Кесарево свечение - Василий Аксенов

НАРД (громким шепотом). Как хватанет шампанского, так ему кажется, что я с ним воевал во Вьетнаме и умер среди каких-то «ржанин». Неискренний человек!

ФЭЙМОС (продолжает). В вашем лице, Святослав, простите, Вячеслав, виноват, Славослав, или как там — спасибо за подсказку, мой добрый Мамм, Мстислав — что за имя такое, почти как у Ростроповича, — мы приветствуем Златоглавую Париж, нет, не то, Златошпильную Лондон, ну, в общем, Петроленинград, или, как вы его хорошо называете, город Санкт, эту колыбель хама и усыпальницу хорошо воспитанных. Софья, моя юная дочь, надежда горнолыжного спорта по обе стороны Атлантики, призналась отцу, что — цитирую — «хотела бы вечно закладывать виражи с этим парнем». Я очень рад, что Софья и Слава в рекордно короткий срок нашли общий язык.

При этих словах Алекс Мамм роняет стакан, Колян и Жека тихонечко в рукав делают «бу-бу». Софи волнообразно, будто на склоне, пошевеливает бедрами. Слава выстреливает пробкой шампанского в своих соперников, обладателей Какаши. Нард и Лили бросаются к обеим ушам гранмаман. Репортеры ослепляют все общество мощной вспышкой. Под мышкой у Фэймоса пронзительно звонит телефон. Слышится голос неведомого Полкана.

ГОЛОС ПОЛКАНА. Полкан еси. Не искать, порву. Ее ищу. Ее отсутствует. Ав-ав-ав, авангард!

ФЭЙМОС.

Фонтан любви, фонтан живой,Спаси от наважденья,От скорбной участи живцаВ струях воображенья!

(Влезает в фонтан).

ГОРЕЛИК. Да что вы, господа, как нерусские, пьете местную дрянь? Софка, скажи, чтоб французского тащили — «Татинже» или что там есть. За всех плачу! А теперь позвольте мне высказаться в манерах вээмпээса, то есть великого, могучего, правдивого и свободного. Я очень рад, что эти типа динамичные репрезентаторы этой фуа так быстро как бы экстраполируют типа сходную химию, как бы взлетают так ракетонебесно типа ввысь, все сплетни как бы прочь и соединяются типа харизматически свои духовки типа духа!

ОЛАДА (задохнувшись от восхищения). Во как излагает! Трудно с ним будет!

ВОРОНЦОФФ. Оставь! Покончим с ним, найдем ее, уедем втроем в Самотлор, откроем ателье бытовых услуг…

ГОРЕЛИК (окружен толпой поклонников). Господа, дамы! «Овичи», «овны»! Каждый из вас может заказать свое генеалогическое древо в нашем институте по адресу Проспект Стачек, 19 дробь 17, квартира 19, дробь 91. Мы перешли на коммерческую основу, и все заказы принимаются.

МИМИ. Почему он ко мне не подходит? Ко мне всегда подходили молодые офицеры. В любом возрасте я получала знаки внимания от молодых офицеров.

ЛИЛИ. Вы знаете, гранмаман, ему нравятся тяжелые рыжие кошки.

НАРД. Признался, что любит брать их под пузо. Не скотоложец ли?

МИМИ. Ах, вздор, он просто влюблен в кого-то, о ком не говорит.

ГОРЕЛИК. Цены невысокие, господа. Начиная от пятнадцати косых за древо. В пакете с косметической подтяжкой лица, достопочтенные, с перелетом в Санкт и обратно. Что касается звезды нашего вечера Мими Кайсынкайсацкой-Соммерсет, то она получает весь пакет бесплатно!

Мими начинает кружить на своей каталке, да так лихо, что в конечном счете вылетает в объятия к вальсирующему Славе и вальсирует с ним.

Каталку немедленно занимает барон Фамус, выбравшийся из «фонтана любви».

Запыхавшийся Горелик оставляет неутомимую Мими и наталкивается на суровую Софи.

СОФИ. Ты почему ко мне не подходишь? Разлюбил?

ГОРЕЛИК. Сонечка, ведь мы же не договаривались о любви, ведь мы же договаривались просто потрахаться — не правда ли? Вроде как в гору и с горы, так? И гореть ведь мы не договаривались, не так ли?

СОФИ. Что ты несешь, несчастный?

ГОРЕЛИК. Вот именно: я несчастный, не влюбляйся в меня. Ведь я же Горелик, то есть лик горя.

СОФИ (испуганно). Сумасшедший!

ГОРЕЛИК. Наконец-то ты догадалась. Сейчас я расскажу обо всем в форме баллады. (Берет гитару). Господа, по примеру вашего мэра, когда мне трудно что-нибудь объяснить, я берусь за гитару. Баллада называется «Девушка из метро». Итак, пою.

Итак, она звалась Какашей.Впервые именем таким,Чудным любому кашалоту,Мы героиню наградим.Узри ее в воротах Нарвских,Среди колонн мелькнет она.Так тешил на тюремных нарахСебя греховный сатана,С толпой лихих волчиц соблазнаТам, на закате эсэсэсэр,Она, «систему» всю облазив,Грустит печалью, dear Sir.Мне хочется живого, девы,Хочу на остров ярких глаз,Чтоб из воды, а также с небаЗвезда сверлила, как игла.Что привело тебя, Какаша,В клуб гребли и других утех?Там милый мой живет алкашник,Там ждет меня страстей кутеж…

Два диких мужских крика прорезают стильную атмосферу Березани.

ВОРОНЦОФФ. Я не могу, не могу, не могу слушать эту песню! Замолчи, негодяй!

ОЛАДА. Славка, заткнись, напросишься!

ГОРЕЛИК. Ну, теперь давайте разбираться! (Быстро подходит к двум друзьям и отводит их, едва ли не подталкивая, к фонтану). Где мои два лимона? Где искомое?

ОЛАДА. Како тако насекомое?

ГОРЕЛИК. Девушка моя Какаша, Светлякова Наталья Ардальоновна. Я знаю, что вы ее киднепнули из Вирджинии, предварительно разгромив притон в Калифорнии, за это вам полагаются две российские медали; вот вам две медали от Двуглавого Феникса (несмотря на сопротивление, втыкает в смокинги медали), а я за нее дал вам два лимона. Теперь отдавайте! Ну, где она?

ВОРОНЦОФФ. Она в наших сердцах.

ГОРЕЛИК. Ошибаетесь, она в моем сердце!

В это время на основной площадке гости делают вид, что увлечены светским приемом, на самом же деле у всех ушки на макушке.

МИМИ. Что там происходит?

НАРД. Старо, как мир, — они спорят из-за девки.

ЛИЛИ. А ново то, что наши аристократы женились на ней вдвоем.

МИМИ. Вдвоем? Законным браком? За буераком? Разве это возможно?

НАРД. В России сейчас все возможно.

ЛИЛИ (с бешеной скоростью выкладывает все по данной теме). Из самых достоверных! У тех был роман. Его посадили. За переоценку ценностей — там это называлось фарца. А тут наши появились. Ник и Джин, все помнят, конечно, они опустошили свои счета и отправились на историческую родину как богачи-аристократы. Девица своего потеряла, с нашими заигралась. Мальчики влюбились как бешеные, потому что таких раньше не видели. Пошли в мэрию, там это называется загс, это от слова «загост», и зарегистрировали свой menage a trois.[68] Вы же помните, гранмаман, они же с детства были неразлучны, их даже одно время считали гомиками, уважали. Потом они потеряли эту девицу, а она отправилась в Америку их искать. Она работала потаскухой — это от слова «стаскивать», то есть to strip, а потом ее продали в рабство. Тогда наши развелись со своими супругами — все помнят, конечно, трагедию Шарон и трагикомедию Карен — и отправились ее искать. Мы не можем без нее ни жить, ни умереть — так признавались они бармену Тэду в баре «Тэддлби». Вот вам завязка этой истории со скоростью слалома.

МИМИ. Так вот почему у нас уже давно барахлит электричество и водопровод пукает.

Между тем у фонтана развивается кульминация драмы.

ГОРЕЛИК. Я знаю все, мне друг ее Полкаша все поведал, но обо мне ей он почему-то не хочет говорить. Ну ладно, давайте договоримся так: деньги остаются у вас, но вы просто исчезаете со сцены. Отправляйтесь снова в Россию, найдите себе нового кадра. Что касается Какаши — подавайте на развод, гады, или вам не жить!

ВОРОНЦОФФ. Послушайте, нувориш, вы все-таки не забывайте, с кем имеете дело. У вас, может быть, денег много, но чести мало, малопочтеннейший. Перед вами все-таки русские аристократы и американские граждане. Перед вами поколение Вудстока! Мы с Ником вдвоем служили в сверхсекретном русском батальоне! Готовились к штурму Лубянки. Вы там безобразничали, разрушали великую державу, а мы как-никак приносим ежедневную пользу нашим согражданам на ниве двух важнейших для жизни течений. Ник, ну что же ты молчишь, ничего не делаешь? Пора с этим кончать.

ОЛАДА. Славка, в натуре, ты однозначно не прав. Однозначно! Мочить нас собрался? Опоздал, товарищ, мы сами тебя приговорили, а нас все-таки двое, и в батальоне нас учили приемам атаки. Ну, Джин, что ты только языком работаешь? Давай, руби, вариантов теперь нету.

ВОРОНЦОФФ (в отчаянии). Не могу. Не так я воспитан. Даже ради нашей великой любви не могу мокрым делом рук пачкать.

ОЛАДА (преисполнен мрака). И я не могу. Однозначно. Убив его, мы и любовь свою убьем. Поправьте, если не прав.

ГОРЕЛИК (с притворным весельем). Ну вот, заладили, «не могу, не могу». Давайте я вам помогу. Вызываю вас обоих на дуэль! Ну что же вы, пацаны, так обалдели? Дуэль за прекрасную даму — разве это не в лучших традициях? Ведь это же не убийство, ведь это же в кодексе чести!