Муж для девочки-ромашки - Арина Ларина

– Иванцова, ты где? – изумилась Вика. – Ну-ка, быстро мне перезванивай!

Надя послушно перезвонила, обрадовавшись возможности выплеснуть все свои проблемы на Вику и подождать, пока та приведет все в порядок своими мудрыми советами. Как легко давать советы самой, раздуваясь от чувства превосходства над глуповатой Анькой, и как тяжело разбираться в собственных проблемах.

– Ты чего трубку бросила? Мне пришлось с твоей ненормальной мамашей общаться. Я ж думала, ты дома. Кстати, у нее там кавалер, похоже. Или телевизор. Твоя маман мне сказала, что ты там больше не живешь. Это как?

– Ну, может быть, там теперь живет кавалер? – опасливо предположила Надежда. Наверное, она что-то пропустила. Вроде все объяснила, уходила без скандала, просто поделилась, что у нее есть парень. Но как-то странно слышать через час после ухода из квартиры, что ты там больше не живешь! Просто даже оригинально такое слышать. – Нет, скорее телевизор.

– Ну-ну, – фыркнула Вика. – Если тебе так легче. Но я бы на твоем месте престарелую мамашу навестила, на всякий случай, а то пространство сомкнется и тебе там места не останется. Кавалеры, как выяснилось, люди не особо надежные.

– А ты одна?

– Издеваешься? – обиделась Красовская.

– То есть я помешала? – уточнила Надя, так и не поняв подтекста.

– Давай-ка пошути еще. Одна я. Как перст, как остров в океане, как дыра в кармане.

– Но ты так к телефону первый раз подошла, таким голосом, что я думала…

– Это хорошо, что думала, – удовлетворенно констатировала Вика. – Это я на случай, если Андрей позвонит. Пусть думает, что я вся в шоколаде. И не переживаю, и не плачу, и не пью с горя.

– А ты пьешь?

– Пью, – созналась Виктория. – Но умеренно. Тут, Надюха, такая неприятность вдруг обнаружилась. Адюльтер перестает доставлять удовольствие, когда перестает быть таковым. Понимаешь?

– Не-а. Ты чего пила-то? У меня извилины заплелись, но я не осилила.

– Поясняю свою умную мысль. Когда изменяешь мужу, в этом есть какая-то острота, пикантность, что ли. А когда мужа нет, а ты пытаешься словить мужика, то от этого веет обреченностью. Такое ощущение, что я из последних сил несусь за уходящим поездом, такая вся жалкая, раздраженная, лохматая, а народ пялится из окон: кто-то хихикает, кто-то сочувствует. И такое, знаешь, зло берет! Меня замгенерального пригласил на рандеву, а я идти не хочу. Просто ноги не несут, хотя раньше бегом бежала. Неохота. Не то что-то. Вот и сижу квашу. Не хочу быть жалкой. Женское одиночество – это стыдно, это унизительно. Это означает, что ты никому не нужна, как старая туфля со стоптанной пяткой и дырой на пальце. Надьк, как мне плохо-то! А ты, кстати, чего звонила?

– Да ты такие ужасы расписываешь, что я и забыла, – пошла на попятный Надежда.

– Ой, не ври-ка!

– Да, понимаешь, Валера на рыбалку уехал…

– Куда? – заржала Вика. – Ой, не могу. Русалки косяком идут. Он сеть-то взял?

Надя поняла, что сейчас заплачет. Потому что думала примерно то же самое, но это было так стыдно. Оказывается, когда тебе изменяют, то неловко даже перед близкой подругой. Как будто ты и правда не такая, как все. Как любила говорить Татьяна Павловна «Бракованные и брачующиеся – это разные люди».

– Ты чего там? – заволновалась Красовская. – Не сопи. Это я от зависти. Не вздумай реветь. Тебе еще рыбу чистить. Ой, просто ненавижу эту чешую, которая везде летит. Кстати, у меня теперь домработницы нет, платить нечем, так что в квартире бедлам, а рыбу я готовлю снова сама. Здравствуй, молодость! Это я к чему: если улов будет большой, не пытайся мне втюхать лишнюю кильку – не возьму.

– Не надо меня утешать! – заорала Надя. – Какая рыбалка, если он сапоги дома оставил! И спиннинг!

– И чего?

– В чем он там ходит и чем ловит? А? Руками? Если только русалок за хвосты или еще за что-нибудь выдающееся! Вика, я не могу в это поверить!

– Я вот интересуюсь, ты с чего это такая подозрительная стала? Если от меня муж ушел, то это вовсе не значит, что твой такой же. Не надо доводить бдительность до идиотизма. Сама подумай: какие сапоги зимой? У него все отмерзнет: и то, что ниже, и то, что выше. Я, конечно, не специалист по рыбалке, но что-то мне подсказывает, что спиннинг – это такая удочка, которой размахиваются, забрасывают как можно дальше, а потом тянут к себе. Так куда, по-твоему, можно сейчас его забросить? Кругом каток сплошной. Не расковыривай проблему там, где ее нет. Если любишь – доверяй, проверки лишние еще никого до добра не доводили. Меньше знаешь – крепче спишь. Это умные люди придумали, опытные. Они сапоги по шкафам не проверяли и спали спокойно. Пошел мужик на рыбалку – это ж здорово! Замерзнет, соскучится, рыбы привезет! Ты лучше волнуйся, что у вас весь холодильник селедкой провоняет. Вот это проблема. А то сапоги ей в шкафу не приглянулись!

Видимо, женская натура не терпит индифферентного состояния. Ей нужны встряски, страдания, потрясения и бури, иначе никак. Во всяком случае, едва только осознав, что факт измены надуман и высосан из пальца, Надюша начала переживать по другому поводу. Если Валера все же на рыбалке, то он, опять же, может упасть в прорубь. Фантазия рисовала картины одну страшнее другой, и через час Надежда уже настолько накрутила себя, что начала злиться на незадачливого рыбака. Все же мужчины удивительно безответственные и незрелые существа. Почему они прыгают с парашютом, лезут на морское дно, сплавляются на байдарках, карабкаются по отвесным склонам и тащатся с железными ящиками на хрупкий лед? А что, если с ними что-то случится? Стакан адреналина в крови вовсе не стоит трехлитровой банки женских слез, выплаканных в ожидании охотника за приключениями. Что уж говорить, если самые худшие прогнозы оправдаются? Надя накручивала и накручивала себя, мечась по квартире, и, казалось, дождаться воскресного вечера нет ни сил, ни возможности.

Валера приехал. Ничего не случилось: лед не проломился, лох-несское чудовище не поглотило его, а веселые товарищи не дали замерзнуть. Более того, он приволок целый ящик рыбешек, похожих на гнутые щепки. Жертвы рыбалки заледенели насмерть и в холодильник не влезали. Но какой это все было ерундой по сравнению с тем, что он вернулся: небритый, волшебно озонирующий перегаром и рыбой, грязный, но такой любимый. И не было никаких русалок. Просто потому, что любую уважающую себя русалку хватил бы родимчик от одного вида мужика с удочкой.

– Я тебя люблю! – торжественно сообщила Надя.

– Да ты что? – Валера серьезно посмотрел на нее и резюмировал: – С этим надо что-то делать.

Понедельник порадовал хорошей погодой и ломотой во всем теле. Хотелось валяться в кровати, смотреть телевизор и ворковать с любимым. Работа в перечень первостепенных желаний не вписывалась.