Пятиозерье - Виктор Точинов

Он помолчал, а потом спросил то, ради чего отшагал с Алиной эти пять километров: «Теперь ты поняла, зачем гибнут мужчины? И для кого?»

Она кивнула. Она поняла. Теперь — поняла. Потом они любили друг друга, именно здесь, именно в этом страшном, но не пугающем месте, любили неистово и страстно — и смерть уходила. Уходила из гранита и земли, уходила из искалеченных сосен, уходила из ржавого железа. И из воздуха — уходила.

Взамен приходила жизнь.

Потом они шли обратно, долгой, огибающей озеро тропой, и он звал ее Алькой, больше никто не звал ее так, только он, и он рассказывал что-то безумно смешное, и она смеялась как ребенок, она и была еще в чем-то ребенком в свои восемнадцать лет, четыре месяца и полторы недели, а спустя сорок недель ей предстояло стать матерью, она не знала этого, как и не знала другого, страшного, нависшего над ними — она просто шла и звонко смеялась, ипотом...

Потом они услышали громкий всплеск воды. И жалобный крик. Голос показался знакомым.

Голос Доктора Пробиркина.

09 августа, 17:02, Пятиозерье, старая вырубка

Потерянный след нашел, как ни странно, не Борман — доморощенный Дерсу Узала.

Нашел сам майор. Он шел поверху, по гребню, вдоль зарастающей дороги. На песчаных колеях (содранный лесовозами и трелевочными тракторами мох вырастет тут не скоро) следы попадались исключительно птичьи, но это не значило, что здесь никто не прошел. Например, шли люди, опасающиеся погони. Любой нормальный человек пошагал бы чуть в стороне, по обочине — в пылящем пересохшем песке идти неудобно, ноги вязнут, наждачно-острые песчинки мгновенно попадают в обувь.

Гряда сузилась еще больше, хорошо стали видны серые комбинезоны и слева, у болота, и справа, у ручья, бойцы рыли носом землю, но никто, похоже тут никуда не сворачивал.

А майор смотрел вперед, прикидывая, откуда может ударить неожиданная очередь: из-за кучи валунов? или из-под старого выворотня? а может, из вон той груды оставшихся от порубщиков сучьев? Он неторопливо заканчивал эту мысль, а тело уже ответило мгновенным рефлексом на увиденное, но еще не осознанное...

Все-таки великолепная была у Мухи реакция. Он ничего не видел, кроме резкого движения майора, более того, только что говорил что-то по рации — исследующие край болота шли быстрее, чем вторая группа, вязнущая в сырых берегах ручья; приходилось их притормаживать, выравнивания фронт. А спустя малую долю секунды Кравец уже лежал за громадным пнем, с автоматом, нацеленным именно туда, где мелькнуло нечто, встревожившее майора.

Клещ встал с колена, опуская оружие; успокаивающе махнул лейтенанту и другим, тоже вскинувшим стволы; подошел к груде сосновых сучьев и вынул то, что несколько секунд назад резануло по напряженным глазам.

Это оказался бинт. Использованный бинт.

Окровавленный...

09 августа, 17:03, дорога к ДОЛ «Бригантина»

— В «Бригантину» вы не пойдете... — сообщил им участковый Вершинин.

Голос мента, с которым они пару раз уже пересекались на узких жизненных тропках, звучал необычно. Не лениво, не расслабленно, не добродушно. Старшина говорил жестко, говорил так, что становилось ясно — время шуточек кончилось. Или ты слушаешься, или... Укроп, у которого именно такие чувства вызвал тон Вершинина, не хотел даже размышлять над этим «или...».

Дронта и Миху вела на дискотеку к «бриганам» неуемная жажда мести, и над тем, как сказаны слова старшины, они не задумались. Задумались лишь о том, что не слишком дружественный визит к соседям стоит продолжить в обход толстого мента и его «уазика», расположившихся на узкой лесной дороге...

Но остальные мстители за честь «Варяга» (набралось их по старшим отрядам десятка два) разделяли настроение Укропа. Нехорошо начался поход, неудачно. С самого выхода из лагеря, когда, упершись в запертые и охраняемые ворота, они, словно шкеты из младших отрядов, искали дырку в заборе...

— Кру-у-у... гом! — скомандовал Вершинин. — В лагерь шаго-о-о-м... арш!

И медленно покатил на «уазике» за плетущимися обратно мстителями до самого «Варяга».

Дронт с Михой рычали и скрипели зубами, но шли с остальными. Могли, конечно, незаметно нырнуть на повороте в кусты... Но зачем? Вдвоем с «бриганами» на их территории не разберешься... Шли, вполголоса матерились и дивились интуиции Слона, напрочь отказавшегося от этой прогулки. Сделавшего ставку на завтрашний день. День игры в «Зарницу».

09 августа, 17:07, Пятиозерье, старая вырубка

— Руку бинтовали, — утвердительно сказал майор.

— Руку, — согласился Кравец, держа бинт в руках и прикидывая расстояние между кровавыми пятнами. — Около запястья... жаль, что не нога — тогда бы мы их быстро...

Быстро, подумал майор, только вот кого... Может, это какой турист поранился, вскрывая банку с тушенкой.

— Переройте все вокруг. Если они здесь отдыхали, что-нибудь должно остаться.

Полянка для привала подходящая, думал майор, в первой половине дня тут тень... пеньков вон сколько... если это не турист с банкой, то откуда кровь?., все-таки успели ребята из ДПС?.. А бинт самый обычный, наверняка имелся такой и в аптечке патрульной машины...

Находок оказалось немного.

Всего две — два маленьких окурка самых дешевых сигарет без фильтра. Брошены небрежно, на виду, не запрятаны в сухой мох или в ту же самую кучу, что и бинт. Характерные окурки, какие получаются, если курить одну «Приму» на троих, причем держа не пальцами, а зажав между двух спичек, иначе до столь микроскопической длины, не обжегшись, не скурить... Видывал майор похожие окурочки.

— Привал пятнадцать минут, — скомандовал он, с сомнением глядя на клонящееся к горизонту солнце. — Лейтенант, свистни тем, что внизу...

...Пятнадцать минут. Пятнадцать минут, чтобы принять единственно верное решение.

"Итак, кто-то здесь прошел, несколько человек. Судя по цвету крови на бинте — часа два-три назад, время соответствует... Шли с одним, по меньшей мере, раненым. И при том курили дешевые — в любом тюремном ларьке таких навалом — сигареты. Чисто лагерным манером курили... Они? Тогда медлить нельзя, надо трубить полный алярм, «невод» на севере работает впустую... А здесь хоть разорвись, наличными силами не справиться, — одних ближних лагерей пять штук, да совхоз, да шоссе... Полковник зациклился на пионерах, а если зеки зайдут в здешний продмаг и прикончат продавщиц, а заодно и случайных покупателей? Или тормознут машину на шоссе?

Но — никто не доказал, что это они. Хорошо, допустим, что туристы обычно подобным способом «Приму» не курят... Но разве мало тут в леспромхозах и на торфоразработках работяг, бывавших за колючкой?.. И еще один момент: так на зоне курят мужики, а кто в авторитете — смолят «Мальборо», не хуже, чем на свободе... Даже шестерки ихние через спички одну на троих не тянут, пользуются мундштуками, слаженными из зубных щеток...