Читая маршала Жукова - Петр Межирицкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Весь ход военных действий на советско-германском фронте на протяжении 1941 года был не чем иным, как срыванием графика наступавшего вермахта любой ценой. В контрнаступления в Белоруссии, на Украине, у Одессы, Смоленска, Брянска под колеса германской военной машины, чтобы затормозить ее и спутать взаимодействие частей, бросалось неподготовленное ополчение, людское мясо, зачастую безоружное. К этому, с позволения сказать, способу ведения войны вынудила неготовность к ней.
Но то же можно было сделать и в 1940-м. Даже при неготовности армии потери не были бы так тяжки, какими оказались в результате демонстрации Гитлеру миролюбивой беззаботности.
В 1941-м положение изменилось. Теперь Германии бить приходилось бы уже не в спину, а в лоб. Жуков в отчаянии предлагал упреждающий удар по сосредоточившимся для нападения армиям вермахта, но можно верить маршалу, когда в конце жизни он в беседе с К.Симоновым сказал, что такой удар в 1941 году привел бы к еще более тяжелым последствиям.
Что могло быть тяжелее осады Ленинграда и Москвы?
Немедленное поражение в войне.
***Ожидавшая вторжения Великобритания пристально следила за приготовлениями Гитлера на Востоке. 14 июня, в самый день "Опровержения ТАСС", Разведывательный комитет представил доклад о вероятных аспектах советско-германской войны. В докладе отмечалось, что СССР обладает значительными по численности формированиями, но вооружение устарело, оснащение связью отсутствует, а командование малокомпетентно. Англичане считали, что первая фаза вторжения, включающая оккупацию центральной Украины и Москвы, займет 3-4, самое большее 6 недель. По докладу, основные последствия для англичан, заключались в том, что от трети до половины немецких сухопутных войск и авиации на протяжении этого времени будут заняты на Востоке, и понадобится некоторое время, чтобы восполнить их и перебросить обратно на Запад. Это значило, что Гитлеру придется на время - вряд ли продолжительное - отсрочить планы вторжения на Британские острова.
О переломе в ходе войне и речи не было.
Да и кто мог ожидать от обескровленного народа таких жертв?
***В непонятной стыдливости редкие авторы поминают - а больше тех, кто отрицает, - что уничтоженные деятели партии и военного руководства представляли из себя лучшее, что было в советском обществе.
Эти люди осмыслили историю и свое участие в ней, не всегда безупречное, и извлекли из этого урок. Они обратились к попранным в революции семенам общечеловеческого. В условиях установившейся, как им казалось, государственности, они пытались хранить эти семена. Они несли бремя морали, права, образования, воспитания. При несомненной государственности мышления их отличала способность разбираться в материях, выходящих за пределы государственного. Чувство юмора, включая самоиронию. Умение проводить досуг помимо застолья. Манера ходить, говорить, кланяться, интересоваться искусством и играть на музыкальных инструментах.
Это были люди, а не государственные куклы. Ни в коем случае не винтики аппарата. Личности.
Но "… помимо главной, очевидной, безмерно страшной, но всем понятной и объяснимой беды, которая обрушилась на страну в июне сорок первого… помимо этой смертельной опасности существовала другая, дьявольская напасть, невидимая и вездесущая. Еще до того, как пришла явная и объяснимая драма, она высасывала из страны живительные соки, уносила, словно тать в нощи, людей, обезлюживала города и веси, иссушала плодородные нивы и напускала такого дурмана, что лютый враг казался людям самым дорогим и великим другом, а друзья - врагами народа." (Борис Панкин, "Четыре Я Константина Симонова")
С этим лютым врагом своего и всех других народов во главе страны и вступил советский народ в войну.
При блистательных тактиках Тухачевском и Уборевиче, при гениальных стратегах Якире и Блюхере Жуков был хотя и не сверкавшим выдумкой, но не лишенным дарования и отлично подготовленным генералом Красной Армии.
Чистка РККА сделала его единственным, сочетавшим мастерство и решительность.
Единственность сделала его гениальным.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
32. План "Барбаросса"
Нападение на СССР сравнимо с попыткой убить спящего. Обсуждение моральности опустим, времена " Иду на вы " миновали.
Но государство - не человек. Спящий проснулся. Гитлер полагал, что СССР не успеет развернуться для эффективного сопротивления. Он худо рассчитал не свои силы, а природные условия. И противника. Не вождя -народ. Кроме того, в ходе военных действий он и сам поспособствовал тому, что противник пришел в себя.
Однако начало было ослепительно.
" В результате неожиданно быстрого захвата мостов создалась совершенно новая обстановка." - Таков первый день войны в оценке танкового генерала Германна Гота.
Перефразируется это легко: благодаря Сталину, переправа танковых колонн через приграничные водные преграды прошла так гладко, что возникли нежданные и многообещающие перспективы.
Новые историки в рвении любой ценой обелить вождя не гнушаются преданием памяти павших. Немцы считали даже убитых врагов, но особенно пленных: их надо было конвоировать и хоть как-то кормить. Три миллиона пленных к марту 1942 года новые истолковали как отказ армии защищать свою страну. Ни шок внезапного нападения, ни отсутствие радиосвязи между армиями и фронтами, ни отсутствие директив о действиях в случае нападения врага, ни беспомощность командования во всех звеньях, ни слабая выучка войск и дефицит стрелкового оружия и патронов - ни один из этих факторов у них не поминается.
Возможно, такое толкование начала войны кому-то кажется заманчиво.
Новые обладают чутьем и опрометчиво не поступают. Может статься, они думают, что излагают историю в духе, угодном современным правителям России. Если так, они переусердствовали. До смешного. Буквально носом в лужу. Нет ничего важнее для любого правителя, как верность его граждан военной присяге и готовность защищать Родину от посягательств ценой собственной жизни, не взирая на отношения с властью. На том стояла и стоять будет всякая страна, пока не отказалась от своей истории или не стала относиться к ней цинично.
Даже иные писатели из тех, кто цену стратегическим талантам Сталина знает и, подобно мне, описывая вождя, в выражениях всего лишь не выходит за рамки нормативной лексики, даже они в повестях (романах) изображают дело так, словно Генштаб (конкретно - Жуков) готовился к обороне и отражению нападения в том именно виде, в каком оно произошло, по главным направлениям - север, восток, юг. Но этого предположения ничто не подтверждает. У Жукова ни намека нет на то, чем именно столь напряженно занимался Генштаб и Наркомат обороны в канун войны. Можно предположить, что, после окрика Сталина по поводу контрнаступательного документа, написанного рукой Василевского, Генштаб никакой инициативы проявлять более не смел и занимался тем, чем велел вождь. Чем - вот вопрос! Не похоже, чтобы подготовкой к отражению агрессии, иначе разработчики плана поделились бы ну хоть ошибками своими, лишь бы не подвергнуться обвинению в бездеятельности - тягчяйшем для военного. Оборонческая деятельность вождем была запрещена, вот единственное объяснение. Приказано было думать, что пакт ограждает страну. Ну, а коли так, то и впрямь - к чему вторые эшелоны для перехвата несуществующего противника на стратегических направлениях, которые никогда не станут фронтовыми… Сталин велел готовить наступательные варианты в уверенности, что Гитлера опередит. В результате Красная Армия к обороне подготовлена не была по всему спектру - ни тактически, ни психологически, ни материально.
Тем не менее, все немецкие авторы отмечают упорное сопротивление уже на пограничном рубеже. В большинстве случаев оно было легко подавлено, да и бегство[49] имело место, неизбежное при наказуемости даже мысли о возможном нападении и - ах! - полной внезапности разверзшихся вдруг земли и неба. Там, где войскам, в обход вождя, дали приказ о повышенной готовности, вермахту пришлось туго. На крайнем юге и крайнем севере успехи измерялись десятками метров. Зато в створе наступления группы армий "Центр" в течение 22 июня сопротивление было сломлено, и вермахт вышел на оперативный простор.
Но план "Барбаросса" составлен был по часовому графику. Ошибка или замешательство войск, вызывавшие задержку в два-три часа, уже выводили из себя начальника штаба сухопутных войск. Между тем, второй день войны северный танковый клин группы "Центр" провел не в борьбе с резервами или вторыми эшелонами Красной Армии. Он воевал с дорогами. Генерал Гот сокрушается: дороги, помеченные на картах, все оказались грунтовыми. Дороги в заросших соснами дюнах Литвы. Танки размололи песок, а объезжать в лесу забуксовавшие машины было не простой задачей. День был потерян, а на следующий уже пришлось одолевать брошенные наспех советские заслоны. Да, их сметали. Но, чтобы смести, их приходилось атаковать. Спешиться, определиться в обстановке, уничтожить противника, собраться, погрузиться на транспортеры - все это была потеря времени, не предусмотренная планом, и это затрудняло захват европейской территории СССР до зимы.