Остоженка. От Остоженки до Тверской - Сергей Романюк

Чертольский переулок. До 1922 г. он назывался Царицынским, называвшимся, как писал историк московских названий А.А. Мартынов, по слободе «царицынских боярских детей» – он при поисках в архиве нашел здесь дворы «царицыных сыновей боярских» Ивана Волжинского и Дружины Байкова. Эти «сыновья», которых при дворе находилось около 100 человек, исполняли различные поручения цариц и в городе, и в загородных поездках, охраняя экипажи. Нынешнее название – Чертольский переулок – происходит от старинного имени урочища – Чертолье, в начале Гоголевского бульвара и по Соймоновскому проезду, где был овраг, по которому протекал ручей Черторой. Он же и дал имя и радиальной улице Большой Чертольской, переименованной в 1658 г. царем Алексеем Михайловичем в Пречистенку, так как она вела к монастырю в честь Пречистой Богоматери. В XIX в. бытовало название Божедомский переулок – по церкви.

Чертольский (Царицынский) переулок. Фото 1913 г.

В этом переулке в несохранившемся доме № 6 жил и в 1890 г. умер художник В.В. Пукирев, автор широко известной картины «Неравный брак». По левую сторону от памятного знака находится самое древнее сооружение в этом районе – каменные палаты XVII в. на высоком подклете. В древних палатах, на втором этаже, куда ведет крутая лестница, жил первый председатель Общества изучения русской усадьбы, талантливый искусствовед В.В. Згура. Сюда поднимались многие известные историки, краеведы, любители прошлого, здесь проходили заседания Общества, так много сделавшего для постановки изучения и сохранения усадебного наследия. Згура умер рано – ему исполнилось 24 года, он нелепо погиб, утонув 17 сентября 1927 г. во время купания в Крыму (писали, что это произошло во время трагического землетрясения в ночь на 12 сентября).

Каменные палаты, возможно, принадлежали церкви Спаса, которая находилась на месте здания средней школы, построенной в 1935 г. Здание церкви образовывало интересный контрастный ансамбль с ампирным домом на углуПречистенки и Хрущевского переулка. Она была разрушена весной 1934 г., когда по всей Москве сносились церковные здания, освобождая тем самым место для школ. Рядом со школьным зданием – памятный знак, посвященный воспитанникам московских специальных артиллерийских школ, проявившим мужество и героизм в Великой Отечественной войне (скульптор О.А. Коломойцев).

Церковь Спаса или Пятницы Божедомской, возможно, появилась в этой местности в первой половине XVI в., при интенсивной застройке. Церковь стояла недалеко от развилки двух дорог, сходящихся к мосту через ручей Черторый – от Смоленска мимо Новодевичьего монастыря (улица Пречистенка) и от подворья ростовских митрополитов на Бережках у Москвы-реки (Гагаринский переулок). Рядом с церковью находилось и кладбище – «скудельница», или «божий», «убогий дом», для странников, неизвестных, убитых.

Однако по документам церковь стала известна только с 1625 г. – она тогда была деревянной с Никольским приделом. Каменное здание ее построили на средства царицы Марфы Матвеевны Апраксиной, «по особому ее государскому обещанию в вечное поминовение супруга ея блаженныя памяти благоверного царя и великого князя Феодора Алексеевича» в 1694 г., а освятили через два года. Это было небольшое здание – односветный четверик с восьмериком. По сравнению с богато украшенными церквями того времени, эта была совсем скромной, несмотря на то что храмоздательницей была бывшая царица. В 1810-х гг. к основному зданию пристроили трапезную, в которой было два придела – Никольский и Пятницы Параскевы – и колокольню с «готическими» арками.

Угол переулка и Пречистенки занят садовым павильоном бывшей усадьбы Хрущевых (Пречистенка, 12), построенным заново на месте снесенного. В нем в 1913 г. находилась «зонточная мастерская С. Ельяшевич», куда надо было подниматься по ступенькам с тротуара, в советское время керосиновая лавочка и прочие такого рода заведения, пока павильон не снесли в 1962 г. совсем и восстановили только в преддверии двухсотлетия А.С. Пушкина в 1989 г.

Напротив, на другом углу Пречистенки и переулка, – бывший классический особняк, потерявший свои благородные черты в результате нескольких перестроек. Он включает в себя старинные сводчатые палаты XVII в., которые в середине следующего века принадлежали князю И.М. Одоевскому. В середине XVIII в. это был дом Алексея Михайловича Обрескова, который, как писал его биограф, «занимает почетное место между дипломатами нашими в Государствования Императриц Елизаветы и Екатерины II». Он в продолжение почти 30 лет с перерывами занимал самый важный тогда посольский пост в Османской империи, на котором ему пришлось пережить и триумфы, и угрозу смерти, и заключение в тюрьме.

Последние годы жизни он провел в Москве, в своем пречистенском доме, который перешел к его вдове Варваре Андреевне, урожденной Фаминцыной, дочери владельцев палат напротив (№ 3); после пожара 1812 г. дом перешел к обер-провиантмейстеру А.П. Аблязову, который перестроил обгорелое здание по проекту архитектора Осипа Ивановича Бове. В марте 1839 г. усадьбу купил (у Варвары Дмитриевны, дочери Д.М. Мертваго, владельца дома в Трехсвятительском тупике) генерал-майор Михаил Федорович Орлов, один из выдающихся декабристов, умный, волевой, популярный в войсках, – Николай I считал его очень опасным врагом. Михаила спас от каторги брат Алексей, буквально на коленях вымоливший у царя прощение. Освобождение Орлова было для многих неожиданностью, и даже великий князь Константин, брат Николая I, сказал после чтения приговора: «Тут главных заговорщиков недостает: следовало бы первого осудить или повесить Михаила Орлова», а на обеде в Грановитой палате после коронации этот хам, считавший, что ему все позволено, обратился с такими словами к Алексею Орлову: «Ну слава богу! Все хорошо: я рад, что брат коронован! А жаль, что твоего брата не повесили».

Граф Михаил Федорович Орлов. Портрет кисти А.-Ф. Ризнера

М.Ф. Орлова сослали в его калужское имение, а в 1831 г. позволили поселиться в Москве, где он сначала жил в наемных домах, а последние два года своей жизни в собственном доме на углу Пречистенки и Чертольского переулка. В этом доме, как вспоминал М.Д. Бутурлин, «по случаю приезда в Москву Анатолия Николаевича Демидова с его новобрачною, королевской крови женою, принцессою Матильдой де Монфор, был званый вечер у М.Ф. Орлова, только что роскошно отделавшего купленный им дом на Пречистенке».

Как писал Герцен об Орлове в Москве, «он угасал. Болезненное выражение, задумчивость и какая-то новая угловатость поразили меня; он был печален, чувствовал свое разрушение, знал расстройство дел – не видел выхода…». Орлов умер в этом доме 19 марта 1842 года от «горячки», как было записано в метрической книге, и похоронен на Новодевичьем кладбище. А.И. Герцен записал: «Я посылаю за ним в могилу искренний и горький вздох; несчастное существование оттого только, что случай хотел, чтоб он родился в эту эпоху и в этой стране».

После смерти его дом купил богатый откупщик С.Д. Воронин, а после него гвардейский полковник И.В. Лихачев, о котором рассказывал в «Воспоминаниях» П.И. Щукин: «На Пречистенке же, ближе к Пречистенскому бульвару, жил в своем доме толстяк, кавалергардский офицер Лихачев, который часто катался по Пречистенке в шарабане вместе с красивой Кронеберг, бывшей петербургской актрисой… Лихачев был одним из усердных посетителей „Салона де Варьетэ” на Большой Дмитровке, который содержал какой-то Кузнецов и где иногда за ночь составлялось до десяти полицейских протоколов. Вследствие расстройства дел у Лихачева дом его был продан в 1885 г. вдове Михаила Алексеевича Хлудова – Вере Александровне».

Хлудовы – семья богатых текстильных фабрикантов из крестьян Егорьевского уезда. Внук основателя Михаил известен был в Москве своими кутежами, приключениями, громкими выходками, так что его даже вывели в пьесе Островского (в «Горячем сердце» под именем Хлынова).

После смерти Михаила в 1885 г. все имущество по завещанию перешло его вдове Вере Александровне (сестре очень популярного тогда драматурга и юриста А.А. Александрова), но в доме в Хлудовском тупике стал жить Василий Хлудов, а богатая вдова купила особняк на Пречистенке. При ней в доме была картинная галерея, а манеж превратился в репетиционный зал оперы Саввы Мамонтова.

Последним владельцем этого дома (он купил его 29 апреля 1906 г.) был Мориц Филипп, хозяин галантерейного магазина в доме на углу Лубянских площади и проезда, в семье которого подвизался Борис Пастернак в 1915 г. в качестве гувернера сына, «славного, – как он писал, – и привязчивого мальчика». Он уже в преклонном возрасте вспоминал: «Борю в роли учителя я вспоминаю сравнительно хорошо, он очень увлекательно рассказывал, на какую бы тему мы ни говорили, и всегда старался объяснить мне все просто и ясно – будь то физика, история или литература».