Встреча без возможности прощания - Мария Жукова-Гладкова

– Подтанцовка у меня! Я не одна на сцене нахожусь. Теперь один на сцене никто не стоит. Это зрителям неинтересно.

– Но у вас великолепный голос!

– Недостаточно голоса! И его вообще может не быть! Вы имеете хоть малейшее представление о том, что сейчас делается в шоу-бизнесе? Сейчас девочек и мальчиков набирают по внешним данным и умению двигаться, а не по вокальным! Все под фанеру рот открывают, а иногда даже микрофон ко рту поднести забывают!

– Но у вас же другая аудитория! – не выдержал уже Коля. – Вас слушать ходят. Ваш голос! Вы же не две повторяющиеся строчки поете! У вас же арии, романсы… На разных языках…

– Народ хочет шоу и выпендрежа! – заорала Аполлинария. – А это все дорого стоит. И еще у меня прихлебателей полно. Но я уже решила избавиться по крайней мере от половины.

– Каким образом? – вкрадчиво поинтересовался Степан Петрович.

– Да уж убивать никого не буду. Не дождетесь. Просто выставлю за дверь.

– Почему вы хотите нанять Настю? Зачем вам телохранитель?

– Уже донес? – посмотрела на Колю Аполлинария, потом перевела взгляд на Степана Петровича. – Вот как раз потому, что собираюсь отлучить от дома кое-кого из молодых кобелей. Кусаться будут.

– А вы сами хотели получить деньги у Владимира Свистоплясова, владельца супермаркетов? – продолжал Степан Петрович.

– И не только у него. И к Андрею обращалась, – известная певица кивнула на хозяина квартиры. – Все отказали.

– А в банк почему не пошли?

– Из банка бы кто-нибудь сразу же сообщил журналистам. А мне не нужно, чтобы всплывала информация о том, что я ищу деньги на проект. В таком случае можно вообще ничего ни от кого не получить. И никто не должен знать, что мне не хватает денег на новую концертную программу.

– Анатолий вам помочь не мог? – продолжал задавать вопросы Степан Петрович.

Я не понимала, к чему он клонит. Неужели считает, что Аполлинария убила отказавших ей в деньгах? Это же бред. Кстати, тогда она и Андрея Павловича должна была убить.

– Толик мог свести меня с людьми, которые дадут деньги, но я предпочла с ними не связываться. Не хотелось быть им чем-то обязанной. Да и процент там драконовский. И угрожают опасности, которых нет в официальных кредитных учреждениях. – Аполлинария усмехнулась. – Что я вам объясняю? Вы сами все это знаете лучше меня.

– Кто наследует за Анатолием Садовниковым?

– Моя Катька. Дочь. Да вообще-то там наследовать особо нечего…

– Это и его дочь?

Аполлинария кивнула.

– Ну наконец-то узнали точно, – расплылся в улыбке Андрей Павлович. – А то столько лет высказывались предположения. Представляю, как желтая пресса будет писать кипятком.

– Если ты пойдешь давать интервью! – рявкнула Аполлинария. – Я лично никаких интервью на эту тему давать не буду. И комментировать ничьи заявления не стану. – Она повернулась к следователю. – У Толика составлено завещание. Уже давно. Лет десять назад, может, больше.

– Наследства хватит на вашу концертную программу?

– Вы к чему клоните?! Чтобы я Толика убила?! Чтобы я кого-то убила за однокомнатную квартиру в «корабле»? Вы меня за кого принимаете?!

– Я не знаю расценок, – спокойно сказал Степан Петрович. – Подготовка концертной программы стоит дороже однокомнатной квартиры?

– Моей? Конечно! И вообще Толик – последний человек в этой компании, кого стали бы убивать из-за денег.

Степан Петрович почесал свою хомячью щеку.

– То есть вам всем были нужны деньги? – наконец спросил он.

– Почему «были»? – хмыкнула Аполлинария. – Мне, например, и сейчас нужны. И вообще они всегда нужны. И не только мне. Алекс, тебе нужны?

– Нужны, – кивнул писатель-фантаст.

– А вы, насколько я понял, заняты созданием нового издательства? – посмотрел на него Степан Петрович.

– Занят, – согласился Алекс Мерлин. – Но я в него свои деньги вложил, заработанные на написании романов. А если потребуется, возьму кредит в банке. Конечно, не хотелось бы залезать в долги, но… Я знаю этот бизнес, а в сферы деятельности, в которых я сам совершенно не разбираюсь, я не лезу. Попрошайничать ни к кому я не ходил.

– Но от денежек бы не отказались?

– Если бы золотая рыбка приплыла по поднявшейся в Неве воде?

– А если бы кто-то сам пришел и предложил вам денег?

– Я бы очень глубоко задумался. Просто так денег никто не предлагает. Значит, хочет влезть в мое дело. Меня поймать на крючок.

– Кто-нибудь предлагал?

Алекс Мерлин покачал головой. Мне вопросы следователя казались странными. Как кто-то может прийти и предложить денег? С какой стати?

– А Петру Годунову требовалось расплачиваться с казино? – продолжал Степан Петрович.

Писатель-фантаст кивнул.

– Кто за ним наследует?

Алекс Мерлин вскинул голову.

– Признаться, не задумывался, – сказал он. – Не уверен, что у него составлено завещание. Даже скорее всего не составлено.

– Дети у него есть?

– Есть. Даже не помню точно, сколько. Он женат был несколько раз. Говорил, что карму отрабатывает. Я лично знаком со старшей дочерью. Помню, как мы вместе с Петькой пили, когда его первая жена ее рожала. Петька в роддом позвонил спросить, родила или нет, когда ответили, что родила, он уточнил: «Сына?» Тогда еще пол ребенка заранее не знали. Ему ответили «Нет», и он очень удивленно спросил: «А кого?» Мы это много раз вспоминали. И внебрачные дети есть. И сыновья, и дочери. Он кого-то точно официально признавал. Кого-то отказался признать. Вот драчка-то будет за наследство… И теперь же генетическую экспертизу и после смерти родителя делают…

– А как же долг казино? Наследникам не придется платить?

– А это как карта ляжет, – усмехнулся писатель-фантаст. – Казино-то подпольное. Официально его не существует. Никаких документов, расписок нет. В суд не подашь. Хотя там серьезные ребята работают… Не знаю. Даже предположить не могу, что будет с этим долгом.

– За Лебединским кто наследует? – Степан Петрович посмотрел на Сашу.

Тот сказал, что не представляет, есть ли завещание, жены и детей у Владилена никогда не было, но есть сестра и два племянника.

– У Анны Ковальской, как я понимаю, остались муж и ребенок, и тут все ясно, – сделал вывод Степан Петрович. – А что с вашей подругой? – посмотрел он на Диану.

– Умирать она точно не собиралась. И она не из этой компании… Денег ни у кого не просила. Сама зарабатывала. У нее много родственников в Прибалтике. В Питере есть тетка и двоюродная сестра. Я, по крайней мере, собираюсь отдать ее вещи им.

– Где вы пересекались с Анатолием Садовниковым?

– Не помню. Я считаю, что с ним здесь встретилась впервые. Вполне может быть, что он знал Лайму или нас двоих, а мы не знали его. В нем не имелось ничего примечательного, а на нашем пути встречалось много мужчин.

– Может, Толик что-то Аполлинарии говорил? – встрял Алекс Мерлин.

– Аполлинария Борисовна? – посмотрел на известную певицу следователь.

– Только буркнул под нос: «Ба, и эти суки здесь», я хотела спросить, кто они такие, потом забыла. То есть он вас точно знал, – Аполлинария посмотрела на Диану.

– Откуда вы узнали про девушек? – Степан Петрович теперь смотрел на хозяина квартиры.

– Я порекомендовала, – ответила вместо него Тоня – и повторила то, что рассказывала нам в «детском» отсеке квартиры.

– Значит, от меня решил избавиться, жирный боров? – завизжала Римма голосом свиньи, которую режут, бросилась к мужу и принялась лупить его кулаками по всем доступным частям тела.

Андрей Павлович вяло сопротивлялся. Остальные с интересом наблюдали за очередным представлением. Признаться, мне оно совершенно не нравилось и, конечно, не шло ни в какое сравнение с исполнением романса Аполлинарией. Примадонна пела красиво, Римма ругалась грязно.

Потом Андрею Павловичу явно надоело происходящее, он как-то незаметно выкинул одну руку в сторону Риммы, схватил ее за запястье и стал сжимать. Она взвыла.

– Не нравится? – прошипел супруг. – Мне тоже не нравится. А ну пошла на свое место, потаскуха недобитая! Сейчас закончим с этим делом и отправимся подавать на развод. Мое терпение лопнуло! Я хотел по-хорошему – ты не согласилась.

– По-хорошему? – заорала Римма, запястье которой Андрей Павлович выпустил. Правда, теперь она не решалась к нему приблизиться. – А наем этих шлюх – это «по-хорошему»?!

– Я тебе сколько раз предлагал развестись? Я бы не оставил тебя с голым задом. Ты это знаешь. Но ты не соглашалась! Ты хотела все! Так теперь не получишь ничего. Читала сказку о рыбаке и рыбке? Ты – старуха, которая останется у разбитого корыта. Я тебя взял из однокомнатной хрущобы, в которой вы жили с мамой, вот в такую же и отправишься.