и говорила, что умерла бы, если бы Ричард узнал, об этом.

Наконец, она уснула, и Харриет, возблагодарив Небеса, ускользнула в свою комнату, чтобы отдохнуть хоть несколько часов. Утром она велела горничной не беспокоить миссис Кейпел, сказав, что ей немного не здоровится, и после семейной молитвы уселась за завтрак вместе с пастором.

Он тоже выглядел очень усталым, на его приятном лице читалась озабоченности. У него, конечно, не было шарма двух других Кейпелов – ни темноволосой блистательности сэра Ричарда, ни обаятельной живости Верни, и легко было понять, как это все произошло с Луизой, но пастор был добрым человеком, и Харриет чувствовала к нему огромную жалость. Она подумала, как пастор, должно быть, озадачен враждебностью, которую выказала его жена, устроив семейный скандал, и попыталась смягчить неприятность.

– Я думаю, нервы миссис Кейпел расстроены из-за погоды. Я знаю людей, которые просто заболевают в грозу.

– Я во всем виню себя, – отвечал пастор, отвергая эту мнимо-значительную пустую болтовню. – Мне следовало знать, что происходит. Вступить в переговоры с обычным преступником ради такой цели... Если бы они разрешили мне с самого начала рассказать Луизе всю историю, мы бы избежали этого позора. Но разрешение не было мне дано. Она не могла не относиться к новой жене Ричарда с крайней антипатией, во всяком случае, до тех пор, пока не научилась бы считаться с соперницей, и было просто безумием позволить ей столь неожиданно узнать правду о нем и Джулии.

Харриет издала легкий вздох удивления. Пастор поднял глаза, улыбнулся довольно печально и сказал:

– Мое дорогое дитя, не стоит притворяться со мной. Вы ведь все поняли прошлым вечером, не так ли? Я предположил это по тому, с какой старательностью вы пытались остановить ее дикие речи, когда мы возвращались домой в коляске. Но я всегда знал о подлинной природе ее привязанности к моему брату.

– Вы знали?..

– Ну да, я узнал через год после нашей свадьбы. Ее не в чем винить, она не сделала ничего плохого – до вчерашнего дня, когда ее подстегнула ужасная ревность, – и мой брат, нужно сказать, ни разу ничего не заподозрил: он такой скромный человек, в нем нет и тени заносчивости. Все это время он был сбит с толку и удручен отношением Луизы к Джулии? Сомневаюсь, чтобы он когда-нибудь угадал истинную причину.

– Мистер Кейпел, – начала Харриет, не зная, как подойти к тревожившему ее вопросу, – не думаете ли вы, что ваша жена в любом случае предала бы всеобщей огласке ставшие ей известными факты, вероятно полагая, что это ее долг...

– Нет, она никогда бы этого не сделала. Она пыталась посеять семена раздора между мужем и женой, надеясь, что это и вправду приведет к разводу, но даже в этих обстоятельствах она не стала бы распространять публично никаких слухов о Джулии. У нее очень высокое чувство семейного долга и множество превосходных качеств. Я должен был больше помогать ей противостоять злу в ее ситуации. Но даже и сейчас еще не слишком поздно.

Харриет была до глубины души тронута его мягким, всепринимающим стоицизмом. Он действительно хороший человек, подумала девушка, может быть, самый лучший из трех братьев. Но, увы, они – те, в которых влюбляются женщины.