Спящая красавица - Джудит Майкл

– Я это не рекламирую.

– Глупости. Ты афишируешь большинство своих добрых дел. Филантропия – великая вещь в бизнесе. Но когда это ты успел стать святым-покровителем молодых художников?

– Несколько лет тому назад. Когда начал коллекционировать. Что в этом смешного?

Мейси смеялась.

– Святой Винсент. Правда, ты такой смешной, Винс. Мне нравится, как легко ты принимаешь ореол святости, даже без слабого протеста, что ты всего лишь человек, как все мы.

– Что еще тебе нравится? – напряженно спросил он.

– О, многое. Мне нравится твое тщеславие и то, что ты не боишься работы. Мне нравятся проекты, по которым вы с Реем строите здания, некоторые из них великолепны, и я представляю себе, как ты идешь дальше, к еще более грандиозным и значительным, а мне нравится быть в близких отношениях с людьми, которые оставляют след в мире. Мне нравится быть с тобою в постели, когда ты перестаешь давать указания и просто наслаждаешься. Мне нравится, как ты помогаешь молодым художникам, Бог знает, им это нужно. Мне нравится, что поддерживаешь отношения с Дорой, многие отцы пренебрегают этим. И мне с тобою не скучно. – Она помолчала. – Похоже, мне нравится многое.

– А любовь? – спросил Винс и выругался про себя, потому что это прозвучало по-детски моляще.

– Ну, нет, – сказала Мейси. – Но это можно истолковать двояко, не так ли?

– Неправда, – быстро ответил он. – Я люблю тебя.

– О, Винс, давай не будем лгать, это так скучно и грязно. Если мы поженимся, ты должен будешь пообещать не лгать.

– А мы поженимся?

Она задумчиво посмотрела на него. В мерцающем свете ее улыбка, казалось, возникает и гаснет, как будто меняется ее отношение к нему в то время как пролетали секунды, и наконец ответила:

– Думаю, что да.

– Думаю, это будет интересно.

Успокоившись, Винс испустил долгий вздох. Дождись, подумал он, и все, что ты хочешь получить, придет в свое время.

К тому времени, как цены на нефть упали, и Денвер начал свое долгое скольжение с высот бурного кутежа, имя Четема было известно повсюду. Мейси больше не насмехалась над этим фактом, потому что Винса моментально узнавали, когда он проводил кампанию в небольших городках, где вопросом, вызывавшим самые большие страсти, было использование земли. Они с Белуа собрали команду, которая сосредоточила его речи, брошюры и листовки на вопросе о земле. Лозунг был всегда один и тот же. Строить. Использовать землю, для этого она и предназначена. Земля существует не для немногочисленных заготовителей или множества лосей, а для народа Колорадо. Она принадлежит ему. И народ может делать с нею все, что угодно.

Избиратели громко выражали свое согласие или несогласие с проектами массовой застройки, которые прославили имя Четема. Высотные башни «Четем Тауер», торговые центры «Четем Плейс», комплексы офисов «Четем Блок», обширная «Четем Плейс» в «Черри Крик», промышленные зоны Четема, отели Четема в Аспене, Вейле и Альте, и десятки других зданий вырисовывались на фоне неба и заполняли новые города восьми западных штатов. Часто проекты Четема, смелые по архитектурному замыслу и вызывающие восхищение мастерством исполнения, были не менее известны жесткими методами. Их применяли при покупке земельных участков и для подавления сопротивления оппозиции, когда требовалось получить одобрение проекта в общине. Ни один из новых районов не остался прежним после того, как в нем побывали Винс и Белуа. В общинах штатов Колорадо и Скалистых гор о них говорили со смешанным чувством страха и нетерпеливого ожидания.

– Тебе это нравится, – сказала Мейси, когда они ехали в лимузине на политический ужин в Колорадо Спрингс. На ней было изумрудно-зеленое шелковое платье и длинное соболье манто, а рыжие волосы были сколоты сзади изумрудными заколками. – Все это внимание. Люди, любящие или ненавидящие тебя; люди, которые никогда не уверены в том, что ты предпримешь в ближайшее время, что ты скажешь, на кого нападешь, скоро ли ты разрушишь их город.

Винс очаровательно улыбнулся.

? Когда-то ты назвала эти здания великолепными.

Лимузин плавно мчался по скоростному шоссе в ранних ноябрьских сумерках, чтобы доставить их в банкетный зал. Там сотни людей, заплативших по пятьсот долларов, ждали возможности поесть и попить в обществе Винса Четема за неделю до выборов и послушать, какие еще цели он сметет на своем бурном пути в Сенат.

– Вчера вечером я наблюдал, как ты очаровывала Людлова, – сказал Винс. – Он собирается подавать?

– Двадцать пять тысяч. Ты мне не рассказывал, как однажды вымогал у него участок.

– Людлов этого не знает, только догадывается. Двадцать пять тысяч? Что, черт побери, ты пообещала ему?

– Он не дурак, Винс, и знает, что твое появление – это самое лучшее для подрядчиков этого штата, у них будет знаменательный день. Но я пригласила его на скромный ужин в нашем вашингтонском доме, где познакомлю с некоторыми очень влиятельными людьми.

Винс усмехнулся.

– Сколько же человек ты пригласила на этот скромный ужин?

– Несколько сотен. Это неважно; впереди у тебя еще шесть блистательных лет, чтобы воздать должное всем твоим легальным помощникам.

Он бросил на нее долгий взгляд.

– Ты сказала «наш дом в Вашингтоне».

– Разумеется. Я не могла бы с полной уверенностью сказать, что меня там не будет, не так ли? Но я не передумала, Винс. Я остаюсь на время выборов, ни одного дня больше.

– Ты могла бы остаться. Я бы забыл прошлый год. Мы бы начали...

– Ты бы забыл? О, мой бедный маленький Винс, ты относишься к самому испорченному типу политиков – лжешь самому себе так же много, как и всем нам. В течение последних четырех лет ты пытался переделать меня, превратить в сладенькое приложение, у которого воли не больше, чем у ребенка. Ты не хочешь иметь дело со взрослой женщиной, Винс, а был бы счастливее с тринадцатилетней девочкой, которая следовала бы твоим приказаниям. А когда ты не смог изменить меня, то нашел себе кого-то еще. Каких-то. Во множественном числе. Троих я знала. Почему я должна это терпеть? Мне тридцать два года; я привлекательная, умная, богатая и я знаю, что мне делать. Мне нравятся мужчины, думаю, мне нравится быть замужем, но я хочу партнерства, а не подтаскивания карт. Чего ради мне оставаться замужем за сукиным сыном, стремящимся к власти, который думает, что владеет мною. А проводит свое свободное время, соблазняя хорошеньких девиц, глупых настолько, чтобы прыгать, когда он поманит их пальцем? Они тебе даже не нравились. Ты это делал, чтобы унизить меня.

Лицо Винса было жестким.

– Если у меня были другие женщины, то потому что моя жена проводит время, занимаясь любовью с мужчинами, которых цепляет в музеях...