Пассажирка с «Титаника» - Наталья Солнцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тут фантазия Кати натыкалась на преграду. Молодая женщина поразмыслила и не нашла ничего лучшего, как отправиться к Люлю под предлогом покупки произведения живописи. Еще одна картина лишней не будет. Отец не ограничивает ее в средствах, и она может позволить себе маленький каприз.
– Милочка! Как я рада! Как мне приятно! – защебетала Люлю, впуская покупательницу в свою напичканную антиквариатом квартиру. То, что вещи были посредственными, хозяйку не смущало. Вряд ли ее вообще что-либо смущало, кроме провалившейся сделки.
– Привет, – улыбнулась Катя.
– Идем пить чай… или ты желаешь чего-нибудь покрепче?
– Сначала дело.
Сегодня Люлю была похожа на расписную матрешку. Желтый сарафан, унизанная бусами полная шея, атласный обруч на медных кудрях, напоминающий кокошник, – полная перемена стиля. Вероятно, кто-то из ее знакомых дизайнеров одежды увлекся «русскими мотивами».
– Как здоровье? – осведомилась гостья.
– Намного лучше! – просияла Люлю и потащила ее к столу. – Располагайся, а я покажу тебе пару прелестных жанровых полотен. Я помню твой вкус. В прошлый раз ты приобрела пастушек, а сегодня я приготовила тебе купальщиц. Как насчет обнаженной натуры?
Катя пожала плечами, ломая голову, как перевести разговор в нужное ей русло. Пока Люлю возилась с ноутбуком, чтобы показать картины, она вспоминала, с кем та приходила в «Фишку».
На пухлом пальце Люлю сверкнул бриллиант, и Катя спросила:
– Подарок любовника?
– Это сваровски, – захохотала хозяйка. – Мой Гена на настоящий солитер не раскошелится. А похоже, правда? Зачем платить больше! Только ты молчи, пусть завидуют. Пусть думают, что Гена сделал мне предложение.
Люлю встречалась с женатым мужчиной, не теряя надежды, что рано или поздно станет законной супругой. Впрочем, ее Гена не собирался бросать жену.
– Смотри, какая прелесть. – Люлю показывала купальщиц, гостья выбирала. – Вот эти просто великолепны. Размер полотна имеет значение?
– Да. У меня мало места.
– Значит, поищем что-нибудь поменьше, – кивала хозяйка. – Вот чудесная сценка у пруда… две девушки примеряют венки из лилий. В кустах прячется парень и подглядывает за ними.
– Слащаво.
– А как тебе эти три грации?
– Темноватый фон.
– Так это же лесное озеро! Ночь, черная гладь воды… белые тела купальщиц, облитые лунным светом…
– Мне что-нибудь повеселее.
– Хочешь, покажу «Игры русалок» неизвестного художника? Чудесная вещь! Дороговата, но для тебя сделаем скидку.
Катя почти не слушала. Она искала повод заговорить о той последней для Генриха трагической вечеринке. Ярко-желтый смартфон Люлю, в тон ее сарафана, лежал рядом с ноутбуком и вдруг зазвонил.
– Извини…
Люлю перебросилась с абонентом несколькими фразами и сказала, что занята.
– Боже, что за нудная барышня! Пристала, как репей! – пожаловалась она Кате. – Представляешь, требует удалить ее фото. Третий раз звонит! Боится, я собираюсь продать снимки. Не стану я мараться из-за каких-то пяти сотен баксов! Помнишь эту зануду? Она была на помолвке с пузатым папиком. Тощая жердь с голой костлявой спиной? Оказывается, папик-то женат! – захихикала Люлю. – Тоже мне секрет! Но девица в панике. Папик грозится ее прикончить, если жена узнает…
В голове у Кати замелькали приглашенные в клуб гости – мужчины и женщины, модели со своими «спонсорами», представители городской богемы.
– О каких фотографиях идет речь?
– Я выложила на свою страничку пару снимков… сделанных вскользь, тайком от клубных секьюрити. Ты знаешь их драконовские правила. В зале не фотографировать! Они-де заботятся о репутации клиентов. Плюс причуды Доры. Она запретила снимать помолвку из суеверия. Все-таки третья попытка. Боялась, сорвется.
«Правильно боялась», – подумала Катя.
– Пришлось из-под полы фотать, – добавила Люлю. – Смартфоном. После того, что случилось, я напрочь забыла о снимках. У меня была депрессия. А когда вспомнила, просмотрела кадры и выложила удачные в Интернет. И тут началось! Звонки, слезы, сопли, угрозы!
Катя почувствовала сухость во рту. Она не напрасно заглянула к Люлю и решилась потратить немного денег. Это окупится.
– Ты что-то снимала во время помолвки?
– Я же говорю, тайком, из-под полы. В кадр случайно попала долговязая девица со своим папиком. Теперь от нее спасу нет. Сбесилась! Донимает меня звонками! Дура…
– Кого ты снимала? – перебила Катя.
– Ну уж точно не эту костлявую жердину, – с сердцем произнесла Люлю.
– А кто из гостей тебя заинтересовал?
– Была там одна художница. Больно часто мой Гена о ней упоминает. В галереях полно ее мазни. Я не ожидала увидеть ее в клубе, – призналась Люлю. – И тут Дора мне представляет эту мымру! Прикинь?
– Художницу?
– А я о чем? Она зажигала с каким-то хахалем. Дай, думаю, сфотаю их и выложу в Интернет. Гена на мою страничку зайдет, увидит эту парочку и поймет, что к чему. Уловила момент, взяла смартфон – и давай ее щелкать. Плохо вышло. Света мало, куча людей в кадре, в том числе и та зануда с папиком.
– Ты приревновала Гену к художнице? – прыснула Катя.
– Хорошо тебе смеяться, – обиделась Люлю. – А мне каково? Столько лет его жену терплю, уже свыклась. Но если он еще и любовницу заведет, это будет перебор. Далась ему эта мымра? Страшна, как Баба-яга!
Катя состроила сочувственную мину.
– Ты права. Слушай, покажи мне ее.
– Мымру?
– Ага. Любопытно.
– Да на здоровье, – хмыкнула Люлю и потянулась к клавиатуре. – Я все снимки на комп сбросила. Качество ужасное, но кое-кого узнать можно. Вот, пожалуйста…
На экране появились действительно неудачные кадры. Танцующие в полутьме фигуры и ближе всех – экстравагантная женщина с полуголой грудью и сотней косичек на голове.
– Баба-яга! – желчно повторила Люлю и увеличила лицо «мымры». – Глянь на ее нос!
Черты художницы в самом деле были далеки от классических. Губы выпяченные, нос широковат. В ней чувствовалась африканская кровь.
– Она мулатка?
– Типичная. И что Гена в ней нашел?
– О вкусах не спорят, – дипломатично заметила Катя. – Тебе удалось еще кого-нибудь снять?
– Я пыталась поймать мымру с хахалем в кадр, когда Дора показывала свой стриптиз. Все пялились на нее, а я вытащила смартфон и быстренько – клац! клац! клац! – пока никто не видит.
– Поймала?
– Их, как назло, загородили. А потом Генрих упал, поднялся переполох. В общем, стало не до того.
– Покажи, что получилось.
– Тебе-то зачем? – насторожилась Люлю.
– Так просто.
– Приглянулся кто из гостей?
Катя прикинулась смущенной:
– Был там интересный мужчина…
– Ну ты даешь, подруга! С одним пришла, на другого глаз положила. Мне бы так! А то на Гене свет клином сошелся. Забываю, что вокруг мужиков полно. Ладно, смотри…
Люлю показала ей остальные кадры, сделанные во время стриптиза Доры. Ничего особенного на них не было.
– Вот, – торопливо кивнула Катя и ткнула пальцем в высокого мужчину импозантной внешности. – Знаешь его? Красовский. Биржевой делец и загадочная личность. Правда, женат, но этот недостаток легко исправить.
Люлю прищурилась.
– Слушай, Кать, у тебя глаз-алмаз.
Гостья в подтверждение своей лжи попросила сбросить снимки на флэшку.
– Купишь себе новую, – сказала она и засобиралась. – Мне пора. Я на массаж опаздываю.
– Эй… а картину-то берешь или нет?
– Беру, беру…
– Которую?
– Купальщицы на лесном озере, – бросила Катя. – И прибавь стоимость флэшки.
– Даже цену не спросила, – озадаченно прошептала Люлю ей вслед. – Есть еще люди, которые не считают денег…
Глава 26
Поселок Рудное
Выбор у Лаврова был невелик. Быть застигнутым в чужом доме с двумя трупами или спрятаться в шкафу. Он предпочел второе.
Стоя в темноте и вдыхая запах старой одежды и костюмов, он готовился дать отпор тому, кто ходил наверху. Может, убийца сам вызвал полицию. Может, он следил за домом, и как только заметил визитера, решил перевести стрелки на него. Может, убийца за чем-то вернулся, и тогда от него нечего ждать пощады. Может… может…
Ни один из вариантов не сулил Лаврову ничего хорошего. В любом случае ему лучше оставаться незамеченным. А еще лучше – выскользнуть из мышеловки, в которую он угодил по неосторожности.
Надо было послушаться Глорию. А так он и девочкам не помог, и сам попался.
«Еще не попался, – успокаивал он себя. – Еще есть надежда выкрутиться. Тот, кто ходит по дому, не обязательно спустится в кладовую и откроет шкаф».
А если все-таки откроет?
«Тогда я выстрелю первым!»
А если тот, кто ходит по дому, не один? Если их двое или трое?
«Тогда мне конец…»
От этой мысли у него сжалось сердце и заныло в затылке. Надо было спрятаться не в шкафу, а в погребе. Может, именно там и есть вход в катакомбы. Он мог бы скрыться в подземных коридорах и выйти через овраг в лес!..
