Император из будущего: эпоха завоеваний - Алексей Вязовский

   - Хорошо бы их... - Диего провел рукой по горлу - Ну, конечно тех, кто откажется креститься

   - Я слышал, что самураи входящие в него - отличные воины. А в Пуэбло такой маленький гарнизон солдат - Бенедикт задумчиво посмотрел на японца

   - Разрешите эту задачу решить мне - японец кивнул Диего и тот принялся переводить - Наверняка после вашего ау-та-да-фе будет пир?

   Архиепископ пожал плечами, но потом кивнул - Можно устроить, раз часть посольских решила креститься - это важный праздник

   - И наверняка можно подать к столу хорошее красное вино? - поинтересовался синоби

   Тут уже кивнули оба - и Диего, и Бенедикт

   - Остается только в него добавить яд - синоби вытащил из-за пазухи небольшой пакет с серым порошком и показал его мужчинам

   Глава 28

Завтра подует завтрашний ветер.

Яп.пословица

   Как же это омерзительно! Всего полдня прошло, а Катсу искренне возненавидел Новую Испанию, католических священников, слащавого Диего, глупого Акияму...

   С самого утра посол собрал всех в храме на крещение семерых японцев. Посмотреть на таинство обращения язычников собрались сотни горожан. Семеро мужчин, переодетых в белые крестильные рубища стали на колени перед алтарем. Навстречу им вышли священник с серебряным сосудом и епископ.

   Ярко-красные губы епископа зашевелились, он о чем-то спрашивал японцев. Диего быстро перевел вопрос на японский и прошептал, чтобы они ответили: "Верую".

   - Веруете ли вы в Господа нашего Иисуса Христа? - спросил епископ.

   - Верую.

   - Веруете ли вы в Воскресение Господа нашего Иисуса Христа и в жизнь вечную?

   - Верую.

   Каждый раз, когда по указанию Диего японцы хором, точно попугаи, повторяли "верую" - сердце Катсу болело от стыда. Хотя он и уговаривал себя, что крещение - это не всерьез, а ради выполнения миссии, его не оставляло горькое чувство, что сейчас, в эту самую минуту, они предают своих богов и предков. Это чувство было похоже на отвращение, испытываемое женщиной, лежащей в объятиях нелюбимого мужа, которому она к тому же не верит.

   Все семеро склонили головы, и епископ, приняв у священника серебряный сосуд, окропил их святой водой. Это и было крещение. В ту же минуту под сводами собора послышались тихие голоса, похожие на легкий шелест. Это молились верующие, возносившие хвалу Господу. Епископ протянул японцам по зажженной свече и они вернулись на свои места.

   - Это только для виду, - как заведенный повторял Катсу - В конце концов, я забуду, что произошло в этот день. Что произошло в этот день...

   Обряд крещения закончился литургией - епископ распростер руки над алтарем и, прочитав из Евангелия, склонился над хлебом и чашей. Это был обряд превращения хлеба в Тело Господне, а вина - в Кровь Господню, но для трех японцев, не понимавших смысла этого таинства, действия епископа казались странными и загадочными.

   Стоявший рядом с ними на коленях Диего пояснил тихим голосом:

   - Этот хлеб - Тело Господне. Делайте то, что буду делать я. И примите с почтением хлеб и вино, которые даст вам епископ.

   В церкви воцарилась тишина. Беззвучно епископ взял в руки небольшой белый хлебец. Монахи и верующие, стоя на коленях, низко склонили головы. Зазвонили колокольчики. В полной тишине епископ опустил хлеб и, взяв чашу из чистого золота, вознес ее над головой. Это было мгновение, когда вино превратилось в Кровь Господню.

   "Только для виду, - повторил Катсу, склонив голову, как сделали все остальные.

   Епископ начал причащать прихожан и новообращенных, после чего произнес проповедь. И тут Касту ждал второй удар. Бенедикт объявил, что в обед, на центральной площади состоится аутодафе - сожжение еретиков-ацтеков.

   - Господь возлюбил Пуэбло! - вещал священнослужитель - Сразу две яркие демонстрации любви и гнева Христова. В честь этого, сегодня вечером, состоится на пир в монастыре Святого Франциска...

   - Правильно ли я понял - Катсу повернулся к Диего - Что сначала мы будем смотреть на то, как заживо сжигают людей, а потом праздновать это?!?

   - Истинно так! - лицо Диего сияло - Дорогой, Катсу-сан, я лично поднесу тебе чашу с вином. И мы восславим Господа нашего Иисуса Христа

   Катсу сильно сжал рукоять меча. Ему очень хотелось выругаться, плюнуть в лицо Диего, но он сдержался. Ведь спокойствие и невозмутимость - одни из главных добродетелей настоящего самурая.

   Само аутодафе сильно напоминало праздник. Торжественное шествие монахов, которые пели по дороге на площадь псалмы. Провоз по улицам деревянных клеток с ацтеками. Всего двадцать два человека, оставшихся в живых. Беснующаяся толпа. Катсу поразился, как могло так быть, что еще несколько часов назад люди, осыпавшие их на ступенях церкви цветами, теперь превратились в воющих животных, которые закидывают ацтеков в клетках грязью и навозом!

   На площади уже успели врыть большие деревянные столбы, обложенные хворостом. Под хворостом аккуратно выстроились поленья. Рядом со столбами соорудили помост, на котором восседал глава интендантства Пуэбло и архиепископ Бенедикт.

   - А что это за возвышаение рядом со столбами? - поинтересовался Набори у Диего

   - Это церковные кафедры - ответил испанец - С них священники будут читать приговор и молитвы

   Дойдя до площади, процессия остановилась, на помост водрузили знамя инквизиции - зеленый крест, обвитый черным крепом. Ацтеков вытащили из клеток и привязали к столбам. Они все были обряжены в санбенито - сшитую мешковину с дырой посередине для головы, раскрашенную в ярко-желтый цвет и расшитую красными крестами. Катсу заметил среди ацтеков вождя Текали. Его также привязали к столбу, рядом с которым, впрочем, не было ни хвороста, ни полений.

   - Ничего, еретику не долго ждать - потер руки Диего - Скоро и его поджарят. А пока пусть полюбуется, как горят соплеменники

   Катсу передернуло от омерзения.

   - Помолимся! - архиепископ встал и простер руки над паствой.

   Вся площадь опустилась на колени. Даже Акияма с самураями. Стоять остались только Катсу и Набори. В тишине раздались звонкие слова молитвы. Когда Бенедикт закончил, настал черед священника. Он вышел к кафедре, развернул длинный лист бумаги с висевшим на конце шнуром и стал зачитывать каждому осужденному список преступлений. Всех признали виновными в колдовстве и еретичестве.

   Прочитав список, священник повернулся к архиепископу, увидел кивок согласия и громко выкрикнул:

   - Святая инквизиция требует немедленной смерти осужденных!

   По площади пробежал взволнованный шепот. Толпа, затаив дыхание, ловили каждое слово инквизиторов, каждый их жест.

   Архиепископ вновь поднялся с кресла и начал читать слова клятвы Святой службе. Палачи одновременно с началом клятвы подожгли хворост под каждым из осужденных. Огонь разгорелся быстро. Несколько ацтеков завыли и закричали от боли, как только первые языки пламени коснулись их босых ног. Текали внезапно начал громко ругаться, мешая испанские и ацтекские слова.

   В этом момент огонь дошел до санбенито осужденных, которое тотчас вспыхнуло и начало гореть.

   Черный дым заволок небо над площадью. Толпа затаив дыхание слушала ужасные крики ацтеков. Тела горевших заживо людей извивались и корчились в немыслимых судорогах. Монахи и архиепископ спокойно наблюдали за казнью. Один лишь Катсу не глядел на страшное зрелище. Он поднял голову и уставился в черное небо. Изредка среди клубов дыма появлялось солнце. Аматэрасу - великое божество, озаряющее небеса - словно пыталось что-то своим сверканием сообщить Катсу.

   И тут внезапно парень все понял.

   - Пошли - он схватил Набори за рукав и потянул прочь из толпы

   - Да, что происходит? - толстяк пошел следом, оглядываясь на аутодафе

   - Сейчас узнаешь - Катсу вошел в ворота монастыря и поднялся на второй этаж. Комнаты, отведенные монахами для японцев, были пусты. Все посольство было на площади. Катсу вошел в покои Акиямы и взял с полки шкатулку с письмом кэнрэя. Открыл ее, вытащил свиток. После чего подошел к очагу, бросил туда письмо и взял огниво

   - Что ты творишь??- Набори ухватил Катсу за руку и потянул прочь от очага - Ты не посмеешь!

   - Еще как посмею! Нельзя вести переговоры с испанцами! Ты посмотри, что они творят - Катсу оттолкнул толстяка и чиркнул огнивом. Письмо выспыхнуло и быстро сгорело.

   - С Акиямой я сам поговорю вечером после пира - парень собрал пепел и выкинул его в окно - А у нас с тобой на сегодня есть еще одно дело

   - Какое же? - Набори угрюмо смотрел на друга

   - Надо освободить Текали

   - Да ты с ума сошел!

   - Я много говорил с Диего. И знаешь что понял? Пока ацтеки режут испанцев, а испанцы - ацтеков, наша страна может спать спокойно. Лучший поводок для Новой Испании - это не сын вице-короля в заложниках, а войска Текали у ворот Мехико. Мы должны помочь вождю!