Радуга на земле - Виктория Иванова

Первым из кареты выбрался, разминая ноги, высокий воин. Причём — состоявший на королевской службе. Такие обычно тягой к приключениям не славятся, так что наблюдавший за странной каретой патруль только молча подивился — зачем подобную «птицу» занесло в их края? А вот потом… тесное нутро экипажа плавно покинул темно-серый змеелюд! Самый настоящий, вооруженный этой убойной штукой, которую чешуйчатые кличут с-кешером.

Пока стража отходила от шока («шаски»[22] были не то, что редкостью — их вообще не было в столице!) воин спокойно махнул рукой своему попутчику, и эта странная во всех отношениях парочка спокойно направилась в самую глубь «Веселого квартала»[23].

— Лопни мои глаза… — удивленно протянул один из стражей, — «шаск»! Ну настоящий тебе «шаск»!

— Змеелюд! Ты, дубина, — звук громкого подзатыльника свидетельствовал о применении воспитательных мер к необразованному подчиненному. — Не дай тебе Ашер еще кого переименовать!

— Так, патруль, за ними, — коротко приказал капитан, направляясь вслед за неожиданными гостями, предчувствуя большую кучу неприятностей на свою голову и на весь отряд. За спиной привычно забухали сапоги, но…

— Прошу прощения, почтенные! — громко окликнул он разговаривающих приезжих, — На пару слов.

Воин недоуменно обернулся, а его спутник молниеносно перетек из одного положения в другое. Только что старший патруля лицезрел спокойно скользящий по мостовой массивный хвост, а вот уже заглядывает в невыразительные алые глаза. Сознание на миг раздвоилось, но в следующий момент «шаск» перевел свой завораживающий взгляд на спутника.

«Светлоликий Актар! Защити верного слугу твоего…» — про себя взмолился стражник. С подобным взором он встречался всего раз. Когда еще малышом бегал смотреть на посольство чешуйчатых, прибывшее в столицу для подписания мирного договора. Но тот змеелюд даже на вид был старым и умудренным. А этот — ну чистый юнец! Что же будет дальше?!

— Простите, у вас к нам какие-то вопросы? — холодно осведомился второй пришелец. Явно дворянского сословия, только у них выражение лица всегда больше напоминает маску, чем физиономию живого человека.

— Да… э-э-э-э… господа. Не поймите меня неправильно, но шаск… э-э-э-э… змеелюдам тут не рады… — во время монолога капитан то и дело сбивался на невнятное блеяние, как только ничего не выражающие красные глаза останавливались на нем. И он едва не ляпнул простонародное прозвание! Священные братья, да такого с ним еще со времен стажировки не случалось!

— Это все, что вас смущает? — густой, напевный и словно переливающийся голос разбил повисшую тишину. Стража невольно подалась назад, особенно когда осознала, кто именно это произнес.

— Вы… шаск?! — недоверчиво уточнил один из солдат, ошарашено хлопая глазами. На описанное в рассказах сдавленное шипение, в котором с трудом разбирались отдельные слова этот голос мало походил. Да что там! Ему бы позавидовали все площадные певцы!

— Простите? — чешуйчатый даже приподнялся над мостовой, услышав новое определение. Капитан молча пообещал себе устроить влезшему не вовремя подчинённому хо-о-о-орошую взбучку!

— Он интересуется, ты змеелюд или прикидываешься, — немного сварливо и панибратски ответил ему воин. Все понятно, эти двое знакомы очень даже хорошо. Подобное обращение не всякий дозволит и стерпит.

— Ну… а что, не похож? — змей извернулся на месте, каким-то образом умудрившись даже заглянуть себе за спину. Или это стражникам только показалось?

— Похож, похож! Красавец просто, — одернул его спутник и вновь обратился к старшему патруля: — Так в чем проблемы?

— В вашем спутнике, — уже безо всяких экивоков ответил капитан и откровенно добавил: — Змеелюдов тут не любят даже больше, чем стражу. Так что я бы не советовал вам соваться туда… — короткий кивок вдоль улицы.

— Эл? — дворянин, по всей видимости, прислушивался к словам своего собрата по ремеслу и внимательно поглядел на нетерпеливо постукивающего по мостовой хвостом чешуйчатого.

Названный Элом так же молча посмотрел на своего спутника и полез за ворот туники. Через мгновение в его пальцах закачался массивный стальной медальон с изображением сжатого кулака. За подобную «игрушку» здесь могли спокойно зарезать… или вежливо попустить мимо. Но в любом случае — не заметить подобное «украшение» просто не смогли бы! Но… у змеелюда?!

— Надеюсь, это отвлечёт любопытных, — криво ухмыльнулся «шаск», на мгновенье блеснув острыми клыками. Хм, похоже, капитан немного погорячился с определением возраста чешуйчатого. Ядовитые зубы растут не сразу и не у всех…

— У вас всё? — опять холодная вежливость дворянина.

— Не смею задерживать, — молча склонился в поклоне старший патруля. Действительно, к подчинённым Главы Порядка у него вопросов не было. И спаси Божественные братья от их любопытства!

— Слышь, старший, — осторожно тронул его за локоть помощник. — И мы что, их просто так отпустим?…

— Нет. Следовать в отдалении и не показываться на глаза!

Тёмные боги, и за какие провинности подобную парочку потянуло на приключения именно в его дежурство?!

— А они от нас не отстали… — обратился я к Савишу.

В первый же выход в город нарваться именно на стражу. Видимо, представители моего племени пользуются определенной славой… Из-за чего теперь мне страдать! Хорошо, что дедушка наложил на меня заклинание личины и теперь я выгляжу как просто серый змеелюд. Есть у серпентеров там какой-то относительно безобидный клан такой расцветки. И ведь все равно — стали задавать вопросы. Хотя… может, для людей все полузмеи на одно лицо?… Скорее уж на один хвост.

— Что же ты хотел, — пожал плечами друг. — Тут живых змеев не видели уже о-го-го сколько времени! Да и рассказывают о вас многое, но отнюдь не хорошее.

— Почему сразу обо мне?! — даже обиделся я.

— Да не о тебе, в целом, о змеелюдах, — немного извиняющимся тоном пояснил Савиш. — Кстати, не могу понять, почему ты не считаешь и себя?

— А… проехали, — раздраженно машу рукой, заинтересованно оглядываясь по сторонам.

Ну не рассказывать же, что при рождении имел две ноги, как и все? Что в принципе я — человек, а не нечто с длиннющим хвостом! Вот и по старой привычке причисляю себя к хомо сапиенсам, а не… хомо серпентерам? Хотя, какие они хомо? Люпусы злобные, судя по рассказам. Неужели они не понимают, чем это все может закончиться? Или… просто не хотят понимать?