Кречет. Книга III - Жюльетта Бенцони

— Никаких. Возвращайтесь в Париж, я пока подумаю над этим делом. Кстати, где вы остановитесь, по-прежнему в гостинице Вайят?

— Королю и это известно?

— Королю многое известно. И еще… вам надо найти какое-нибудь жилье: особняк или дом, где вы сможете постоять за себя, если, не приведи Господи, ваше инкогнито будет раскрыто. А это обязательно произойдет, если вы и дальше будете разгуливать с открытым лицом. Теперь, мадам, — обратился он к королеве, — я говорю вам до свидания и иду спать. Господин де Ферсен, наверное, умирает от скуки с вашей подружкой Полиньяк.

Не забудьте ему сказать, чтобы он как можно скорей отвез шевалье назад в Париж.

— Сир! — воскликнула Мария-Антуанетта, густо краснея и отворачиваясь. — Мне кажется, сегодня у вас обострилось зрение. Действительно, граф привел сюда господина де Турнемина…

Король засмеялся.

— Мадам, — сказал он, добродушно поглядывая на смущенную королеву, — зачем объяснять то, что я и так знаю. Как все близорукие люди, я лучше вижу в тумане и сумерках и хорошо различаю силуэты. До свидания, шевалье, я о вас не забуду…

Спустя минуту в грабовой аллее остались только Ферсен и Турнемин. Король исчез так же таинственно, как и появился, силуэты королевы и госпожи де Полиньяк поглотила ночная темнота.

Жиль подошел к бассейну, наклонился и окунул разгоряченное лицо в прохладную и чистую воду.

Его мысли прояснились, отчаянье отступило.

— Что ты теперь собираешься делать? — спросил его швед, протягивая большой платок. Жиль вытер лицо и, посмотрев на друга чистыми и полными решительности глазами, ответил:

— Повиноваться королю. Вернусь в Париж, найду себе жилье, привезу туда Понго и опять начну искать Жюдит. Надо будет — перерою каждое логово этого треклятого графа, а если узнаю, что Жюдит принесена в жертву…

— Что тогда?

— Убью его, — решительно и холодно сказал шевалье. — Для короля Франции это будет лучшей услугой. Я спрашиваю себя, — добавил он, — может, с этого и надо начать…

«ЖЕНИТЬБА ФИГАРО»

«Сударыня! Ваш замысел великолепен! Я его оценила вполне. Он все примиряет, все завершает, все собой обнимает. Теперь, что бы ни было, моя свадьба состоится.»

Под гром аплодисментов Сюзанна поцеловала руку графини. Занавес опустился, закончился второй акт «Женитьбы Фигаро». Актрисы вышли на поклон, и энтузиазм зала вырос еще на несколько градусов. Трудно сказать, кто из них больше нравился публике: Луиза Конта, игравшая Сюзанну в казакине по-басконски и в яркой юбке с воланами, или очаровательная Мари-Бланш Сенваль — графиня Альмавива, в легком белом шелковом платье.

— Браво! Превосходно! — закричал Тим, резко вскакивая, словно для того, чтобы перепрыгнуть через сидящего впереди Жиля и броситься на сцену. Турнемин тоже с восторгом приветствовал исполнительниц, но выражал свое восхищение не так бурно.

— Да, и мне кажется, что это место Пьеру-Огюстену особенно удалось, — сказала Тереза де Виллермолаз Тиму Токкеру.

Американец стал пунцовым.

— Я… мне кажется, не очень хорошо понял, о чем там говорили, — пробормотал он на своем робком французском языке, — но девушки показались мне очаровательными.

— Тогда после спектакля вам обязательно нужно с ними познакомиться. Смотрите, вы пользуетесь почти таким же успехом, как и они.

Действительно, сидевшие рядом с Терезой в ложе, которую «Комеди Франсез» обычно предоставляла драматургам, оба американца привлекали к себе пристальное внимание всего зала.

Тим — веселый гигант, и в городском платье остававшийся человеком леса, и Джон Воган — загорелый, атлетически сложенный, одетый по английской моде в черный костюм из тонкого сукна, строгость которого смягчали золотые пуговицы и белоснежный галстук; оба они ловили на себе взгляды элегантных и нарядных дам, украшавших этот новый, открытый всего три года назад зал в особняке Конде.

В переполненном зале почти не было людей, принадлежавших ко двору, лишь граф д'Артуа, как обычно, пришел посмотреть на красавицу Конта свою любовницу, игравшую сегодня роль Сюзанны. В начале ноября двор все еще был в Фонтенбло, где Австрия и Голландия готовились при посредничестве Франции подписать договор, который должен был положить конец разрушительной авантюре в дельте Шельды, длившейся вот уже год и сильно подрывающей авторитет короля. Договор был исключительно детищем Марии-Антуанетты. По нему Голландия обязывалась принести извинения Австрии и возместить убытки, часть из которых брала на себя Франция. Вот уже полгода, как Мария-Антуанетта стала для Парижа Австриячкой, в салонах кипел гнев просвещенной мысли.

Но если Версаль отсутствовал, то весь Париж был в этот вечер в театре, включая и входивших в моду «старых американцев»: Лафайета, Лозена, Ноайля, Бертье, Ламета и многих других, о ком партия королевы изо всех сил старалась забыть. В антрактах в полный голос обсуждали «позорный договор Фонтенбло».

Старые знакомые узнавали и приветствовали Тима, но ни один жест, ни одно слово не было обращено к Турнемину, хотя со многими он был знаком близко и даже сражался в одних рядах.

— Я считаю, что проверка проходит удовлетворительно, — шепнула Тереза Жилю, прикрываясь веером из крашеной слоновой кости. — Вас не узнают.

Идея принадлежала Бомарше, он предложил Турнемину провести вечер в театре и проверить, насколько новое лицо делает беглеца неузнаваемым.

«Пока вы безбоязненно не выдержите двойного огня свечей и взглядов, вы не будете уверены в своей роли», — говорил он.

Возвратившись из Фонтенбло и, как приказывал король, остановившись в гостинице Вайят, Жиль сразу же дал знать о себе Бомарше. Пьер-Огюстен принес ему веский знак королевского расположения: чек в банк Телюссона на солидную сумму в 25 000 ливров, что позволяло мнимому капитану Вогану жить с комфортом и даже занимать некоторое положение в парижском обществе.

— Вы теперь богаты или почти богаты, — сказал Бомарше, улыбаясь. — Кроме того, король хочет, чтобы вы навели справки в страховой кампании Ллойда о «Сускеане» и узнали, на какую сумму было застраховано судно. Он не видит причин, почему бы новому капитану Вогану, сыну и наследнику своего отца, не получить возмещение за кораблекрушение. Идея довольно соблазнительная. Что вы думаете дальше делать?

— Устроюсь с жильем, как приказал король, и постараюсь получить надежные сведения о супруге… а затем попытаюсь погасить свой долг перед вами.

— Но вы мне ничего не должны, черт возьми! — запротестовал Бомарше.

— Не говорите так! Помимо риска, которому вы подвергались, вы предоставили нам убежище и целый месяц кормили, одевали, обеспечивали удобствами. Наконец, вы нас просто спасли! Если бы не вы, я по-прежнему сидел бы в Бастилии, а королева и принцы были бы уже мертвы… Предлагая разделить со мной эти деньги, я лишь в малой степени возвращаю вам свой долг, тем более, как мне известно, вы испытываете финансовые трудности. Я прошу вас, Бомарше! Эти деньги ваши!