ВОЛОГОДСКИЕ КРУЖЕВА - Надежда Саванина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На смену родителям Димы приехала Мария Ивановна. Катя при своей маме старалась сохранить порядок домашних дел, заведенный свекровью.
В один из вечеров, когда выкупанный и накормленный Сашок спал, Мария Ивановна начала разговор о том, что она искала няню для внука, но все было безрезультатно.
–И получилась такая история -продолжала мама- неделю назад, услышав, что я ищу няню, подошла ко мне наша бабушка Оля и говорит- Вот, Мария Ивановна, няню ищете для внука, а я, что уже не гожусь? Разве плохо я Катю почти двадцать лет растила, даже роды у вас принимала. Ведь вы мне уже как родные, а уж Катю я как люблю! А потом заплакала- продолжала мама- Ты зовешь ее бабушкой, все раньше говорила, что у тебя три бабушки. А ведь Оля даже не родной нам человек. И вообще, по паспорту она – Елена.
И она поведала Кате такую историю о бабушке Оле, которую Катя знала с рождения и очень любила даже больше, чем родных бабушек.
Родилась Елена в бедной деревенской семье. Мать рано умерла. Отец остался вдовцом с двумя дочками. Старшая Евдокия рано вышла замуж в соседнее село и редко навещала отца с сестрой. Хозяйство у них в семье мужа было большое, да и дети пошли рождаться через два-три года. Младшая Елена жила с отцом. Красивая удалась девка, русоволосая, голубоглазая, похожая на Богородицу с церковной иконы, бабы в деревне так про нее говорили. Характером кроткая, но упрямая. Отцу никогда не перечила, а когда приходили ее сватать, всем отказывала. Говорила, что еще молодая, жизни не видела и не знает. Была она неграмотная, но память у нее была очень хорошая. Она ходила в церковь и там пела, вместе с монашками из местного монастыря. Елена сразу запомнила все песнопения, а голос у нее был изумительный, точно нежный колокольчик звенел, уносясь под купол церкви. Поп говорил, когда Елена поет, ее ангелы прилетают послушать. И очень нравилась она удалому молодцу гармонисту, первому парню на деревне, Алексеем звали. Всем он был хорош, да уж очень беден. Последняя лошаденка у них пала, а в доме братьев и сестер полны полати, да в люльке самый малый еще кричит. На посиделках он садился напротив Елены и играл весь вечер, не сводя с нее глаз. Она сидела, как кипятком облитая (так потом она сама Кате рассказывала), не поднимая ресниц, не пела и не плясала. Под его взглядом шелохнуться боялась. А уж девки деревенские вились около него, и плечами задевали, и в щеки целовали. Елена чувствовала, скажи она одно слово, и он уйдет с ней. Отец прослышал про Алексея и сказал дочери
–Два лаптя далеко по одной дороге не уйдут. Побогаче сватались-отказала, а на этого и не смотри, на их ораву не нагорбатишься. Сватов пусть и не думает засылать, на двор не пущу -сказал, как отрезал.
Лучшая подружка Елены бойкая Груня влюбилась в Алексея и проходу ему не давала. А что ей не любить, в сапогах везде ходила, лапти и не примеряла. Достаток был в доме, от дедов достался. Промышляли когда-то два брата на большой дороге, в лесах за Волгой, да ушли не пойманные и в далекой деревне в прошлом веке обосновались. Теперь дети их вели крепкие хозяйства, а внуки ходили в церковно-приходскую школу, а один в городе даже был в реальном училище, чем они все очень гордились. Так и отбила Груня Алексея у Елены, быстро замуж выскочила, по деревне говорили уже в положении девка. А отбила очень просто. Села на лавку перед Алексеем и заслонила собой скромную Елену. Видит парень – сидит перед ним красавица, щеки- кровь с молоком, цветастой турецкой шалью крутые плечи покрыты, на ногах городские ботиночки на каблучках постукивают в такт его игре на гармошке. Летом свадьбу сыграли, а в зиму он сгинул. Пошел в город на работу и не вернулся. Сам ли убежал и затаился где или убили какие тати, да в глубокий овраг бросили, никто не знал, а разговоров ходило много. Родила вскоре Груня мертвого мальчика. Опять разговоры по селу пошли, что не просто так младенец умер. А тем временем свершилась в России революция, и пошла новая жизнь, совсем непонятная в далекой деревне. Наезжали агитаторы, по деревне ходила чужая молодежь с песнями. Парни с лозунгами непонятными, а девки в коротких юбках до колен и в фартуках с надписями «Стыд долой». Старики плевались им в след, собаками травили эту нечисть. Казалось, только в монастыре, что располагался рядом с деревней, идет нормальная старая жизнь. Долго думала Елена, годы идут, остается она старой девой. Теперь ее сватали вдовцы с детьми. Попрощалась с отцом и ушла в монастырь трудницей, а потом и постриг приняла: стала монашкой с именем Ольга.
Но не долго продолжалась спокойная жизнь в монастыре. Стало известно, что разрушает Советская власть церкви, соборы. Дошла очередь и до их далекого монастыря. Разогнали монашек, сорвали иконы со стен и разместили в большом монастыре воинскую кавалерийскую часть. Вернулась Елена в свое родное село к старому отцу, только теперь ее звали Ольга. В колхоз ее не приняли, как неклассовый элемент, а жить на что-то надо было. Тайно совершала церковные обряды: отпевала покойников, читала молитвы над усопшими, крестила детей за неимением других священнослужителей в округе. Никому не отказывала, ходила и по соседним селам. Денег не брала, только продукты. Доносили на нее, боялась, что арестуют и сошлют на поселение на север или в лагеря, но бог миловал.
А здесь война. Мужчин забрали на боевой фронт, а бездетных одиноких женщин стали забирать на трудовой фронт. Так Ольга попала под Шатуру на разработку торфяных болот. Холодно, голодно. Хлеба кусок давали один раз в день в обед, и его надо было сохранить до следующего утра, чтобы идти на работу не с пустым желудком. А как? Полчища крыс осаждали барак, где они жили. Бедные женщины уже не знали, куда спрятать на ночь сбереженный днем кусок хлеба. Крысы были очень хитрые и никого не боялись. А потом пришел тиф. Он просто косил измученных тяжелым трудом и постоянно не доедавших женщин. Заболела и Ольга, выжила, но ослепла. В ясный солнечный день еще немного различала предметы, а в сумерки и ночью
