Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

— У нас нет иного выбора. Я не смогу заснуть, не зная, что всё кончено. Посмотри на эти обветшалые дома с их забившимися в углы от страха жильцами. Когда мы минуем эти деревни, после нас останутся одни вопросы. Как думаешь, их жизнь станет спокойнее, или в их душах поселится тревога?

— Эти бедняги и так живут в тревоге. Тревога — их судьба. И когда мы уйдем — после нас останутся лишь вопросы.

— На которые эти люди будут жаждать получить ответы. Так и я. Я не смогу жить спокойно, пока не получу все ответы. Мы обязаны потушить их тревогу, разгорающуюся в их душах с каждым нашим шагом по их земле.

— Я думаю, в этом крестовом походе мы сумеем потушить полностью пожар тревоги.

Кара вдруг гневно зарычала. В её голове колоколом раздалась тревога.

Я приметил волчицу в нескольких сотнях метров от нас. Она стояла в боевой стойке у сваленных на песчаную дорогу ворот. Мы уже были в этой деревеньке, тогда еще, когда проходили по этой тропе в первый раз.

— Инга, — голос Ансгара стал тревожным, — что случилось? Кара бы не стала так реагировать на пустяк.

— Значит, там не пустяк.

Дрюня приказал всем остановиться, когда я, Осси и Ансгар кинулась к волчице. Деревенские дома, казавшиеся из далека целыми, оказались в удручающем состоянии. Двери выбиты, окна разбиты, у некоторых оконные рамы вывернуты наружу. Часть домов так вообще обвалилась.

«Кара, что ты видишь?» — спросил я, встав рядом с волчицей.

«Нечто. Ни зверь, ни человек.»

Мы двинули по пыльной дороге вглубь деревни. Гробовая тишина. Даже птицы не кричали, молчал скот. Раньше мне доводилось видеть такую картину: разбитые дома по обе стороны заасфальтированной дороги. Всюду стекла, ломаная доска, разбитая мебель, вещи людей и их изувеченные тела. Здесь всё было так же, но нигде не было тел. Трупы отсутствовали. Быть может, все успели разбежаться? Я даже не знал, радоваться этому или нет.

Углубившись почти в самый центр деревни, наше внимание обратил на себя один из домов по правой стороне. Одноэтажный, из толстых брёвен. Я его сразу вспомнил. Это дом Морты, женщины, чью дочку силой забрали кровокожи.

Окна выбиты, дверь нараспашку. Моё любопытство потянуло к этому дому, но раздавшийся внутри женский крик заставил меня замереть.

— Внутри кто-то есть! — рявкнул Ансгар, снимая с пояса свою жуткую булаву из отцовского черепа.

— Успокойтесь, — сказал я. — Нас целая армия.

Я вышел вперёд своих друзей и медленно побрёл к дому. Я вслушивался и всматривался. Женщина больше не издала ни звука, но внутри дома явно началась суета. Брякнула посуда, что-то разбилось о стену. Раздался скрежет половых досок, будто внутри разом сдвинули всю мебель с места.

Из окна вылетел стул, разнеся в дребезги оконную раму. Осколки стекла брызнули наземь вместе с расколотым деревом. Я замер. Скорее всего, моё приближение было замечено. А затем раздался нечеловеческий рёв. Громкий и жуткий. Такой может издать животное, но если только оно по-настоящему сойдёт с ума. На вопль боли это явно было не похоже. Да и не скажешь, что тот, кто внутри дома загнан в ловушку.

Вопль быстро нарастал. Раздался грохот, дом тряхануло так, словно в него врезался автомобиль. Дверь сорвалась с петель, подняв облако пыли. Рёв достиг апогея, когда нечто огромное всё же вырвалось на улицу из дома.

Увидев Это, я реально напрягся. На середину дороги выбежал невиданный мне зверь. Он замер, стоило его обезумившим глаза различить мой силуэт в клубах песчаной пыли. Оленья голова с кустистыми рогами медленно обернулась на меня. И ладно бы это был обычный олень! Хрен там! Оленья голова была грубо приделана на медвежье тело. Почему грубо? Потому что я видел, как кровавый доспех, что покрывал толстой коркой этого монстра, сходился на груди чудища кривой линией. Кровь в отрубленной голове оленя отказывалась сливаться с медвежьей кровью в единый доспех, чётко отчертив линию ужасной раны, причинённой этим двум зверям каким-то затупившимся оружием, которым рубили и кромсали, пытаясь отделить голову от туловища.

Чудище мотнуло головой, тряхнув свисающие лоскуты плоти с окровавленных рог.

Сзади меня раздался глухой топот. Кто-то бежал. Я позволил себе обернуться на мгновение, так, чтобы монстр не выпал из моего поле зрения. Подбегающим оказался Дрюня. Мой друг уже сжимал готовую к бою уродливую секиру.

— Что… это… за… мразина⁈ — медленно, вкладывая в каждое слово бурлящее отвращение, проговорил Дрюня.

— Не знаю, — признался я. — Но животного в нём не так много, как это может показаться.

— Что ты имеешь ввиду?

— Его разум… я не слышу ничего.

— Так давай я разрублю на двое эту ошибку природы! — взревел Дрюня, с хрустом стиснув древко секиры.

— Не надо…

Чудище тяжело дышало. Выпученные оленьи глаза покрывала паутина из крови, они смотрели куда-то в разные стороны, но было ясно, что мы с Дрюней попадаем в его широкое поле зрения. Еще меня удивлял тот момент, что Это создание не падает на четвереньки, твёрдо стоит на двух лапах, подобно человеку.

Дрюня шагнул вперёд, заставив монстра громко взвыть.

Блять! Зачем? Андрей, вот зачем?

— Андрей, стой! — прошипел я, с трудом сдерживая себя от лишних рукоприкладств.

— Он хочет убить нас!

— Нет! Он боится нас!

Дрюня замер. Возможно, любопытство заиграло с его разумом, возникли вопросы, на которые можно получить ответы.

Огромное чудище оглушительно взревело, из огромного носа брызнула слюна. Монстр зашатался и накинулся на избу. Огромные лапища с длинными когтями, способными прошить меня насквозь, впились в брёвна. Раздался треск, домик содрогнулся.

— Что он делает? — полюбопытствовал мой друг.

— Защищает своё пространство.

Пологая крыша из досок быстро сложилась, обрушившись внутрь дома. Брёвна не устояли под натиском мускулистого монстра. Треск перерос в скрежет, брёвна расползлись, обрушив угол хаты, который утянул за собой всю постройку. Прошло меньше пяти секунд, и на наших глазах появилась обычная куча брёвен, как на лесопилке, размываемая облаком зернистой пыли. Я лишь моргнул, как внутрь меня влилась чужая боль и невыносимая мука. Под завалом кто-то есть…

Договориться здесь явно не получится. Этот монстр в кровавом доспехе — преграда на нашем пути, выпущенная на свободу ради страданий, мести и причинения боли. Неуправляемая сила. Дикий зверь, испугавшийся своего внутреннего голоса. Такой выкидыш, созданный не совсем матерью природой, оставлять в живых явно небезопасно для