Еще не поздно. Часть II. На распутье. - Павел Дмитриев

Московское полицейское управление.

Москва, улица Петровка,

30 сентября, суббота, 09:52

— Корнилов, это уже ни в какие ворота не лезет, дорогой, я ведь тебе поверил! Ты слышал о Валико? — голос Автандила Гори дрожал от праведного гнева. — У Чемберлена совсем крыша поехала, и я тебя предупреждаю…

— Ты жену свою предупреждать будешь! — резко оборвал уголовника Андрей.

Гори осекся.

— Значит, слушай: то, что я тебе говорил в «Качелях», остается в силе — мне нужно два дня, чтобы разобраться с этой кашей.

— Чемберлена спасаешь? — угрюмо спросил Автандил. — Он у меня за эти два дня всех бойцов постреляет!

— Я вас обоих спасаю, — отрезал Андрей. — И Чемберлена, и тебя, ты же сообразительный мужик, Автандил, неужели ты не понимаешь, что вас стравливают?

— И для чего же тебе нас оберегать?

— А у меня на вас свои планы, — усмехнулся майор. — Вам Сибирь осваивать предстоит, а не кровавые разборки в Москве устраивать.

Гори проворчал нечто неразборчивое.

— Если в течение двух дней твои абреки хотя бы воздух в общественном месте испортят, я лично на тебя, Автандил, спущу Клима. Такой расклад ты понимаешь?

Такой расклад Автандил понимал. Клим Важенин командовал спецназом московского полицейского управления, закаленным в кровавых гангстерских войнах начала девяностых. Именно тогда решительные меры властей заставили уголовников прекратить бесчисленные разборки на улицах города и стараться решать свои проблемы либо мирно, либо за пределами Москвы. Методы, использовавшиеся тогда полицией, были несколько жестковаты (достаточно сказать, что спецназовцы редко брали с собой наручники), но зато хорошо понятны уркам. Сбив основную волну преступности, власти вернулись к традиционным средствам борьбы с бандитами: Корнилов искал доказательства, проводил расследования, передавал материалы в суд, но спецназ, разумеется, никто расформировывать не собирался.

— Ты мне не угрожай, Корнилов, — буркнул Гори, — нашел, понимаешь, мальчика.

— Я тебе не угрожаю, Автандил, я пытаюсь напомнить тебе, что у нас есть договоренность, и мне нужно, чтобы она выполнялась. — Корнилов закурил сигарету. — У меня имеется задача, Автандил, налогоплательщик должен по вечерам сидеть в баре или дома у телевизора, пить пиво или кофе и не вздрагивать от выстрелов на улице. Поэтому, если захочешь воевать, я из тебя душу выну.

— Ребята бесятся. Все считают, что Валико завалил Чемберлен.

— Собери совещание со своей братвой, создай комиссию по расследованию, протяни время, одним словом.

— Отвечаешь?

— Не хватало еще, чтобы я перед тобой отвечал, — криво усмехнулся Андрей. — Или соблюдай договоренность, или пеняй на себя.

Зеленый Дом, штаб-квартира Великого Дома Людь.

Москва, Лосиный остров,

30 сентября, суббота, 10:24

Кара обожала работать с браслетом фаты Мары, его возможности приводили колдунью в восторг.

Как и любой сильный маг, Кара умела набрасывать «Заговор слуа», заклинание, подчиняющее выбранную жертву воле колдуна, но браслет… браслет работал совсем по-другому. При «Заговоре слуа» жертва полностью лишалась памяти, чувств и абсолютно не помнила, что с ней происходило во время действия заклинания. Подчиняющиеся браслету черные моряны прекрасно отдавали себе отчет в том, что происходит, но были не в силах противиться отдаваемым приказам, как бы сильно им этого ни хотелось. Ощущение беспредельной власти над грозными монстрами доставляло колдунье невероятное наслаждение. А уж над этим оборотнем особенно.

Ненавистью, которую Тапира испытывала к Каре, можно было напоить целую армию религиозных фанатиков, и колдунья приходила прямо-таки в детский восторг, заставляя моряну проявлять рабскую покорность. Но сегодня у Тапиры была важная роль.

Кара сделала небольшой глоток божоле и погладила изумруды браслета:

— Ты все помнишь, Тапира?

— Я помню, Кара, — безжизненно ответила моряна.

— Я рассчитываю на тебя, мое золотце, — хихикнула колдунья. — Если ты и дальше будешь столь покладиста, я, может быть, выдам тебя замуж. Например, за Арнольда.

Колдунья расхохоталась своей шутке.

«А может, и правда заставить длинноволосого красавца спать с этой чернявой замухрышкой? Хороший будет ему урок за проявленную трусость».

Деревья расступились, и перед Тапирой раскинулась огромная поляна, в центре которой расположился дворец, словно сошедший со страниц детских сказок. Зеленый Дом, штаб-квартира Великого Дома Людь. Гордая твердыня, сложенная из огромных бревен и массивных камней, окруженная высоким частоколом, казалась нереальным фантомом здесь, посреди Лосиного острова, и любой случайный прохожий долго бы дивился на это великолепное сооружение. Но случайных прохожих здесь не было — окрестная территория надежно охранялась боевыми магами Люди, крепкими дружинниками и патрулями белых морян.

Тапира была своей. Хоть и из отверженной семьи, но своей. Поэтому дружинники без звука пропустили оборотня, удивившись только тому, что она заявилась в Лосиный остров пешком. Удивившись, но промолчав — черные моряны имели репутацию крепко двинутых тварей.

Пройдя будку дружинников, Тапира свернула в лес, срезая дорогу, вышла на опушку, и теперь ей оставалось пройти до Зеленого Дома совсем чуть-чуть, каких-то двести-триста метров.

— Изображай свое горе как можно натуральнее, золотце, — раздался в голове моряны голос колдуньи. — Иначе вечером тебя ждет большая порка.

«Будь ты проклята, будь ты проклята!» — хотелось крикнуть Тапире.

Но вместо этого она ответила:

— Я буду стараться, Кара.

Моряна вышла на поляну и направилась к главным воротам Зеленого Дома.

— Хочешь воды?

Тапира отрицательно покачала опущенной головой. Фата Красава не верила своему счастью. Во всем Зеленом Доме она была единственной, кто сопоставил внезапно усилившуюся активность черных морян с возможным появлением давно утерянного браслета фаты Мары. Она, мудрая фата Красава, настояла на проведении расследования, тщательно выискивала мельчайшие детали, сопоставляла факты, но все тщетно. Несколько недель расследования, а у нее по-прежнему была только вера в свою правоту, и вдруг такая удача! Красава разве что не приплясывала вокруг моряны.

— Может быть, выпьешь настойку здрав-травы? — поинтересовался воевода Бронислав. — Она придаст тебе сил.

Даже хмурому и молчаливому воеводе передалось настроение фаты, и он вел себя с моряной максимально предупредительно.

— Я в порядке, — вздохнула Тапира. — Давайте вернемся к делам. Я боюсь, что они опомнятся и возьмут меня под контроль.

— Ты правильно думаешь, моя дорогая, — голос фаты дрожал от возбуждения. — Не сомневайся — Зеленый Дом оценит твою преданность!

«Не надо, не верьте мне!»

— Мы остановились на том, что ты стала любовницей Богдана ле Ста, — напомнила Красава, — рыцаря командора войны.

— Я была его женой, — Тапира мечтательно прикрыла глаза. — Вам не понять…

— Мы постараемся, — голос фаты звучал очень мягко.

— Нас считают париями, отбросами общества, и заслуженно считают, — набрасывая боевую шкуру, мы не контролируем себя, но Богдан… — о смелом и мужественном командоре Тапира могла говорить только нежно. — Я любила его так сильно, что даже в шкуре не могла причинить ему вреда. Он был для меня всем, — моряна посмотрела в глаза Красаве, — и я была для него всем.

— Как долго длилась ваша связь?

— Несколько лет… — Тапира улыбнулась, воспоминания отвлекали ее от ужасного настоящего, — несколько месяцев назад я забеременела от него.

— Ты..? — Фата вовремя остановилась, вспомнив, что у черных морян долго не проявляются внешние признаки беременности, поэтому стройная фигура Тапиры ничем не выдавала ее положения.

— Да, я ношу ребенка Богдана, — вскинула голову Тапира.

— Моя бедная девочка.

Сколь бы ни была деловита Красава, эту фразу она произнесла искренне — в любом Великом Доме к рождению новой жизни относились максимально трепетно.

Фата пересела поближе к моряне и обняла ее за плечи. Бронислав, поняв все без слов, вышел из комнаты.

— Что было дальше?

— Когда Богдан узнал о ребенке, он был счастлив и печален одновременно, — Тапира вздохнула. — Он хотел ребенка, правда, хотел, но он и подумать не мог, что его ребенок будет черной моряной.

— Потому что вы отверженные.

— Да. Единственным выходом, гарантирующим будущее малыша, была смена расы.

— Но у морян родятся только моряны, — пробормотала Красава.

— Поэтому Богдан попросил у великого магистра технологию Аркана Желаний.

— Технологию запрещенного заклинания?

— Он не видел другого выхода.