Иметь королеву - Владимир Неволин

— Вот она, «тридцатка», — сказал Дима.

Владимир достал бинокль.

«Тридцатка» почти не изменилась. Тот же правильный квадрат тайги, огороженный «колючкой». Четыре прямоугольника казарм: авторота, БОПР, строители, батальон связи. Бетонка, разделившая часть на две ровных половины. Магазин, Дворец культуры, офицерский корпус. ДОСы — дома офицерского состава. Все, конечно, подновлено — казармы каменные, ДОСы и вовсе: вместо бараков добротные двухэтажки. Владимиру показалось — спустись сейчас вниз, войди в БОПР, и из кабинета навстречу выйдет капитан Смолин. «Здравствуй, сержант Серебряков!» — «Здравия желаю, товарищ капитан!»

Под сердцем защемило. Нет, вода утекла. Все в прошлом.

— Запоминай, Дима. Возле каждой из казарм находится по три, нет, по четыре человека в военной форме — вдоль каждой стены по одному, вооружены. На бетонке рассредоточены тоже четверо. Пятеро возле клуба. Около склада с боеприпасами — часовой. Один. Понятно — караулка рядом. У ДОСов — тоже военные с оружием. А вдоль «колючки» — чисто!

Владимир оторвался от бинокля.

— Такое впечатление, Дима, что часть действительно подверглась военному нападению. Все под контролем. Жилые здания, казармы — все.

— Как же это возможно? — сказал Дима. — Ведь не какая-нибудь деревня. Часть! В ней не Паша с Федей пастухи живут. Офицеры, солдаты. Неужели не было сопротивления? Да и вообще — это российская земля? Где десантники? Где правительство?

— Вот именно, десантники, — сделал упор Владимир. — Мы еще, помню, смеялись — если нападет кто-нибудь, то нас десантники выручать прилетят. Сами-то раз в год на полигон ходили по три патрона стрельнуть. А гранату я вообще один раз видел. Интеллигенция, белые воротнички, блин.

— Так я и говорю, — не сдавался Дима, — где помощь? У нас что, вооруженные силы упразднили?

— Ты слышал когда-нибудь про захваты заложников? — спросил Владимир. — Когда двадцать террористов держат пятьсот человек, и никто — ни десантники, ни «Альфа» пальцем шевельнуть не могут? Потому что неверный шаг — и полтыщи трупов. Я вот так это все объяснить могу.

— Это не самолет и даже не корабль, — сказал Дима. — Здесь территория. Часть. Калчи, военный аэродром. Что — всех в заложники взяли?

— Тут, пожалуй, пострашнее, Дима! Если вертолетчик не соврал, что командир части палец на красной кнопке держит, то в заложниках даже не «тридцатка», а город. Вашингтон, например. А кому захочется, чтобы этот идиот стратегическую поднял? Вот и весь сказ. Звучит, конечно, как сказка про Змея Горыныча, но я лучшего объяснения придумать не могу.

— Я тоже, — кивнул Дима. — У вас какие предложения будут, дядя Вова?

— Темнеет, — сказал Владимир. — Давай отбой произведем. Утро вечера мудренее. Что-нибудь придумаем.

Вулканчик приятно грел уставшее тело. Над Калчевской повисла яркая звезда, еще выше, рогами кверху, бледно-желтая луна.

«А все-таки хорошо, что я здесь», — подумал, засыпая, Владимир.

Под утро их разбудил грохот. Вскинувшемуся Владимиру со сна показалось, что снова, как много лет назад, заворочалась старушка-Калчевская. Но монотонный, переливчато-низкий гул исходил не от сопки. Он надвигался откуда-то из-за верхушки вулканчика, на склоне которого они лежали, и был явно искусственного происхождения. Схватив автомат, Владимир вскарабкался на вершину.

Прямо на них шли четыре вертолета. Впереди, хищно наклонив узкие морды, вынюхивали следы два «КА-50». В отдалении летел еще один пятнистый «крокодил», и последним — темно-серый «МИ-8».

Рядом с Владимиром клацнул затвор «Калашникова».

— Летун, погань, — выругался сквозь зубы Дима. — Продал. Надо было его кончать, дядя Вова. Хана теперь нам.

— Не торопись помирать, Дима, успеешь. Может, они не про нашу душу…

Но вертолеты явно кого-то искали. Теперь они образовали полукольцо, в центре которого был вулканчик. «КА-50» проскочили над их головами, и Владимир подумал было — пронесло. Но машины, поднявшись выше вдоль склона Калчевской, развернулись, и стало ясно — ищут их.

Владимира с Димой заметили. Пулеметная очередь из-под крыла одного из «КА-50» разворотила перлитовую жилу недалеко от подошвы вулканчика. Забежав на противоположную сторону, они приготовились к бою.

Воевать с «КА-50» без крупнокалиберного пулемета — дохлый номер. Это Владимир понял сразу. Длинные очереди Диминого «Калашникова» достигали цели — были видны даже искры на бронированном брюхе машины от попаданий. Но, похоже, вертолетам это было как слону комариный укус. Приближаясь к вулканчику, обе вертушки открыли ураганный огонь. Под крылом одного из них вспыхнул клубок пламени, и ракета, оставив дымный след, воткнулась в склон. Над головой засвистели осколки камней.

— Отходим, Димка! — закричал Владимир.

Они, петляя, бросились вниз. Теперь стреляли со всех вертолетов сразу. Крупнокалиберные пули щербили лаву в десятке метров за их спиной.

Бежать вниз еще труднее, чем подниматься вверх. Пару раз Владимир грохнулся так, что потерял ориентацию — где ноги, где голова, но автомат и рюкзачок из рук не выпустил. Еще пятьсот метров бешеной гонки — волки гонят оленя, — и он почувствовал, что на смену страху приходит такая чудовищная усталость, что наплевать: убьют — не убьют, лишь бы остановиться и вогнать побольше воздуха в свистящие легкие.

— Стой, Дима! — прохрипел Владимир. — Не уйти. Бей их, сволочей, пока патроны есть. Умирать, так с музыкой.

Они остановились и, уже не пригибаясь, стали отчаянно палить по приближающимся вертушкам. Ближайший вертолет вдруг метнулся в сторону, закачался, как от порыва ветра, и по косой стал падать на склон Калчевской. Из его кабины появились языки пламени. Набирая скорость, он врезался в склон, подпрыгнул как мячик и, ломая лопасти, покатился вниз.

— Вот так! — закричал Дима. — Кушайте, господа-товарищи!..

Владимир отбросил бесполезный автомат — кончились патроны. Дима выпустил еще несколько очередей и в бессильной ярости грохнул «Калашникова» о камень.

— Ничего, — сказал он зло, — зато рассчитался.

Пули по-прежнему стучали вокруг них. Не удаляясь, но и не приближаясь.

— Что это они? — сказал Владимир. — Игру с нами затеяли?

И вдруг догадался — их хотят взять живыми! Гонят вниз по склону, к «тридцатке», где уже ожидает засада. Но зачем? Ценой сбитой машины взять двух малозначащих людишек?

«Я им нужен, — понял Владимир. — Снова я — бесценная личность, из-за которой гибнут люди и падают вертолеты. Снова — галлий!»

Он засмеялся, и Дима поглядел на него, как на сумасшедшего.