Бездомные псы - Ричард Адамс

— Порядком рассказано, — похвалил лис. — История что надо, да и рассказал ты отменно.

— Верно, — согласился Шустрик. — Ты, Раф, славно все рассказал. И ты совершенно прав — я уже слыхал эту историю. Только ты опустил одну очень важную подробность, о которой мне в свое время говорили. Дело в том, что когда человек был посрамлен и изгнан, ему было позволено взять с собой в дорогу любое животное, которое согласится пойти с ним по доброй воле и разделить тяготы его жизни. Но только два животных изъявили согласие — то были собака и кошка. И с тех самых пор эти животные ревнуют друг друга и постоянно ставят человека перед выбором: кого он любит больше? Но одни люди любят собак, а другие кошек.

— Что ж, — сказал Раф, — если в этом мораль, в чем я, честно говоря, не очень уверен, то я напрасно беспокоился. Сдается мне, ты любую историю можешь вывернуть наизнанку. Но я твердо знаю одно — для меня нет подходящих людей.

— Раф, а если ты найдешь хозяина, ну, предположим, что найдешь, то каким он тебе представляется? Что он должен делать?

— Пустая болтовня.

— И все-таки. Хотя бы для развлечения, предположим! То есть предположим, что тебе… ну, пришлось бы жить с человеком, а он оказался… ну, добрым, хорошим, порядочным… Каким бы ты хотел, чтобы он был?

— Ну что же, во-первых, чтобы он попусту не лез ко мне, покуда мне этого не захочется, и не обращал на меня внимания, когда мне охота полаять. А если он вздумает лезть ко мне и станет приставать, я откушу ему руку. И вообще, судить о нем я буду, во-первых, по запаху, а во-вторых, по голосу. Надо, чтобы он дал мне время как следует обнюхать его — его руки, обувь и прочее. И если он мне понравится и я почувствую к нему расположение, то пусть тогда скажет: „Привет, Раф! Хочешь косточку?“ — или что-нибудь в этом роде. А потом пусть даст эту самую косточку и оставит меня в покое, покуда я грызу ее, а сам тем временем пусть занимается своими делами. А потом я бы разлегся на полу и… Ох, Шустрик, что толку говорить об этом? Ты вынуждаешь меня болтать попусту.

— Да нет же! Просто твои слова свидетельствуют о том, что и у тебя есть по этому поводу кое-какие соображения.

— Не пора ли отправляться на охоту? — остановил Раф Шустрика. — Что-то я проголодался.

— И то, пора. Брюхо-то подвело? Ничего, уточка да курочка — оно и порядок!

— Ну, Стивен, могу вас поздравить: вы оказались совершенно правы.

В голосе доктора Бойкота звучала неподдельная радость.

— Простите, сэр, прав — в чем?

— Относительно собак.

— Вы про аутопсию курильщиков? Ну, если…

— Нет, я имею в виду тех, которые сбежали. Семь-три-два и эта, которая у Фортескью.

— А, вы про это, шеф. Но я, кажется, ничего про них не говорил — кроме того, что не стоит поднимать лишнего шума.

— Вот именно. То, что вы придерживаетесь этой линии, в высшей степени разумно. Кроме того…

— Простите, сэр, а что мне сказать этому мистеру Уильямсону? Нужно же ему перезвонить…

— Как раз об этом я и хочу поговорить. Как я уже сказал, директор считает, что вы ведете себя совершенно правильно. Ваша следующая задача — позвонить мистеру Уильямсону и поговорить с ним.

— То есть сказать, что собаки наши, но мы ничего не собираемся предпринимать?

— Боже упаси! Между прочим, с чего вы взяли, что это действительно наши собаки? Этого ни вы, ни я не знаем: одни предположения. А исходя из того, что вы мне пересказали, может, никаких собак и вовсе нет. Никто их не видел. Так что передайте мистеру Уильямсону, что нам нечего ему сказать.

— А… а вы не думаете, что это ему покажется подозрительным?

— Может, и покажется, но это уж его личное дело. Нападения на овец могут прекратиться сами по себе. Если дело тут действительно в собаке — или собаках, — возможно, их пристрелят, и тогда, скорей всего, выяснится, что они не наши. Да даже если и наши, это может так и не всплыть, если у Тайсона есть хоть капля соображения. Кто знает, возможно, они давно уже сдернули свои ошейники. Директор считает, что вряд ли кому удастся полить нас грязью, и уж совсем маловероятно, что кто-то из пострадавших овцеводов обратится в суд. Скорее, они получат свою страховку и на этом успокоятся. С другой стороны, если мы возьмем всю ответственность на себя и предпримем какие-то шаги к поимке этих собак, мы только привлечем к себе ненужное внимание и создадим Центру дурную репутацию — без всяких на то оснований. А кроме того, если поимка потребует расходов, как потом прикажете проводить их по бухгалтерии?

— Но как быть с Тайсоном, шеф? Он ведь уже, наверное, растрепал по всей округе. Как же мы теперь станем утверждать, что никакие собаки от нас не убегали?

— А мы ничего такого и не станем утверждать, разлюбезный мой мистер Стивен. Мы ограничимся тем, что нам нечего сказать, — а это совсем другое дело. Этим им и придется удовольствоваться. Я, кстати, переговорил с Тайсоном и, в частности, попытался внушить ему, что если его станут расспрашивать, единственное, что он может говорить наверняка, — что две клетки оказались пустыми. Я подчеркнул, что у него нет никакого права строить собственные домыслы, а также что директор очень расстроится, если узнает, что по округе ходят всякие слухи. Очень расстроится. Кажется, Тайсон меня понял.

— Вы хотите сказать, что нам всем лучше попридержать язык, да? Но ведь это несправедливо по отношению к Уильямсону.

— Друг мой, мы вовсе не обязаны отвечать на вопросы какого-то там Уильямсона, тем более что он всего-навсего частное лицо. Раз он что-то против нас имеет — пусть предъявляет доказательства, если, конечно, они у него есть. Повторяю, вряд ли он чего-нибудь добьется.

— Просто боюсь, мне предстоит очень нелегкий разговор.

— Что поделаешь, в нашей работе всем иногда приходится нелегко. Даже животным, ха-ха. Ну ничего, не расстраивайтесь. Вам, безусловно, приятно будет послушать про налимов. Эксперименты с цветовыми пластинами после ампутации глаз показали…

— Уильямсон так и кипел от злости, — проговорил мистер Ферз, помощник редактора „Новостей Озерного Края“, допивая вторую кружку пива. — Так кипел, что почти ничего не сумел связно объяснить.

— А ты бы не кипел? — поинтересовался мистер Уилдайк, главный редактор. — Сколько у него там ущерба — три овцы и раскуроченный курятник, так, что ли? А, хорошо, что подошли, Джейн. Еще две кружки, пожалуйста.

— Но это еще не значит, что надо вымещать злость на мне, правда?

— Ты просто попал под горячую руку вот и получил, — рассудил Уилдайк. — Ну ладно, как ты полагаешь, выйдет из этого очерк?