Наложница особых кровей (СИ) - Грин Агата

— Прочитал ее, конечно же, — прошипел Эвелинд, — проверил всю, а потом взял себе. Только вот по своей воле Дэрия бы никогда не осталась с тобой на Аэле!

— И с вами тоже.

— Я бы женился на ней! Она бы стала моей единственной!

— Если бы вы ее заставили.

— Я НЕ ТАКОЙ! — вскричал парень.

— Такой, такой, — произнес с сожалением Регнан, разглядывая его. — Мы все здесь такие.

— Не надо мерить всех по себе!

— Ты хотел заставить Дэрию остаться, и ты бы точно так же заключил ее у себя дома, как я заключил в гареме. Она говорила тебе о Союзе, но ты ее не слушал. Ты не понял, что она другая.

— А ты понял?

— Я пытаюсь ее понять.

Злоба, злоба, злоба – меня даже затошнило…

— Ты сдохнешь! Вы все сдохнете! Смерть Арисам, смерть Ари…

Регнан, фигурально выражаясь, «выключил звук», и Эвелинд замолк, потеряв дар речи и заодно сознание; его, бесчувственного, вынесли. Следующие несколько человек на допросе были мне незнакомы, но я прослушала их с той же внимательностью, что и предыдущих. Настала очередь Мэрит Айдж.

С ней все прошло быстро: как и уверяла Аринна, Мэрит не в курсе действий своего отца и Рубби, в чьем доме жила, и все произошедшее для нее – шок. Мне очень не понравилось состояние девушки, и я начала волноваться, как бы ее не забрал синдром внезапной смерти, косящий психокинетиков. Вслед за Мэрит привели и других юниц – моих сестер Гелли и Агни. Обе были в стрессе и зареваны; судя по всему, и для них произошедшее большой «сюрприз».

Потом привели еще людей, одного за другим… Регнан мог и до ночи, и всю ночь продолжать допросы всех причастных и задержанных, да и вообще сутками без перерыва, но когда стемнело, заявил, что на сегодня хватит и пришел за мной. К тому времени моя голова раскалывалась, а чувство голода заснуло от игнорирования.

— А если бы я неделю допрос вел? — протянул он укоризненно.

— Я бы неделю слушала, — хрипло ответила я.

— Невообразимо упрямая!

— Да ладно, на острове Красоты похуже было, — вяло отшутилась я. — Мне бы Мэрит Айдж глянуть, она…

— Никого ты сегодня не глянешь, — прервал меня Регнан, — а вернешься в покои, поешь и выспишься.

— Ладно, — не стала я спорить, — но только если ты останешься со мной.

Регнан вздохнул, подошел ко мне, взял на руки, да так и понес; его подчиненный из Рубинового полка сделал вид, что так оно и надо. Когда мы вышли, к царевичу устремились военные и советники, все такие собранные да важные, что мне стало стыдно – дипломированный врач, гражданка Союза на руках у мужчины да еще и жмется к его груди… И повеяло от всех этих важных-собранных таким возмущением, что по сравнению с ним дерзкие выпады Эвелинда на допросе – просто ласковые укоры ангела. Причем возмутились мужчины не моим поведением – что с меня, женщины, взять? – а поведением Регнана.

— Ваше Высочество, — прозвучал холодный удивленный голос советника, — вы всех допросили? Если так, его величество царь Эйл ждет доклада.

— Я еще не закончил, — ответил Регнан и пошел дальше.

Мужеское возмущение стало сильнее.

— Но дело срочное! Царь повелел разобраться как можно скорее!

— Я продолжу завтра, как отдохну.

Дверь в коридор открылась перед нами и закрылась, когда мы прошли; военные да советники остались позади с их возмущением, а навстречу попались слуги, которые тоже воззрились на нас так, словно мы с Регнаном совершили святотатство.

— Ну ты и бунтарь, — проговорила я. — Они тебя за это сожрут.

— За что «это»?

— За то, что взял меня на допрос. За то, что понес на руках. За то, что послал их…

— Я их никуда не посылал, — озадачился царевич.

— У нас в Союзе это означает отказать.

— Ничего, переживут.

— Им не нравится.

— Мне тоже многое не нравится.

— С придворными так нельзя. Смотри, покусятся еще на тебя, зазнавшуюся царственную особу…

— Не осмелятся.

— Ты такой же самоуверенный, как и Эвелинд, — заключила я с сожалением. — Что теперь будет с Рубби? Ты всех казнишь?

— Царь велит их казнить, но в этот раз я исполнителем не буду.

— Почему?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Не хочу быть палачом твоей семьи.

— Почему?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Потому что люблю тебя, — он сказал это, даже не глянув на меня.

— А если я попрошу всех их пощадить?

Регнан остановился, и его синий взгляд вонзился в меня как клинок, я даже мурашками покрылась. Мы за последнее время настолько сблизились, что я перестала осознавать масштаб его личности и его ответственность.

Но и масштаб своей личности я тоже осознала благодаря признаниям Аринны.

— Ты представляешь Аэл, Регнан, а я представляю Союз, — сказала я. — И у меня как представительницы Союза есть к тебе предложение…

Глава 18

На следующий день допросы продолжились, и когда картина сложилась, Регнан сделал доклад. Его величеству Эйлу Арису доклад не понравился, но еще больше ему не понравилось предложение Регнана о том, как поступить с изменниками. Раньше их показательно казнили, и казни транслировались на Фолкор и Рул. В этот же раз Экзекутор отказался исполнять вверенное ему дело из-за соображений безопасности.

— Что-что? — царь аж привстал. — Куда их отправить? На трудовые планеты?

— Мы лирианцы, а худшим наказанием для лирианца всегда было изгнание. Я связался с представителями Союза, и они согласились принять преступников на трудовой планете для психокинетиков.

— Ты спятил, Регнан! — рявкнул царь, и его лицо раскраснелось. — Как ты мог связаться с Союзом? Какие еще трудовые планеты?

— Трудовые планеты для психокинетиков, — невозмутимо пояснил царевич. — Там есть все условия для перевоспитания и переосмысления жизни. В Союзе преступникам вводят препарат, блокирующий эо.

— Аэлца не заблокировать!

— Способности любого психокинетика можно заблокировать, — возразил Регнан. — Я изучил информацию. Один из выдающихся психокинетиков Союза, известный как Найте Малейв, нашел способ безопасно блокировать потоки энергии.

— Да плевал я на этого Найте и на весь Союз в целом! Что с тобой происходит, Регнан? Это твоя девка тебя надоумила? — Негодующий взгляд царя обжег меня. — Для чего ты притащил сюда эту… гражданку?

Последнее слово он выплюнул с невыразимой брезгливостью.

— Потому что дело напрямую ее касается, — ответил царевич. — Красные планировали навредить ей и представить жертвой нашего режима. Если бы что-то случилось с Дэрией, Союз отправил бы на Аэл войска.

— Но с ней ничего не случилось, она в порядке!

— Вот именно, отец – пока Дэрия в порядке, преимущество на нашей стороне. Поддержка Союза лишней не будет. С нами охотнее будут иметь дело, если узнают, что граждане Союза на нашей планете в безопасности и способствуют налаживанию хороших отношений.

— Нам достаточно и нейтралитета: мы не вмешиваемся в дела Союза, а они не вмешиваются в наши. Высылать гадов, поднявших на меня руку, я не собираюсь, и если ты не прикончишь их, то я сделаю это сам!

— Если вы казните предателей после того, как я обратился с такой просьбой в Союз, имидж Аэл Дрида непоправимо пострадает. Система Лиры по большей части находится под защитой союзных войск, и мы не можем позволить себе такой роскоши, как испорченная репутация. Если мы покажемся варварами, с нами обойдутся, как с варварами рано или поздно.

Царь Эйл, насколько я могу судить, вовсе не дурак. Он откинулся в кресле, потер подбородок и задумался; его возмущает и раздражает создавшаяся ситуация, и он вполне может психануть и дать приказ о казни. Но есть один нюанс: он боится сына. Не так, чтобы очень, скорее это похоже на опасения, да и все-таки слова Экзекутора имеют вес.

— Жену ты свою не пощадил, Регнан, а этих просто хочешь отослать, — после недолгих раздумий протянул царь. — Неужели землянка настолько хороша в постели, что ты готов выполнить любой ее каприз? Всюду с ней, разрешил даже наблюдать за допросами… она и сейчас здесь, и я не выгнал ее только потому, что хочу понять, насколько сильно она тебя отравила.