Огнем и мечом. Россия между «польским орлом» и «шведским львом». 1512-1634 гг. - Александр Путятин

Ранним утром 21 января 1605 года армии сошлись на поле боя. Запорожская конница должна была наступать в центре позиции, сковывая боем главные силы русских. Пешие казаки прикрывали пушки, стоящие позади атакующих запорожцев. Главный удар наносили польские гусары гетмана Дворжецкого. Они собирались опрокинуть конницу Шуйского, стоящую на правом фланге, а затем зайти в тыл большого полка. Иными словами, «царевич» планировал повторить здесь сценарий, который принес ему победу в предыдущем сражении.

Гусары быстро смяли правый фланг русской армии. Отступая, ратники Шуйского увлекли Дворжецкого к окраине села, где находились позиции стрельцов и стояли артиллерийские батареи. К этому времени запорожцы еще только начали движение, и гусарам не от кого было получить помощь. 40 русских пушек и 12 тысяч ружей ударили одновременно, выкашивая ряды польской кавалерии. Оставшиеся в живых всадники обратились в паническое бегство. В клубах дыма гусары столкнулись с идущими в атаку запорожцами и расстроили их ряды. Ободренные успехом русские полки перешли в общее наступление. Повстанческая армия была разгромлена. В руки победителей попали 15 знамен и штандартов. Царские войска захватили всю артиллерию самозванца, по разным данным, от 13 до 30 пушек. Людские потери мятежников тоже были велики. По отчетам воевод, на поле боя они похоронили свыше 11,5 тысячи вражеских трупов. Не будет преувеличением сказать, что самозванец потерял при Добрыничах всю свою пехоту.

Отступившую кавалерию мятежников царские войска не преследовали. Все видели, как Лжедмитрий скакал в тех рядах гусар, что попали позже под убийственный ружейно-пушечный огонь. И потому Мстиславский посчитал самозванца погибшим, а восстание — подавленным. Но перемазанный кровью «царевич» на раненом коне доехал до Севска и смог собрать там остатки разбитых войск. Ночью Лжедмитрий бежал с ними в Рыльск, а затем перебрался в Путивль. После победы ратники Годунова отделили пленных поляков и отправили их в Москву. Остальных — стрельцов, детей боярских, казаков и комаричей — по приказу Мстиславского повесили на месте. Затем царские войска карающим мечом прошлись по восставшей Брянщине. Особенно сильно они зверствовали в Комарицкой волости. Крестьян из присягнувших самозванцу деревень казнили тысячами. Автор «Иного сказания» записал, что по приказу царя Бориса дворяне и служилые татары убивали «не токмо мужей, но и жен и безлобивых младенцев, сосущих млека, и поби от человека до скота»{83}.

После поражения под Добрыничами уцелевшие польские роты бежали за рубеж. Из армии, формировавшейся под Львовом, с Лжедмитрием остались лишь несколько сот казаков и вездесущие отцы иезуиты. Польское вмешательство на время ослабло. Но мятеж на юге не затухал. По мере того как слухи о расправах над брянскими крестьянами расходились по стране, в народе крепла ненависть к Годунову, а стойкость повстанцев росла. Уход польских рот положил конец единодушию московских и провинциальных дворян, до того совместно сражавшихся против иноземного вторжения. Во внутренней войне у каждой группы была собственная политическая программа, имевшая мало общего с планами царского правительства.

Узнав, что самозванец бежал в Рыльск, армия Мстиславского осадила город. Но было уже поздно. Во-первых, за день до того Отрепьев перебрался в хорошо укрепленный Путивль. А во-вторых, даже Рыльск царские войска взять не смогли. У мятежного воеводы Долгорукова имелось всего несколько казачьих и стрелецких сотен, но он сумел привлечь к обороне все население города. Жители были наслышаны о зверствах в Комарицкой волости и сражались с мужеством отчаяния. Две недели армия Мстиславского вела стрельбу из орудий, пытаясь поджечь деревянные стены. Безуспешно. Зато очень эффективен был огонь рыльских пушкарей. Выстрелы с городских стен мешали придвинуть войска вплотную к крепости. Вскоре начали сказываться трудности снабжения. Встав лагерем у Рыльска, армия оказалась в полукольце крепостей, занятых неприятелем. Сторонники Лжедмитрия удерживали на севере Кромы, на юге Путивль, на западе Чернигов. Их отряды отбивали обозы с воинскими припасами, препятствовали заготовке продовольствия и фуража.

Попытка штурма успехом не увенчалась. Тогда Мстиславский снял осаду и отступил к Севску. Однако стоило царским полкам отойти от Рыльска, как его жители произвели вылазку и разгромили оставленный в лагере арьергард. Известия об этом привели Годунова в ярость. Он направил в полки окольничего Петра Шереметева и главного дьяка Власьева. Им было велено «…пенять и распрашивать, для чего от Рыльска отошли». Ссылки на усталость ратников царя не убедили. Борис не хотел даже слышать о роспуске войск до весны.

Ограниченные в своих действиях, с одной стороны, требованием начальства, с другой — ропотом утомленных войной дворян, воеводы приняли логичное в той обстановке решение. Они сосредоточили войска под стенами крепости Кромы. Восставший гарнизон во главе Григорием Акинфиевым еще осенью 1604 года превратил ее в передовой форпост армии самозванца. После предпринятой Акинфиевым попытки взять Орел Годунов направил против Кром войска Шереметева. Гарнизону Кром пришлось туго, и он запросил у «царевича» подмоги. Мольба о помощи не осталась без ответа. К концу декабря 1604 года в крепость прорвались около 500 донских казаков атамана Корелы.

Правительственные войска тоже получили подкрепление. В январе 1605 года к Шереметеву из Мценска подошел отряд воеводы Щербатого. Прибыла осадная артиллерия: две большие мортиры и пушка. В феврале под Кромами появился отряд стольника Бутурлина. Однако взять крепость все никак не получалось. И тогда царь направил к ней всю армию Мстиславского. Это решение, вопреки мнению большинства историков, не было ни случайным, ни глупым. К 4 марта 1605 года, когда войска Мстиславского стали лагерем у Кром, восстание охватило большинство городов и крепостей юга России. В начале марта в Путивль, где находился самозванец, доставили пленных воевод из Оскола, Валуек, Воронежа, Царева-Борисова и Белгорода. Вскоре на сторону восставших перешли гарнизоны крепостей Елец и Ливны. Таким образом, район Кром превратился для царской армии в удобный плацдарм, позволяющий одновременно угрожать войскам самозванца, расположенным на юге и юго-западе. Отсюда Мстиславский, в случае необходимости, мог одинаково успешно действовать на обоих оперативных направлениях. И в то же время хорошая дорога через Орел и Тулу надежно связывала царскую армию с Москвой, откуда она могла беспрепятственно получать снабжение.

Вскоре отряд князя Барятинского доставил из Карачева собранную там осадную артиллерию, и главное сражение кампании вступило в решающую фазу. Кромы были относительно небольшой крепостью с дубовыми стенами, выстроенными за десять лет до начала осады. Главным ее преимуществом было исключительно выгодное расположение на местности. Крепость стояла на вершине холма возле реки. Через окружающие болота и камыши к Кромам вела единственная узкая дорожка. По мере того как весна вступала в свои права, возможностей двигаться вне этой тропинки становилось все меньше. Первый штурм царские воеводы провели еще до прибытия тяжелой артиллерии. Ночью пехотинцы боярина Салтыкова подобрались к стенам города и подожгли их. Руководивший обороной Карела принужден был отвести казаков в острог. Царские ратники подступили к его стенам, но тут выяснилось, что весь посад простреливается из цитадели. Штурмующие несли огромные потери от меткого огня донцов. Чтобы спасти своих людей от истребления, Салтыкову пришлось отступить в лагерь.

Вскоре топи вокруг Кром стали непроходимыми. Понимая, что повторный штурм приведет к новым бессмысленным потерям, царские воеводы устроили батареи и стали бомбардировать Кромы, не жалея пороха. Вскоре в цитадели сгорело все, что могло гореть. На месте, где проходила стена, осталась лишь земляная осыпь. Но казаки углубили рвы и вырыли целые лабиринты окопов, траншей и лазов, через которые могли не только скрытно передвигаться по крепости, но и производить ночные вылазки. Свои жилища — «норы земляные» — донцы устроили под внутренним обводом крепостного вала. Во время обстрелов они сидели там, а затем проворно бежали по траншеям в окопы, чтобы встретить атакующих градом пуль.

Эта тактика постепенно изматывала войска Мстиславского. Дисциплина в них падала. У осажденных тоже не все шло гладко. Потери были не так велики, как в царской армии, но гибель каждого бойца ощущалась тяжелее. Истекали запасы продовольствия и снаряжения. Вскоре атаман Карела отправил к Лжедмитрию гонца с сообщением, что, если не придут подкрепления, крепость придется сдать. Самозванец понимал значение Кром и потому направил на выручку к казакам все силы, которые смог собрать. Путивль в тот момент остался почти без воинов. Командовать идущим на прорыв отрядом «царевич» назначил сотника Юрия Беззубцева.