Полвойны - Джо Аберкромби

В глазах защипало, Колл крепко зажмурил их, открыл, но брат Рин все еще лежал там.

Бренд прошел через Последнюю Дверь, и на этом его история закончилась. Все когда-нибудь будут там.

И Колл глупо фыркнул, почувствовал боль в носу, и по его щекам потекли слезы.

Колючка склонилась над Брендом, и эльфийский браслет на ее запястье почернел и помертвел. Мягко, очень нежно она смахнула с его лица прядь волос. Потом сняла свою цепочку, приподняла голову Бренда и надела ее на него, убрав золотой ключ под рубашку. Под его лучшую рубашку, которую он никогда не носил, потому что время всегда было неподходящим. Колючка похлопала ее и стал гладить дрожащими пальцами, снова и снова.

Рин плотно прижалась к нему, и Колл обнял ее вялой, слабой и бесполезной рукой. Он почувствовал, как она содрогается от безмолвных рыданий, открыл рот, чтобы что-то сказать, но слов не было. Предполагалось, что он ученик министра. Предполагалось, что у него должны быть слова. Но чем они сейчас могут помочь?

Он был таким же беспомощным, как и после смерти матери. Когда она лежала на погребальном костре, а Отец Ярви говорил, потому что Колл не мог. Он мог лишь смотреть и думать о том, что потерял.

Молчаливая толпа расступилась, чтобы дать пройти королеве Лаитлин. Ее волосы хлестали по лицу, промокшее платье прилипало к телу.

— Где принц Друин? – прорычала она. – Где мой сын?

— Жив и невредим в своих покоях, моя королева, – сказал Бриньольф-клирик. Он грустно смотрел на погребальный костер, и его подбородок исчезал в жирной шее. – Благодаря Бренду. Он зазвонил в колокол и всех предупредил. У охраны Друина не было выбора. Они обрушили Кричащие Врата и запечатали цитадель.

Взгляд Лаитлин метался по трупам.

— Кто это сотворил?

Эдни, одна из девчонок, которых тренировала Колючка, с заляпанным бинтом на голове, плюнула на землю.

— Светлый Иллинг и его Спутники.

— Светлый Иллинг, – прошептала Лаитлин. – В последнее время я слишком часто слышу это имя.

Колючка медленно выпрямилась. На ее лице не было слез, но Колл слышал приглушенные стоны с каждым ее вздохом. Рин дернула ее за плечо, но Колючка не обернулась, не шевельнулась, словно стояла во сне.

— Он пришел с двумя кораблями, – сказала Эдни. – Или с тремя. Ночью. Их было мало, чтобы взять город, но достаточно, чтобы сжечь. Какие-то тровены пришли днем раньше. Сказали, что они торговцы. Мы думаем, это они их впустили. Потом он и его Спутники распределились и начали все поджигать.

— Бренд их услышал, – пробормотала Рин. – Побежал звонить в колокол. Сказал, что должен предупредить народ. Сказал, что должен сделать хорошее.

— Без него было бы хуже, – сказал старый воин с повязкой на руке. И когда он моргнул, из его влажных глаз вытекла длинная дорожка слез. – Сначала я услышал колокол. Кругом были огни. Кругом был хаос, и посреди него хохотал Светлый Иллинг.

— Хохотал и убивал, – сказала Эдни. – Мужчин, женщин, детей.

Бриньольф с отвращением покачал головой. 

— Что можно ожидать от того, кто поклоняется не богам, а Смерти?

— Они точно знали, где будут стражники. – Эдни сжала кулаки. – Какие дороги захватить. Какие здания поджечь. Знали, где мы сильны, а где слабы. Они знали всё!

— Но мы сражались, моя королева. – Клирик положил жирную руку на тонкое плечико Эдни. – Вы бы гордились тем, как сражались ваши люди! Слава богам, мы отбросили их, но… – Мать Ворон всегда берет тяжкую дань.

— Это долг Праматери Вексен, – пробормотал Колл, вытирая нос. – И больше ничей.

— Колючка. – Королева Лаитлин шагнула вперед. – Колючка. – Она взяла ее за плечи и сильно сжала. – Колючка!

Колючка моргнула, словно только что проснулась ото сна.

— Я должна остаться, – сказала королева, – попытаться залечить раны Торлби и присмотреть за теми, кто выжил.

Стонущее дыхание Колючки углубилось и перешло в неровный рык, желваки заходили на ее покрытом шрамами лице. 

— Я должна сражаться.

— Да. И я не стала бы тебя останавливать, даже если бы могла. – Королева вздернула подбородок. – Я освобождаю тебя от твоей клятвы, Колючка Бату. Больше ты не мой Избранный Щит. – Она подошла ближе, ее голос резал как клинок. – Вместо этого ты должна стать нашим мечом. Мечом, который отомстит Светлому Иллингу!

Колючка медленно кивнула, ее руки сжались в дрожащие кулаки.

— Клянусь.

— Моя королева, – сказала Эдни, – мы поймали одного из них.

Лаитлин прищурилась.

— Где он?

— В цепях, под охраной в цитадели. Он не сказал ни слова. Но по его доспехам и кольцам-деньгам мы поняли, что он один из Спутников Светлого Иллинга.

Колючка оскалила зубы. Ее эльфийский браслет снова начал светиться, но теперь как уголь, бросая красный отблеск на суровые черты ее лица. В уголках ее глаз вспыхнули кровавые искры.

— Со мной заговорит, – прошептала она.

Часть ІII. Мы – щит

Чудовища

— Мои союзники, – начала Скара. – Друзья мои. – Словно если назвать их друзьями, они будут меньше казаться ей врагами. – Я подумала, будет мудро созвать лишь шестерых из нас, чтобы мы смогли обсудить наше положение без слишком частых… заминок. – Она подразумевала лавину мелких аргументов, оскорблений и угроз, которые душили их полноценные советы.

Король Утил и король Горм хмуро смотрели друг на друга. Отец Ярви и Мать Скаер хмуро смотрели друг на друга. Сестра Оуд откинулась назад, мрачно сложив руки. С моря дул ветерок и шевелил длинную траву на холмах, заставляя Скару дрожать, несмотря на теплый день.

Встреча проходила в узком кругу на открытом воздухе. Среди цветов, росших на могилах родителей, которых Скара почти не знала, летали бабочки. Встреча в узком кругу двух королей, трех министров и её. И с довлеющим над ними гневом Праматери Вексен.

— Наше положение, значит. – Мать Скаер все крутила и крутила один из своих эльфийских браслетов на тонком запястье. – Оно довольно плачевное.

— На нас наступают десять тысяч воинов Верховного Короля, – сказал Утил. – И среди них знамена многих бывалых воинов.

— И через пролив из Ютмарка каждый день плывут корабли, – сказал Горм. – Мы должны отступить. Должны оставить Тровенланд.

Скара вздрогнула. Оставить Оплот Байла. Оставить ее землю и ее людей. Оставить память деда. От этой мысли ей сделалось тошно. Если не сказать хуже. 

Утил опустил свой обнаженный меч, пока острие не ткнулось в траву.

— По-моему, так нам победы не видать.

— А как, по-вашему, нам ее увидеть? – взмолилась Скара, стараясь сесть прямо и закрепить на лице королевское достоинство, несмотря на то, что ей хотелось свернуться под стулом и заплакать. Но Утил лишь мягко повернул меч. Его лицо было таким же суровым, как утесы под ними.