Сияние жизни (СИ) - Дормиенс Сергей Анатольевич

— Здравствуйте, Мисато-сан.

Синдзи сидел в своей гнетущей черноте, обливаясь потом. Каждый звук, произносимый Рей, каждый шорох ее дыхания, каждая секунда ее пугающего молчания все еще шокировали его, словно удары электрическим током. Он опомнился и прислушался: кажется, Кацураги одним движением втащила девушку в каюту и лязгнула дверью.

По-прежнему — ни единого слова от самой Мисато-сан.

«Какого хрена? Она должна выть от страха или изумления! — недоумевал Икари, стискивая колени ладонями и отчаянно стараясь не дергать лицом. — Она что, пьяная?»

— Эээ… Мисато-сан?

Загремели ключи, вставленные в какую-то скважину, грохнула металлическая дверца, и пока полковник копалась в каких-то бумагах, на плечо Синдзи опустилась мягкая рука. Он вздрогнул.

— Пункт пятнадцать. С сегодняшнего дня… Кхм, — Мисато-сан прокашлялась, пошуршала и продолжила, явно читая с листа. — …Кхм. С сегодняшнего дня включить в состав экспедиции участника номер двести двадцать четыре старшего сержанта Рей Аянами… По официальной версии найдена эвакуаторами и проходила курс лечения…

Синдзи почувствовал, как стул под ним мелко вздрагивает, словно БМК уже продолжил путь, слова же Мисато-сан потихоньку уплывали вдаль. Невидимая рука ласково и едва ощутимо поглаживала плечо, а в голове податливым воском плавился страх, смешиваясь с полной дезориентацией, и этот расплав стремительно заливал его рассудок.

— Подпись, дата. Командующий группы армий «NERV» Гендо Икари, — закончила Кацураги скребущим голосом.

— Что? — он лишь слабо пискнул, пытаясь продавить сквозь перехваченное горло что-то похожее на крик. «Твою мать, я думал уже все на сегодня…»

Кацураги с грохотом приземлилась на стул.

— И как мне это все понимать?

Синдзи открыл было рот, но полковник продолжила, определенно разглядывая Рей, стоящую рядом с ним — он почти ощущал этот острый и пылающий взгляд, проложивший себе путь чуть в стороне и выше.

— Я каждый день достаю из сейфа запечатанный конверт на новые сутки. Каждый день новости и открытия. Что такое, например, «горящий источник»? — Кацураги, судя по нарастающему тону, явно заводилась. — Почему надо избегать выходов бокситов? А теперь еще и ЭТО?!

«Конверты? Да причем тут это?!»

— Кто ты такая? — остро спросила Мисато-сан.

— Старший сержант Рей Аянами, — четко сказала девушка. — Бывший пилот ЕВЫ «Тип-00».

— Ты погибла, старший сержант. Ты в курсе?

— Да…

Сердце Синдзи сжалось. Он безумно боялся этого существа, которого не должно было существовать, боялся ее появления, боялся того, что она — это лишь его образ Аянами… Но даже скручивающий нервы страх отступил на секунду, когда он услышал, как невидимая девушка произнесла это «Да».

Боль. Неуверенность. Обреченность. Сомнение. Боль.

Синдзи вдруг понял, что рядом не призрак, а самый что ни на есть живой человек, возможно, не Рей Аянами, возможно, какая-то часть Рей Аянами, возможно, — да что угодно возможно с этой дьявольской шуткой Каору Нагисы, — но она жива, и ей по-настоящему больно от того, что она жива.

— И ты не видишь ничего странного в этой ситуации? — спросила Мисато-сан.

— Нет.

Иллюзия живого существа растворилась.

— Почему?

Теперь уже голос полковника звучал странно, но ее Синдзи мог понять.

— Я не могу не жить. Я должна быть рядом с Икари. У него нет никого, кроме меня.

Синдзи сглотнул. «Слова из прошлого… Только… С ними что-то не так…» — подумал он, чувствуя обжигающий взгляд Кацураги, который сверлил теперь уже его самого.

— Откуда она взялась?

Пористый, как губка расплавленный камень, льющий смертоносное излучение… Шар пламени, похожий одновременно на рождение и гибель нового мира, новой вселенной, потоки мыслей, чувств, образов, соединяющие его разум с непостижимым сиянием, в котором все ярче загораются прекрасные глаза…

— Не могу знать, полковник. Я говорил с Каору Нагисой, и вдруг…

Мисато-сан грохнула обоими кулаками по столу:

— Не морочь мне задницу, говнюк! Думаешь, если твой всемогущий отец эту херню легализировал своим приказом, то ты можешь… Можешь…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Синдзи озадаченно поднял руку к лицу: «Что это было? Причем тут отец?..»

Отец… Он захлебнулся запоздалым пониманием: выходит, отец предсказал возвращение Рей? Выходит, Нагиса действовал не сам по себе? Командующий приказал ему… «Что — приказал ему? Что?! Приказал оживить человека?!» Синдзи отчетливо ощущал, что нити разума и логики скользят в его хватке обманками, что абсолютно правильное допущение оборачивается бредом.

Он опустил лицо в ладони и захохотал. Веселье с визгом билось в груди, щекотало горло, шипело в мозгах, как газировка, играючи перехватывало ему дыхание. Мир вокруг сходил с ума, вернулась к жизни странная копия Рей, из-за этого слетел куда-то далеко-далеко в сторону нависающий над ним меч неминуемой смерти, а все потому, что отец отдал сумасшедшему приказ сделать сына счастливым… Тьма перед глазами плясала огоньками и короткими молниями, а сходящее на нет действие тримепередина аккуратно подвигалось, уступая место боли.

Шею обхватили тонкие руки, что-то теплое прижалось к его напряженной от смеха спине, а болезненную истерику схватило за загривок, поволокло куда-то, и вскоре лающий хохот затих вдалеке. Синдзи замер: это было самое настоящее тепло — то самое, неподдельное, та сущность Рей, без которой он так и не научился жить, без которой медленно загибался и кровоточил, не чувствуя нарастающей слабости.

— Отставить, — как-то растерянно и неуверенно сказала полковник. — Успеете еще…

Рей выпрямилась и отпустила его. Синдзи с сожалением вслушался в отступающее ощущение уюта и вновь погрузился в сомнения: Рей открытая, искренняя, уверенная в своей заботе… «Она ли это или это я сам?»

— И что мне прикажете делать?

Синдзи испытал невыразимое злорадство от растерянности в этом голосе.

«Святое небо, неужели я за этим сюда пришел?»

Он встал и нашел пальцы Рей своей ладонью.

— Мы? Ничего. Но командующий приказал зачислить старшего сержанта Рей Аянами в состав экспедиции, — отчеканил он. — И даже дал ей определение: выжившая и проходившая лечение. Как вы изволили выразиться. Разрешите быть свободными?

Повисла тишина, и Синдзи с некоторым интересом ждал ответа, отмечая свой ускорившийся пульс.

— Пошли вон, — тихо сказала Кацураги. — Оба.

— Есть.

Он задвинул за собой дверь и прислушался к ощущениям: мелочная победа, достигнутая упоминанием слов отца, осталась там, а рядом с ним по-прежнему лучилась теплом жутковатая загадка.

* * *

В телефонах раздался щелчок:

— Синдзи… Ну как такое вообще может быть, а?

Он посмотрел на индикаторную лампочку и вздохнул: коротковолновой канал связи с «Истребителем Ангелов» был исключительно двухсторонним. Синдзи очень жалел, что не смог ей соврать о возвращении Рей, а поскольку объяснять толком было нечего, то и настроение рыжая получила соответствующее.

В поле зрения визира мерно топающей машины плыли покрытые туманом равнины, изредка форштевнями циклопических судов выныривали из мглы одинокие скалы, но основные отроги гор и глубокие каньоны оставались севернее — конвой получил распоряжение обойти их, прежде чем выйти снова на загадочный прямой маршрут.

Синдзи убедился, что еще минуту-другую движения его не ожидают никакие сюрпризы под ногами «Типа-01», и уделил немного внимания изнемогающей от любопытства и одиночества девушке:

— Аска… Я не знаю, сколько можно повторять.

Оправившись от шока, Аска впала в какую-то меланхолию, и лишь изредка взрывалась какими-то обрывками своих размышлений о произошедшем. Необычное поведение девушки даже отвлекало его от собственных мыслей: Аска бросала на голубоволосую спутницу странные долгие взгляды и завела привычку безо всяких переходов расспрашивать Рей о детстве, начале работы с проектом «ЕВА» и первых синхронизациях. Все три дня, пока он вел «Тип-01» вслепую, ориентируясь по командам БМК, он вновь и вновь думал об одном.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})