Автово - Андрей Портнов

— Так, ладно, перейдем к работе с контакторами. Скажите мне… а впрочем, лучше принесите сюда контакторы, — сказал он таким тоном, будто просил принести ему мел.

Я испугался не на шутку. Действительно, в лабораторной работе говорилось о каких-то контакторах, но они были не самой важной частью, и про них в методичке было написано всего несколько абзацев. Но не это было самое страшное. Самым страшным было то, что я даже и не знал, что такое контакторы, а тем более, как они, чёрт побери, выглядят. Мельком взглянув на вытянутые лица Гали и Рудика, я понял, что не один нахожусь в затруднении.

Мы вышли и задумались. А задуматься, действительно, было от чего.

— И как они выглядят, скажите, пожалуйста, — в сердцах воскликнул я.

— Ничего, найдём, — успокоила меня Галя.

— Наверное, где-нибудь будет написано, — поддержал её Рудик.

Мы прошли в пустую аудиторию и тщательно принялись изучать каждый находящийся там экспонат. Ну, изучили, ну, и что?! Нигде ничего не было написано, так что где гарантия, что мы не просмотрели эти дурацкие контакторы уже несколько раз.

— Пошли в другую аудиторию, — предложил я.

Там по-прежнему шли занятия. Но, видно, мы действовали автоматически, поскольку наличие в комнате народа на нас не произвело никакого впечатления. Занимающиеся детишки с лектором ошарашено смотрели, как мы втроём нагло расхаживаем по классу, трогаем и рассматриваем на свет каждую железячку. В этой аудитории не было ничего путного кроме здоровенного ящика с двумя оглоблями. Огорченные, мы вышли в коридор.

— Я лучше сейчас уйду, чем признаюсь Кирееву, что я не знаю, как выглядят контакторы, — заявил я. — Больше унижаться я не намерен.

Галя и Рудик согласно кивнули головами, и мы вошли в тошнотворный сарайчик.

— Чего так долго-то, — удивился Киреев, — и почему пустые? Где контакторы?

— Мы чего-то их не найдём никак, — соврал я.

— Как это? — удивился пингвин, поправил свой хохолок и велел нам идти за ним.

Мы снова оказались на лекции улыбающегося мужика, хотя он уже не улыбался и смотрел на нас как на врагов народа.

— А это что? — Киреев косо смотрел на нас, указывая на знакомый уже нам ящик с двумя оглоблями.

— Ну-ка, быстренько тащите его ко мне!

— О, вот они, — закричали мы, делая вид, что впервые это видим, — мы здесь просто ещё не были!

Тут улыбающийся мужик хотел было что-то крикнуть вдогонку Кирееву, но мы так на него посмотрели, что он тут же изменил свои намерения. В наших взглядах сквозило одно отчаяние, и что бы мы сейчас не сделали, лишь бы поскорее закончить со всем этим.

— Ну, вот, — опять начал пингвин, — вот вам контакторы, давайте рассказывайте: из чего они состоят, для чего служат, вообще, что вы о них думаете.

Мы знали только одно, что сейчас Кирееву вряд ли понравилось бы то, что мы думаем. Поэтому мы промолчали.

— Что ж, идите подумайте…

Придя после пытки домой, я плюхнулся на кровать и понял, как я устал. Сегодняшний день был потрачен впустую. Защита всего лишь одной лабы никак не компенсировала то унижение, которое мы сегодня испытали.

— Твой Киреев — настоящая сука!!! — проорал я вошедшему Владику. — «Идеал преподавателя», тьфу! Мало того, что мы там как подопытные бегали туда-сюда с какими-то контакторами — Боже, как я их ненавижу — так вдобавок ко всему эта свинья в одну харю перед нами жрала ложками джем с грецкими орехами.

— А ты хотел, чтобы он с тобой поделился? — предположил Владичка.

— Да, ну, тебя, — только и смог сказать я, — отвали. Я спать хочу. Только боюсь, что сегодня эти контакторы мне будут сниться всю ночь…

Вся эта история закончилась несколькими днями позже, когда уже в конец замученный Киреев отказался меня слушать в надцатый раз, схватил мою зачётку и, поставив «уд», сказал, что больше не может меня слушать.

По-моему (хотя в данном случае я не могу быть объективным), со стороны было очень хорошо заметно, что пингвин срывался только на меня. А это лишь доказывало то, что я не ошибся, когда определил, что я вызываю в нём такое же отвращение, как и он во мне.

Ну, что ж, так или иначе, пытка закончилась, и мне оставалось только сетовать на себя, что сразу не согласился на «тройку», а прошёл совершенно зря через все эти муки.

К слову будет сказано, что Рудик получил «четвёрку», а Галя «пятёрку». Насчёт последней: я никогда не перестану восхищаться её железной хваткой и тем, что она всегда достигает своей намеченной цели. Поистине, Галя нигде не пропадёт…

Душка Сиверс принимал экзамен 5 января 1995 года. К этому времени его неизвестно за что прозвали Сталлоне. Ну, а почему бы и нет? Может быть, в дикой молодости он и был эдаким Рэмбо.

Экзамен приходился на ужасное время, когда башка полна впечатлений, кругом похмелье и другие последствия Нового Года, а учить ничего не хочется. Видимо, предусмотрев это, Сталлоне разрешил на экзамене пользоваться конспектами, но не учебниками. Однако, и этого обстоятельства хватило мне для того, чтобы вообразить сходство между этим экзаменом и чудо-экзаменом по Фасолько. Тогда я был настолько глуп, что даже не подумал о том, что одно и тоже чудо два раза не сбывается. А зря! В том, что учебники я пронесу, сомневаться не приходилось. Зрение Сиверса позволяло незаметно провести в аудиторию целого слона. Однако, я решил подстраховаться и принялся переписывать недостающие лекции. К вечеру 4-го января я абсолютно расслабился, ничего не учил, полностью уповая на судьбу, считая Киреева лишь неприятной неожиданностью.

— Больше судьба не подкинет мне подобные штучки, — думал я.

Рано утром 5 января мы с Рудиком самыми первыми вышли из общаги и поехали в «школу». Когда мы уже шли по родному мосту через Фонтанку, меня осенила идея.

— Дима, давай Сиверса с Новым Годом поздравим. Старичку приятно будет, да и нам, может быть, поблажку сделает.

— Давай.

— Значит так, заходим к нему и говорим хором: «С Новым Годом!».

— Поздороваться надо.

— А, ну, да. Значит, заходим и говорим: «Здравствуйте, с Новым Годом вас!». Понятно?

— Ага!

— Давай-ка прорепетируем…

Не обращая внимания на шарахающихся от нас прохожих, мы на весь мост орали: «Здравствуйте, с Новым Годом вас!», пока, наконец, не охрипли.

Основательно отрепетировав, мы зашли в корпус «Б», поднялись на второй этаж и обнаружили, что нужная дверь закрыта.

Сталлоне мы нашли в его кабинете. Сиверс сидел к нам спиной, что-то писал и даже ухом не повел от яростно скрипевшей двери.

— Не забудь, что он глухой, — шепнул я Рудику, — надо говорить громче. Ну, три — четыре.

— ЗДРАВСТВУЙТЕ, С НОВЫМ ГОДОМ ВАС! — истошно завопили мы.

Прошло две минуты. Сиверс не шевелился.

— Ну, и что дальше? — спросил я немного удивлённого Рудика. — Это, вообще, Сиверс?

— С задницы вроде бы он. Да и какая разница, любой бы повернулся на наше приветствие. А этот — труп какой-то.

— Значит, это, действительно, он. Давай ещё раз.

— ЗДРАВСТВУЙТЕ, С НОВЫМ ГОДОМ ВАС! — до хрипоты завизжали мы уже на весь институт.

— Мальчики, вы чего тут кричите? — позади нас отворилась дверь, и в кабинет заглянула какая-то очкастая тётка.

— Да мы вот к Сиверсу! — отчаянно сказал я.

Тётка сразу с пониманием и какой-то безнадёжностью посмотрела на нас, печально вздохнула и отвалила, изо всей силы хлопнув дверью. Очевидно, децибелы, исходящие от двери, Сиверс принимал, потому что сразу весь дёрнулся и стал поворачиваться в нашу сторону. Пока он это делал, мы обменялись с Рудиком парой фраз.

— Наверное, она уже опытная, — сказал я про тётку.

— Да уж, наверное, — ответил Дима, — ведь давно уже не девочка.

— Тьфу! Да я не про то. Видал, как она дверью хлопнула? Наверняка, знала, что это единственный способ привлечь внимание Сталлоне.

— Тише, он уже заканчивает поворачиваться!

— Да чего тише-то?!

Сиверс, действительно, уже повернулся и вопросительно смотрел на нас.

Поскольку он молчал, я дал невидимый знак, и мы начали заново:

— ЗДРАВСТВУЙТЕ, С НОВЫМ ГОДОМ ВАС! — мы улыбались до ушей и ждали его реакции.

Сиверс молчал. Я почувствовал себя идиотом.

— Ой, не нравится мне всё это, — мрачно пробубнил я.

— Вам чего, мальчики? — услышали мы первые долгожданные звуки.

— ЗДРАВСТВУЙТЕ, С НОВЫМ ГОДОМ ВАС! — только растянутые губы позволяли нам скрывать наши истинные чувства. А они сейчас были далеко не гуманными.

— Чего? — прохрипел Сталлоне.

— ЗДРАВСТВУЙТЕ! С Н-О-В-Ы-М Г-О-Д-О-М В-А-С!

— Экзамен будет в 207-ой. Возьмите ключ…

Мы кубарем вылетели из его кабинета, и, только открыв 207-ую и зайдя в неё, позволили себе высказать, что в нас накипело.

— А мне эта затея с Новым Годом сразу не понравилась, — орал я на ни в чём не повинного Рудика. Тот только удивлённо смотрел на меня и решил не напоминать мне, что это целиком было моей идеей.