Хронико либеральной революции - Олег Мороз

Основной своей целью Фронт провозглашал свержение существующего режима. Ну да, конечно, – свержение “конституционными методами”, но кто же открыто заявит, что он собирается это сделать неконституционным образом?

Об агрессивности свидетельствовало уже само название – “фронт”, “спасение”… От всего этого так и веяло злобным кликушеством, истерией. Стремлением дестабилизировать обстановку в стране.

Само за себя говорило и время создания ФНС – накануне VII съезда, где оппозиция собиралась дать Ельцину если не последний и решительный – для него время еще не настало, – то по крайней мере серьезный бой, в котором главной целью ставилось свалить поддерживаемое президентом правительство Гайдара. ФНС должен был помочь в этом Съезду.

Впрочем, на Конгрессе национального спасения, где организовали Фронт, было заявлено: если предстоящий съезд не вынудит Гайдара уйти, то “непримиримые оппозиционеры” из ФНС потребуют роспуска самого Съезда.

Среди акций Фронта на ближайший – предсъездовский – месяц, помимо общеобязательной для оппозиционеров демонстрации 7 ноября, значились такие мероприятия, как объявление персонального состава “правительства народного доверия”, который ФНС намерен предложить Съезду, и поездка их лидеров в российские гарнизоны, расквартированные в Балтии. Подстрекательство в армейских рядах всегда было одним из главных направлений деятельности радикальной оппозиции.

Одним словом, в данном случае Ельцин очень чутко уловил опасность, исходящую от новой организации…

Но справиться с агрессивным “фронтом” оказалось не так-то просто. В феврале 1993-го Конституционный Суд во главе с Зорькиным, по существу вставшим на сторону оппозиции, отменил пункт ельцинского указа о роспуске Оргкомитета ФНС, после чего он был официально зарегистрирован в Минюсте. Его провокационное участие в бурных событиях 1993 года, включая октябрьские, подтвердила правоту президента, с самого начала распознавшего исходящую от ФНС угрозу.

Маневры перед съездом

Перед съездом Хасбулатов маневрирует. Никто не сомневается, что по ходу его он поднимет депутатские шеренги на ненавистных реформаторов. Не вполне понятно только, кого конкретно он выберет целью атаки. Из его предсъездовских выступлений складывается впечатление, что таковой целью будет, конечно, не президент (на него нападать все еще рано). Новость заключается в том, что спикер вроде бы не собирается наносить удар даже по самой ненавистной для большинства депутатов фигуре – по Егору Гайдару. А вот среди министров действительно есть негодяи, которых надо немедленно гнать из правительства. Выступая на сессии ВС 13 ноября, Хасбулатов заявляет, что и.о. премьера – “несчастный человек, не имеющий возможности управлять министрами”. Почти слово в слово такая же характеристика дается главному реформатору и на следующий день на Всероссийском совещании руководителей Советов регионов в Белом Доме: “Егор Тимурович при всех его способностях практически не управляет правительством… Каждый министр считает себя чуть ли не премьер-министром”. То ли спикер считает пока малоперспективной даже попытку сместить и.о. председателя правительства, то ли просто хочет, чтобы противник расслабился, после чего нанести по нему такой сокрушительный, неотразимый удар, чтобы он уж не смог оправиться. Этот удар, как мы знаем, действительно был нанесен…

Довольно миролюбиво ведет себя и сам Гайдар. Выступая на том же совещании, он, правда, обещает ужесточить кредитно-финансовую политику, с тем чтобы добиться стабилизации положения в промышленности и снижения инфляции, но вместе с тем сообщает депутатам весьма приятную для них новость: преимущественное право на получение кредитов будут иметь предприятия ВПК, легкой промышленности и сельского хозяйства, то есть как раз те отрасли, у которых в Верховном Совете наиболее сильные лоббистские группировки.

Что касается Ельцина, он, – видимо, чувствуя подвох, скрывающийся за примирительными хасбулатовскими речами, и осознавая реальную опасность, которую несет с собой приближающийся съезд, – стремится продемонстрировать оппонентам свою твердость, непреклонность в отстаивании начавшихся в стране преобразований.

Ельцин пугает?

13 ноября ближе к вечеру депутат Иона Андронов, журналист-международник, долгие годы отчаянно боровшийся с гидрой мирового империализма (особенно досталось от Ионы американскому), на том же заседании Верховного Совета сообщил депутатам пренеприятное известие, которое получил из “достоверных источников в Кремле”: то ли 24-го, то ли 25 ноября президент собирается разогнать Верховный Совет; это мероприятие будто бы уже готовят госсекретарь Бурбулис, вице-премьер Полторанин и министр обороны Грачев.

Спикер Хасбулатов, позабыв о невозмутимости и рассудительности, единственно подобающих первому лицу в государстве (роль, на которую он хронически претендовал), быстренько сбегал к “вертушке” и осведомился у Грачева (с Бурбулисом и Полтораниным он, по-видимому, даже не здоровался), действительно ли тот готовит разгон ВС. Грачев, естественно, ответил, что нет, не готовит, о чем, вернувшись в зал, спикер и сообщил депутатам. Успокоил.

Однако в тот же вечер вечно смурной, неулыбчивый, похожий на Павла I телеведущий Политковский на очередном заседании своего немноголюдного “Политбюро” (как мы знаем, телеведущий заседал там в единственном числе) между делом подтвердил сведения Ионы Андронова (которого к этому времени по ТВ уже успели аттестовать как истерика): дескать, его, Политковского, “источники” свидетельствуют о том же самом – 24 – 25-го числа что-то будет, а Иона, мол, никакой не истерик, а человек, честно, выполнивший свой депутатский долг.

Собственно говоря, до 24-го уже было рукой подать, и самым нетерпеливым из телезрителей и газетных читателей совсем недолго оставалось томиться в неутоленном любопытстве – действительно ли в помещение, где ораторствуют депутаты, войдет некто в бушлате или каком-нибудь другом одеянии и негромко, но внушительно произнесет пару слов про уставший караул. Скорее всего, это была новость, придуманная кем-то – не обязательно самим Андроновым, – в рядах самой оппозиции. Но не исключено также, что ее специально запустили из ельцинского лагеря. В принципе, подобная весть вполне ложилась в контекст последних высказываний президента и его команды: президент, мол, готов пойти на самые жесткие, самые решительные меры в отношении реваншистских сил, но степень этой жесткости будет зависеть от того, как эти силы себя поведут, она будет адекватна их действиям. А чтобы нардепы могли весомо, грубо, зримо представить себе, какие именно меры имеются в виду (я полагаю, арсенал их был не очень велик), возможно, кем-то и была произведена упомянутая “утечка”, обдавшая народных избранников неповторимым и незабываемым букетом от тельняшки матроса Железняка.

В действительности до разгона Верховного Совета и Съезда оставался еще целый год.

Тем не менее позиция президента, повторяю, была в самом деле тверда. Он ее обозначил на встрече с членами Совета национальностей ВС 17 ноября. Касаясь непрекращающихся разговоров о том, что он-де собирается ввести в стране прямое президентское правление, Ельцин заявил: он не такой чудак, чтобы пойти на нарушение Конституции, однако если Съезд попытается “свернуть реформы, отказаться от них, то президент должен будет защитить волю народа”. “Прежде всего я присягал народу”, – подчеркнул Ельцин.

Так впервые президентскими устами была произнесена эта знаменитая формула – та самая, которую уже менее года спустя, в сентябре – октябре 1993-го, он, президент, сделает своей главной “идейной” опорой в жестокой схватке с противником.

Народ или Съезд?

(Из записной книжки)

После лета и осени, наполненных колебаниями и сомнениями, маневрированием и попытками (заведомо обреченными) добиться мировой с оппозиционно настроенным депутатским большинством, президент Ельцин придумал наконец (а может, кто из советников подсказал) формулу, на которой, как можно понять, он собирается стоять как на последнем рубеже: “ПРЕЖДЕ ВСЕГО, Я ПРИСЯГАЛ НАРОДУ”.

То, что это не случайно оброненная фраза, а тщательно обдуманная позиция, подтверждает тот факт, что в последние дни Ельцин постоянно повторяет эти слова, при различных обстоятельствах. Дай Бог, чтобы он в самом деле нашел в себе силы до конца на ней стоять. К сожалению, постоянство не относится к числу добродетелей нашего президента, а его твердость нередко бывает лишь внешней.

В ответ, однако, казенные журналисты из пресс-службы Верховного Совета (не по своей, надо полагать, инициативе) немедленно выкинули контрформулу (формально – в связи с намерением “ДемРоссии” организовать референдум о праве народа через референдум решать вопрос о досрочном роспуске Съезда): народ, мол, не вправе принимать такое решение, его может принять только сам Съезд. Дескать, народные избранники несравненно выше и главнее, чем избравший их народ. “Мы ведь верховная власть. Все в наших руках”, – как любит повторять Руслан Хасбулатов, подобно пастырю ласково глядя на своих овец, сидящих в зале.