В банде только девушки - Михалева Анна Валентиновна

Он свернул на грунтовку и надавил на газ. Несчастный мотоцикл натужно захрипел, потом взвыл и запрыгал по кочкам.

— О! — удивился Щербатый, наблюдая столь странное окончание намечавшейся «стрелки». Когда мотоцикл скрылся за деревьями, он повернулся к Михеичу и растерянно произнес: — Некультурно как-то получается.

— Выходит, они с нами и разговаривать-то не хотят, — подтвердил тот.

— Но ведь так дела не делаются. — Колян пожал плечами и кинул за спину дремавшим подчиненным: — Мужики, похоже, в ружье!

Те шумно зашевелились. Защелкали предохранители, что-то заклацало, и пару раз кто-то тихо выругался.

— Эй, сейчас пасть с мылом натру! — пригрозил Михеич. — На работе же!

А Щербатый развернул машину и пустился в погоню. Второй джип последовал за ним и при этом уже не тянулся на расстоянии 20 метров, а шел точно в трех, слегка слева, заслоняя остаток дороги до самой обочины. Лес тревожно вздрогнул и расступился, пустив эскорт в поле редкой пшеницы. Впереди мелькнул толстый Людкин зад.

— Не уйдешь! — прорычал Щербатый, давя на газ.

Людка впилась пальцами в жилет агента. Она тихонечко повизгивала, про себя кляня свое чувствительное к романтике сердце на все лады. Ей было очень страшно. Джипы устрашающего вида она видела только в сериалах про бандитскую жизнь. И в этих самых сериалах ничего хорошего от таких машин никто не ожидал. Еще она подозревала, что в погоне обязательно стреляют. Что ж… Она любит мужчину, спина которого сейчас намертво прилипла к ее груди, и она станет его щитом. А ведь как замечательно все начиналось. И почему она не попросила порулить? Он бы не отказал. Он такой замечательный. Людка устыдилась. Как она могла пожалеть для него свою ничтожную, загубленную и никому не нужную жизнь. Как это низко — желать безопасности за счет дорогого, обожаемого человека. Да разве мило ей будет спасение, если оно достанется такой ценой. И, в сущности, к чему ей жизнь без него, без этого потрясающего героя. Он — ее последняя надежда на счастье. Не будет его — не будет счастья, не будет даже надежды. «И пусть стреляют, — лихо решила Людка, еще теснее прижимаясь к спине агента, — пусть. Мое тело пробить трудно. Невозможно даже!»

Она зажмурилась, услыхав легкие хлопки за спиной. «Пусть!» — повторила она про себя, каждую секунду ожидая врезающейся в тело боли.

До взрыва осталось 05 часов 12 минут 01 секунда.

— Господи, как я устала, — в который раз за время пути проскулила Алиса.

Лина плотно сжала губы, дав себе клятвенное обещание не обращать внимания на стенания сестры. Она тоже устала. И что теперь? Что она с этим может поделать?! Они должны выбраться из этого заколдованного леса, где машину так же легко потерять, как перчатку, а расстаться с жизнью и вовсе не представляет никакой трудности. И это в начале третьего тысячелетия. Не где-нибудь в верховьях Амазонки, где, как говорят, нравы более чем жестокие, а в Подмосковье, средь полей и дачных поселков.

«Вот права была мама, когда отговорила папу дачу покупать! — сказала она себе. — Тысячу раз права! Очень противное место — эти дачи. Даже если не брать во внимание вскапывание огорода…»

— У меня колени ноют, — опять пожаловалась Алиса.

Лина на это только вздохнула.

— Я есть хочу…

«Интересно, если завести разговор про задницу, она перестанет ныть?»

— Я спать хочу…

— А все потому, что у тебя задница толстая. И тащить ее тебе очень тяжело. Ничего, может, похудеешь, кстати.

— У меня, кажется, насморк начинается…

Явное оскорбление не подействовало. Впервые в жизни! Лина обернулась и, с тревогой глянув на сестру, повторила:

— У тебя задница толстая.

— Мне холодно. — Алиса всхлипнула и, споткнувшись о выступающий над землей корень, припала на коленку. — Ну, вот.

Она захныкала. Лина взяла ее за руку, потянула с земли и заговорила ласково, как с ребенком:

— Потерпи немножечко. Смотри, там просвет между деревьями. Наверное, дорога. Или нет, желтое… это поле. А через поле непременно магистраль. Я точно знаю. Правда. Помнишь, мы прошлым летом ездили с родителями к бабушке? И всю дорогу ехали меж полей. Помнишь?

— Ты говорила то же самое, когда мы вышли на предыдущее поле, — прохныкала сестра. — Я домой хочу-у-у… — По щеке Алисы скатилась крупная слеза.

— Ну, что ты в самом деле, — попыталась вразумить ее Лина. — Можно подумать, ты в первый раз не спала ночью. Да ты постоянно шляешься по всяким клубам и вечеринкам, где танцуешь до упаду. Для тебя это наше приключение — просто прогулка. Чего ты расхныкалась!

— Это не то, — сестра жалобно всхлипнула, но послушно поплелась вслед за ней. — В Москве мы во всякие передряги не попадали.

— Ну, конечно! — злорадно хохотнула Лина. — Лучше вспомни, как мы всей компанией выкатились на площадку перед СЭВом, а парни устроили борьбу ниндзя на машине мэра. И как повыскакивали охранники с автоматами и положили нас на мокрый асфальт. А мы потом по-пластунски ползли аж до троллейбусной остановки.

— Да, это было еще то шоу! — Алиса еще раз всхлипнула и вяло улыбнулась. — А все-таки я была права, когда говорила…

— Тсс! — Лина прижала палец к губам и прислушалась.

За поредевшими деревьями слышался шум мотора. Пожалуй, и не одного. Кто-то быстро приближался. И у кого-то то и дело лопались шины. Во всяком случае, Лина так подумала, услыхав звуки, похожие на отдаленные хлопки.

— Ой! — Алиса присела. — Там стреляют!

— Не говори ерунды, — оборвала ее сестра, — мы же не в вестерне, в конце концов.

Однако она и сама уже не была уверена в том, что говорила. Как показывал опыт, в том гиблом месте, в каком они очутились, возможно все. Даже стрельба в поле.

— Давай уйдем отсюда, — прошептала сестра.

— А может быть… если едут машины, значит, рядом дорога, — с надеждой предположила Лина.

— С таким же успехом они могут ехать и по полю, — тихо возразила Алиса.

— Все-таки стоит посмотреть. — Лина решительно направилась вперед.

— Но там же стреляют! — Алиса кинулась следом, хватая ее за майку и пытаясь остановить. Но тщетно.

— С чего ты взяла, что звуки, похожие на те, с какими лопаются воздушные шарики, это звуки стрельбы? — Для пущей убедительности Лина пожала плечами и пошла дальше.

— Потому что в этом лесу слишком много неожиданностей. И потому, что мы только что сбежали от бандитов!

Они подошли к самой кромке леса. Между ними и полем были только густые заросли кустарника.

— Но всякому безобразию должен наступить конец! — решительно заявила Лина, берясь рукой за ветки. — Мне кажется, что больше никаких неприятных неожиданностей на нашем пути не будет!

Она раздвинула кусты. Прямо на них летел огромный мотоцикл. Сестры инстинктивно бросились в сторону и едва успели упасть в высокую крапиву, как железная громадина промчалась мимо. Ловко петляя меж деревьев и издавая утробное урчание, от которого чесалось в носу, она довольно споро покатила дальше.

— Видимо, эта неожиданность относится к разряду приятных, — злобно проворчала Алиса.

— Могло быть и хуже, — отозвалась Лина. — Все-таки нас не задавили.

Ответом на эту робкую радость был нарастающий рев более мощных моторов.

— Вот! — Алиса вскочила на ноги, потирая голые руки, враз покрывшиеся белыми волдырями. — А это, скорее всего, танки или еще чего похуже.

— Невидимки «стелз», — съязвила сестра. — Я уже ко всему готова.

Что-то юркое, похожее на ошалевшую муху, просвистело у нее перед носом и шлепнулось метрах в десяти.

— У-у-у! — тоненько пискнула Алиса и грохнулась на землю.

Лина тоже испуганно присела. Потом крикнула, потому что рев моторов заглушал все более тихие звуки:

— Ты чего?

— Во всех боевиках, когда кто-то стреляет, остальные ложатся на землю. Такое правило, — громким, истерично подрагивающим голосом заявила сестра.

— Так ты думаешь, это была пуля? — решила уточнить Лина.