Земляничный год - Катажина Михаляк

– Мы встречались в «Белом парусе», – напомнил он.

Эва чуть со стула не свалилась, а журналистки уставились на нее с нескрываемым любопытством.

– В «Белом парусе»… – повторила она медленно, натянув на лицо подобие улыбки.

– Тот бар для морячков, – подмигнул он.

– Для морячков…

Эва Злотовская, ты что, только и можешь, что повторять за ним его слова?!

– А, «Белый парус»! Мы как-то завалились туда целой толпой после возвращения с Мазур: я, Карола, Эндрю, Изка, Томек, Витольд, Тамара, Якуб, Улька, Януш, Иолка, Смуглый – как его звали, не помню! – Лютек, Здишек, Олька…

– И я, – прервал он поток имен с очаровательной улыбкой.

– Да, и ты?!

– Даниэль. Даниэль де Веер.

– Точно! Помнится, мы много пели, танцевали кантри, пиво лилось рекой. Было очень весело – шутки, болтовня, разгул! Юрек боролся с Олькой на руках – и она его победила!

– И Юрек там тоже был?!

Ух, она за эту его ухмылочку готова была его растерзать!

– Ну да, тот, на «мерсе»!

– На «мерсе»?

– Ну тот, который ездит на старом «мерседесе»!

– А, Юрек Овсяк?

Он прыснул, журналистки вслед за ним.

Эва замолчала.

– Ты позволишь пригласить тебя на чашечку кофе? Вспомним былые деньки. Как Анжела устроила на столе стриптиз, а ты…

– Пошли! – поспешно согласилась Эва, вспыхнув до корней волос. Еще не хватало, чтобы эти любопытные журналистки написали обширный репортаж об Эве Злотовской, основательнице Фонда «Каролина», танцующей неглиже канкан…

К ее огромному облегчению, они сразу стали собираться, хотя и с явной неохотой, и через минуту она осталась с непрошеным гостем один на один.

– Ну и? – набросилась она на мужчину. – Что еще за номер с этим «Белым парусом»? Я в этом притоне была всего один раз и…

И оказалась с каким-то негодяем в постели…

С каким-то негодяем?!

Внезапно память вернулась к Эве, и теперь она точно знала, где встречалась с «этим мерзавцем».

– Ты была сладкой, – усмехнулся он.

И в следующую секунду получил в лоб тем, что попалось ей под руку. А попался ей том «Желтых страниц».

Его оглушило. Он осел на ручку кресла, тряся головой.

Эва, теперь уже в настоящей ярости, подняла увесистый том снова.

«Убить мерзавца!» – эта единственная мысль билась у нее сейчас в голове.

Но, прежде чем она опустила тяжелый дом «Желтых страниц» на голову жертве еще раз, тот схватил ее за запястья, и она еще некоторое время качалась то назад, то вперед с книгой в вытянутых руках. Наконец она бросила свое страшное оружие, выпрямилась и прошипела:

– Чего ты хочешь?! Чего лезешь? Зачем пришел – за очередным изнасилованием?!

– Какое еще изнасилование?! – гость сделал большие глаза. – Если кого из присутствующих и изнасиловали – так это меня! Ты – меня!

– Я – тебя?! – Она, обескураженная, упала обратно в кресло, а он улыбнулся в душе: ему ничего не стоило тогда соблазнить эту красотку в самые первые минуты знакомства – она была очень несчастна, очень рассержена и очень пьяна, хотя и выпила всего пару коктейлей. И она уже ничего не соображала, когда они уходили из кафе. Поэтому он понимал, что она ничего не помнит об их совместной ночи.

А он помнил.

Он провел с этой полуобморочной девицей несколько упоительных минут, накорябал миленькую записку – он никогда не позволял себе такого хамства, как молча исчезнуть. И считал до определенного момента, что на этом все и закончилось – пока, вернувшись из-за границы, не увидел неожиданно свою жертву на экране телевизора: в окружении толпы репортеров она давала интервью. В интернете обнаружилась целая куча информации о неприметной Эве Злотовской, которая с каждым днем становилась все более известной и любимой средствами массовой информации.

А слава всегда идет рука об руку с деньгами.

Большими деньгами.

– Справедливости ради отмечу – это не было так уж неприятно, – сказал Даниэль своим самым волнующим голосом, проникновенно глядя в разгневанные глаза Эвы.

Она первая отвела взгляд.

– И что ты делаешь тут? – буркнула она, не слишком доверяя его словам. – Будешь подавать на меня в суд за сексуальные домогательства?

– Нет, зачем, – он удобно расположился в кресле. – Я позволю тебе домогаться меня снова!

– Да ты издеваешься? – Эва снова вскочила. – Я тебя не хочу! Иди отсюда!

– Тссс, – он оглянулся на дверь. – Спокойно, Эвушка…

– Не называй меня так!

– Прости. В ту ночь…

– Я не помню той ночи!

– Очень жаль, – проговорил он вполголоса. – Ты была такая сладкая!

«Убью его!» – Эва снова начала озираться вокруг в поисках чего-нибудь тяжелого, потому что «Желтые страницы» он у нее забрал и отодвинул подальше.

Даниэлю ничего не оставалось, как опять схватить ее за руку, притянуть к себе и держать так, пока она не перестала вырываться. Тогда он поцеловал ей руку и сказал серьезно:

– Если я тебя чем-то обидел, прости меня. Я пришел сюда совсем не за этим. Я вернулся пару дней назад из Австралии с Мировой регаты – может, слышала о таком? – и первое, на что наткнулся, включив телевизор, было твое интервью. Не то чтобы я не мог о тебе забыть и только о тебе и думал все это время, но все-таки у меня остались весьма приятные воспоминания о той… Прости-прости! Об этом больше ни слова! А скажу только, что нахожусь под огромным впечатлением от того, что ты делаешь для больных лейкемией, и тоже хочу пожертвовать… – Он помолчал, смутившись, потом продолжил: – Если ты, конечно, не возражаешь… хочу отдать свой приз, который получил на этой регате. Тебе он, возможно, не покажется ценным, но в среде коллекционеров и яхтсменов… – Он снова понизил голос и отвел глаза.

Эва потихоньку приходила в себя.

Этот мужчина, когда хотел, действительно становился неотразимым (ну и конечно, когда не упоминал о «той упоительной ночи»). Эти выгоревшие под австралийским солнцем волосы… и загорелая кожа… и голубые, словно море над коралловым рифом, глаза… и рубашка, идеально подобранная под их цвет…

Слишком идеально.

– Разумеется, – холодно ответила Эва. – Каролина будет тебе очень благодарна за этот подарок.

– Отлично. Спасибо. Я всегда хотел сделать что-нибудь хорошее на пользу обществу.

– Так почему же до сих пор не сделал? – съязвила Эва без всякой симпатии в голосе.

Даниэль приблизился к ней вплотную, так, что ей пришлось смотреть прямо в его бездонные, невероятной голубизны глаза, и прошептал:

– Потому что я эгоистичный мерзавец. Но у тебя есть шанс это изменить.

«Отвали!» – хотелось крикнуть ей, но в эту секунду он улыбнулся так, как в самом начале: озорно, соблазнительно и очень, очень по-мальчишески.