Сон в красном тереме. Том 1 - Цао Сюэцинь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда наступило время зажигать лампы, Фын-цзе, сняв с себя украшения, пришла к госпоже Ван и доложила:
– Вещи, которые присланы нам в подарок семьей Чжэнь, я уже приняла. Ответные подарки отправлены с той же лодкой, в которой они прислали подарки.
Госпожа Ван кивнула, и Фын-цзе продолжала:
– Подарки ко дню рождения супруги Линьаньского князя тоже готовы. С кем их отправить?
– Узнай, кто меньше занят, – ответила госпожа Ван. – Выберите четырех женщин, пусть они отнесут. Зачем ты меня об этом спрашиваешь?
– Жена Цзя Чжэня приглашала меня завтра к себе, – продолжала Фын-цзе. – Предвидятся на завтра какие-нибудь дела?
– Это все равно, – проговорила госпожа Ван. – Обычно, когда она приглашает тебя вместе с нами, ты, конечно, чувствуешь себя стесненно. Поскольку сейчас она приглашает только тебя, ясно, что она делает это умышленно, чтобы ты могла свободно развлечься. Придется тебе съездить, чтобы не обидеть ее.
Фын-цзе кивнула.
О том, как Ли Вань, Тань-чунь и ее сестры навестили по обычаю вечером родителей и разошлись по своим комнатам, мы здесь рассказывать не будем.
На следующее утро Фын-цзе причесалась, умылась, доложила госпоже Ван, что уезжает, и пришла попрощаться с матушкой Цзя. Когда Бао-юй услышал, что Фын-цзе едет во дворец Нинго, ему тоже во что бы то ни стало захотелось туда. Фын-цзе пришлось согласиться и подождать, пока он переоденется. Потом они вдвоем сели в коляску и отправились во дворец Нинго.
Жена Цзя Чжэня, госпожа Ю, и жена Цзя Жуна, госпожа Цинь, в сопровождении целой толпы служанок и наложниц встретили их у вторых ворот.
Госпожа Ю немного пошутила с Фын-цзе, затем взяла за руку Бао-юя, и они вместе направились в дом отдохнуть. Госпожа Цинь подала чай.
– Зачем ты меня пригласила? – спросила Фын-цзе, обращаясь к госпоже Ю. – Может, ты хочешь меня чем-нибудь угостить? Если есть что-нибудь вкусное, подавай сразу, а то у меня дела!
Госпожа Ю не успела ответить, как в разговор вмешались несколько женщин.
– Если б вы не приехали, дело другое, – сказали они. – А раз уж вы здесь, то ждите!
Пока они разговаривали, вошел Цзя Жун и справился о здоровье Фын-цзе.
– Разве моего старшего брата нет дома? – спросил Бао-юй.
– Он уехал за город к своему батюшке справиться о здоровье, – ответила госпожа Ю и после небольшого молчания добавила: – Тебе, наверное, скучно? Зачем ты сидишь здесь? Пошел бы прогулялся!
– Сегодня тебе повезло, – добавила госпожа Цинь. – Ты выражал желание повидаться с моим младшим братом – он как раз приехал и сидит в кабинете. Почему бы тебе не пойти к нему?
Бао-юй охотно согласился, и госпожа Ю тотчас же приказала служанкам:
– Идите с господином и присматривайте за ним!
– Если уж на то пошло, – перебила Фын-цзе, – почему не пригласить твоего брата сюда? И я бы с ним познакомилась.
– Ладно, ладно! – остановила ее госпожа Ю. – Тебе это ни к чему! Он не похож на детей из нашего дома, которые привыкли держаться свободно. Брат моей невестки никогда не встречался с такими «грубиянками», как ты. Потом, чего доброго, еще будет над тобой потешаться.
– А разве он посмеет смеяться надо мной, если я не буду смеяться над ним? – полюбопытствовала Фын-цзе.
– Он очень робок, – добавил Цзя Жун, – никогда не видел большого общества, и я уверен, что вы в нем разочаруетесь, тетушка.
– Тьфу! Глупости какие! – возмутилась Фын-цзе. – Пусть он будет хоть сам черт, все равно хочу его видеть! И не болтай больше! Если сейчас же не приведешь его, получишь хорошую затрещину!
– Зачем вы сердитесь, тетушка? – искоса взглянув на нее, произнес Цзя Жун. – Сейчас приведем его, и делу конец.
Фын-цзе улыбнулась. Цзя Жун вышел и вскоре действительно вернулся в сопровождении мальчика.
Мальчик был строен, несколько худощавее Бао-юя, с бледным красивым лицом и алыми губами. Манеры у него, пожалуй, были изящнее, чем у Бао-юя, и только робостью и стыдливостью он немного напоминал девушку. Смущаясь, он обратился к Фын-цзе и, невнятно бормоча, справился у нее о здоровье.
– Как раз тебе под стать! – весело сказала Фын-цзе, подтолкнув Бао-юя.
Затем она наклонилась вперед, пожала руку мальчика, усадила его рядом с собой и стала не торопясь расспрашивать, сколько ему лет, давно ли он учится, и узнала, что его зовут Цинь Чжун.
Женщины и девушки-служанки, пришедшие с Фын-цзе, видя, что она встречается с Цинь Чжуном впервые и не подготовила подарки, которые в соответствии с этикетом положено подносить при первой встрече, поспешили сообщить об этом Пин-эр.
Пин-эр, давно зная, что Фын-цзе находится в близких отношениях с госпожой Цинь, выбрала на свое усмотрение кусок материи, две маленькие золотые пластинки «кандидата, выдержавшего экзамен на высшую степень» и велела служанкам немедленно отнести все это во дворец Нинго.
– Слишком ничтожный подарок! – сказала Фын-цзе.
Госпожа Цинь поблагодарила. Вскоре все покушали, и госпожа Ю, Фын-цзе и госпожа Цинь сели играть в домино. Но об этом мы подробно рассказывать не будем.
Между тем Бао-юй и Цинь Чжун безо всяких церемоний завели беседу. Как только Бао-юй увидел Цинь Чжуна, у него появилось такое ощущение, словно он что-то потерял. Мысли одна глупее другой теснились в его голове.
«И бывают же в Поднебесной такие люди! – думал он. – Стоило мне встретиться с ним, как я чувствую себя перед ним грязной свиньей или паршивым щенком! Какая досада, что я родился в этой богатой и знатной семье. Если б я жил в какой-нибудь бедной ученой семье, мы давно подружились бы с ним, и я мог бы считать, что не напрасно прожил жизнь. Я по происхождению знатнее его, но шелк и парча, которые я ношу, облекают человека никчемного, как сухой пень или гнилое дерево: нежнейшая баранина, которую я ем, тончайшие вина, которые я пью, наполняют мою грязную утробу, ничем не отличающуюся от помойной ямы и сточной канавы. Два слова «богатство и знатность» губят меня!..»
Цинь Чжун, который видел, что Бао-юй внешностью и манерами выделяется среди других, одевается в шелка, носит на голове украшенную золотом шапку и окружен прелестными служанками и красавцами-слугами, тоже думал:
«Поистине неудивительно, что старшая сестра целыми днями расхваливает его. Я же, как назло, родился в бедной семье и не могу стать его другом. Для меня счастье хоть одно
