Леди Неукротимость - Сьюзен Робинсон

Кейт почувствовала себя плохо. Корсет был слишком тесным. Съеденная ею за обедом пища застряла у нее где-то между горлом и талией и грозила вернуться назад.

У нее даже был вкус, у этой миссис Бичуит. На ней было платье из серого с перламутровым отливом атласа без этих глупых складочек, сборочек и оборок, которыми были украшены платья всех остальных присутствовавших в комнате женщин. И что хуже всего, она была достаточно умна, чтобы надеть платье с достаточно скромным декольте. Кейт бросила взгляд на свою собственную грудь. Ханна настояла на том, что в вечернем туалете грудь и плечи должны быть открыты.

— Я чувствую себя как фигура на носу корабля, — пробормотала Кейт.

Мысль миссис Бичуит была верной. Если все окружающие считали необходимым выставлять свои плечи напоказ, то гораздо больше внимания можно было привлечь, прикрыв их.

— Мама, ты сказала, что лорд Алексис пригласил миссис Бичуит? Когда?

— Я не знаю, — сказала София. — Но леди Джулиана узнала о том, что она придет сюда, только вчера.

— Вчера…— Это был день, когда он разыскал ее в Часовой башне. День, когда она почти позволила ему…

В комнату с шумом вошли мужчины, и их теноры заглушили женские сопрано. Черные фраки тут же заполнили всю комнату, и Кейт оказалась в окружении трех из них. Леди Джулиана представила ей ученого из Кембриджа, священника и лорда. Джулиана упомянула об ее интересе к литературе, и три пары глаз тут же зажглись. К своему собственному удивлению, Кейт оказалась втянутой в настоящий интересный разговор. Жаль только, что она испытывала в душе слишком большую боль, чтобы насладиться своей первой настоящей популярностью.

Ей ничего не оставалось делать, кроме как говорить. Поэтому она говорила о Блейке и Драйдене, о Тэккерее, Троллопе и Диккенсе. И все это время она наблюдала, как Алексис де Гранвиль переходил от одной Динкль к другой и к третьей, а затем к графине и к мадемуазель, и все только для того, чтобы оказаться рядом с миссис Бичуит.

Она снова почувствовала тошноту. Так как она очень внимательно наблюдала за любовниками, она не заметила, как граф Кардиган присоединился к ее небольшой группе и тут же спровадил ученого, священника и лорда, и поэтому Кейт вздрогнула от удивления, когда увидела, как граф предлагает ей руку. Кардиган проводил ее к кушетке и с ее разрешения сел рядом с ней. Кейт подумала: специально ли он выбрал такой маленький диванчик, на котором было место только для них двоих. Проклятье. Ей не было видно Алексиса и эту женщину с того места, на котором она сидела.

Она вытащила из кармана свой платочек с черной каймой и принялась скручивать его в руках, втайне желая, чтобы это был не платочек, а прекрасная шея лорда Алексиса.

Граф Кардиган наклонился к ней и прикоснулся пальцем к ее юбке.

— Что? — спросила Кейт.

— Я спросил: не избегаете ли вы меня нарочно, мисс Грей?

— Конечно, нет, милорд.

— Я подумал, что вы, возможно, не любите солдат.

Она с усилием снова обратила свое внимание на графа.

— Я абсолютно ничего не имею против солдат.

Кардиган медленно и внимательно оглядел ее лицо, а затем его взгляд скользнул по ней вниз до самых ног. Кейт с трудом удержалась от того, чтобы наклонить плечи вперед, так чтобы ее грудь казалась меньше. Раздраженная тем, что она едва не поступила как школьница, она специально улыбнулась графу. У него были элегантно подстриженные усы, а волосы слегка завивались на висках.

— Мисс Грей, я надеюсь, что вы позволите мне проводить с вами больше времени. Если бы вы позволили мне небольшую вольность, я сказал бы, что ваша красота заставляет меня жалеть о том, что я родился англичанином, а не американским джентльменом.

Кейт не знала, что ей ответить, так как у нее не было большой практики принимать комплименты. По крайней мере, она не залилась румянцем и не начала хихикать. Она остановила свой выбор на спокойном «спасибо», и восхищенный наклон его головы сказал ей о том, что она сделала правильный выбор.

Успех с одним комплиментом явно заставил графа продолжать в том же духе. Лесть лилась рекой, и Кейт начала чувствовать себя как ромовый кекс, заливаемый глазурью. Чувство неловкости уступило изумлению, когда граф схватил ее руку, поцеловал ее и снова положил ей на колено так быстро, что ей почти показалось, что ничего этого не произошло. В этот момент она заметила какое-то движение в противоположном углу комнаты и, подняв туда глаза, была тут же пригвождена к месту яростным взглядом маркиза Ричфилда.

Он был рассержен. Какое он имел право сердиться на нее? Змей. Он занял пост рядом с буфетом и наблюдал за ней и за графом. Она гордо выпрямилась и осчастливила Кардигана еще одной улыбкой. Когда она бросила следующий взгляд в сторону буфета, она увидела, что Алексис вручает бокал вина миссис Бичуит.

— Черт побери, — сказала Кейт. Граф рассмеялся:

— Что за выражение.

Ее спасла леди Джулиана. Все должны были подняться на стену замка, чтобы осмотреть окружающий ландшафт при лунном свете.

Граф предложил ей свою руку. Кейт приняла ее, и они последовали за леди Джулианой и остальными гостями. Когда они, накинув мантильи и накидки, шествовали по двору торжественной процессией, как придворные дамы и кавалеры, граф наклонился к ней и прошептал ей на ухо:

— Признаюсь вам, мисс Грей: мне бы хотелось увидеть при лунном свете вовсе не ландшафт.

ГЛАВА 10

Алексис счел отличной хитростью со своей стороны присоединиться к декану и старой леди Уикуорт. После нескольких его маневров они втроем оказались на шаг позади Кардигана и Кейт. Этому наглецу не удастся совратить эту девушку, даже если Алексису придется бросить его из-за этого в темницу.

С того самого момента, когда он увидел, что Кардиган подошел к Кейт, Алексис думал о своей темнице. Когда губы графа прикоснулись к ее руке, Алексис почувствовал, как его самообладание разлетелось на куски, как подъемные ворота под ударами осадного орудия. Она улыбнулась этому грязному животному, и Алексис начал вспоминать различные орудия пыток, которые покрывались плесенью в его темнице.

Тиски для раздавливания пальцев— это было слишком банально. У него было там железное кресло, которое использовалось для постепенного опускания жертвы в пылающий костер.

Граф обнял Кейт за талию, чтобы помочь ей подняться по ступенькам. Он мог бы использовать ботинки. На ноги жертвы надевались высокие кожаные сапоги, которые затем поливались снаружи кипятком. Кипяток проникал через кожу и разъедал ноги. Все равно банально и неинтересно. И к тому же у графа слишком маленькие ноги.

Он порылся в памяти. Горячая смола. Подвешивание с двухсотпятидесягифунтовым грузом. Так, это выглядело многообещающе.