Телохранитель для дочери - Юлия Вернер

плечо и сжал, шагая рядом со мной к припаркованному рядом внедорожнику, сев в который я отвернулся к окну и просидел в таком положении до самого приезда в гостиницу, пытаясь привыкнуть к мысли, что матери у меня больше нет. Нас с ней связывало слишком многое, она для меня была не просто родительницей, она была для меня лучшим другом, который поддерживал даже тогда, когда я в корне был не прав.

На следующий день мы уже сели в частный самолет и улетели обратно на родину, оставляя Кубу позади.

Я чувствовал себя таким опустошенным, будто продал свою душу дьяволу. Я не ощущал вообще ничего, от слова совсем. Я возвращался в дом, где больше никогда не будет слышен голос самого родного на свете человека – мне стоило это принять и перестать раскисать как кисейная барышня, ведь все мы понимали, что ей осталось не долго. Смерть – это такой же естественный процесс, как и жизнь. Проклятая опухоль не отступила, а забрала у нашей семьи родного человека.

POV. Ника

Я блуждала во тьме и не видела из нее выхода. Казалось, я слышала голос Марка, но когда я стала звать его, он уже не отвечал.

Когда я очнулась в клинике, лежа на больничной койке, рядом со мной уже сидели мои родители. Они выглядели измученными: под глазами залегли тени, а кожа на лицах была бледнее мела. Но они были здесь, со мной, похоже, я проспала все наше с Марком спасение…

– Где Марк? – я резко подняла корпус и в глазах потемнело.

Мама подпрыгнула со своего места и уложила меня обратно, бережно поглаживая по голове.

– Все хорошо, милая, ты в безопасности, – приговаривала она, а по лицу текли слезы. – Все позади…

Я смотрела на нее растерянным взглядом, а потом скользнула взглядом по стоящему напротив отцу, на лице которого застыли неизвестные мне эмоции. Он никогда не показывал слабину, а тут, кажется, расклеился и готов был всплакнуть от счастья, что его непутевая дочь жива.

– Мам, – я ненавязчиво отстранилась от ее поглаживаний. – А где Марк?

Родители переглянулись.

– Он улетел сегодня утром, Ника, отец забрал его, – ответил папа. – С ним все хорошо.

«С ним все хорошо» – пронеслось в сознании, но горечь от того, что он меня бросил, чувствовалась на кончике языка.

Вот все и возвращается на свои места – он снова станет моим телохранителем, а я его объектом охраны.

– Но он позже вернется к своим обязанностям? – негромко уточнила я.

Отец отрицательно покачал головой, и внутри меня в этот момент рухнула выстроенная временем высокая башня.

– Скорее всего, нет, милая. В их семье случилось горе, так что думаю, Марку будет не до того, чтобы охранять тебя. У него появятся другие обязанности.

Горе? Да что могло случиться за столь короткий срок?

– Но что произошло? – я подалась вперед, будто это могло как-то повлиять на скорость ответа. – Что-то с Майей?

– Нет, с ней все нормально. Дело в том, что их мать несколько дней назад скончалась. Она долгие годы боролась с раком, но болезнь оказалась сильнее, – папа опустил голову. – Я уже выразил Владлену свои соболезнования.

* * *

Спустя несколько дней мы вернулись на родину.

После моего отсутствия тут совсем ничего не изменилось, просто казалось, что я очнулась после глубокого сна и вот снова начала жить своей жизнью, но, на самом деле, уже ничего не было так, как прежде. За столь короткое время изменилась я и мое представление о жизни, которая, оказывается, такая хрупкая, что может оборваться в любой момент.

Я переживала за Марка. Пыталась позвонить ему, но абонент был выключен. Мне хотелось быть рядом в такой тяжелый для него период, но сделать этого я элементарно не могла – меня не выпускали за пределы дома, пока не подыщут нового телохранителя, ведь отец так и не уладил свои проблемы и мы все еще были в опасности.

Нина Николаевна порхала вокруг меня и все время пыталась чем-то покормить, ссылаясь на то, что я исхудала, в чем я с ней согласна – я потеряла за это время пять килограммов и некоторые джинсы стали на мне висеть.

А еще никто кроме нашей семьи и семьи Молотовых не знал, что мы пропадали без вести. Было странно слушать просьбы Ксюши скинуть больше фоток, рассказать, как я отдохнула и что ей привезла, а я не могла ей ничего рассказать, уж тем более того, что произошло на острове между мной и Марком.

Открыв фото-галерею, я уставилась на наши с брюнетом фотографии, которые мы успели сделать, прежде чем телефон окончательно разрядился. На них мы дурачились, на паре фотографий я даже позировала стоя спиной к морю. Сердце сжималось от тоски, глядя на эти снимки, и мне казалось, что как прежде уже никогда не будет. Наши с Марком пути медленно расходились в разные стороны, но желание быть вместе никуда не делось. Я успела слишком сильно привязаться к этому человеку и теперь страдала от его отсутствия.

На следующий день к нам пришел новый претендент на место моего личного телохранителя. Это был огромный сорокалетний мужик бандитской наружности, при виде которого у меня волосы на голове зашевелились. Ну и естественно, моего мнения в выборе пушечного мяса никто не спрашивал, правда, дали присутствовать при собеседовании.

– Я не хочу, чтобы этот бегемот был моим телохранителем, папа! – кричала я, превращаясь в сумасшедшую истеричку, которой была раньше.  – Ты видел его? Он же натуральный бандит!

– Прекрати, Ника. Без охраны ты все-равно ходить не будешь!

Я нахмурилась.

– Да?

– Да! И не будь как маленькая!

Вот, опять!

– Хорошо, папа, – прошипела я сквозь зубы. – Будь по-твоему, но я за себя не ручаюсь! – с этими словами я пошла к себе в комнату, игнорируя суровый взгляд родителя.

Хлопнув входной дверью, я упала лицом в подушку и завыла.

Ну, уж нет! Если Марк не будет моим телохранителем, то никто не будет!

* * *

Я возненавидела нового телохранителя