Запах денег - Дмитрий Ромов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Кому, интересно… Может, Андропову?
— Вряд ли. Не думаю, что он к Юрию Владимировичу доступ имеет. Очень сомневаюсь.
— По сессии твоей я решил уже. Завтра забежишь, заберёшь зачётку. Только утром, а то знаешь, пятница, да после праздников. Ну и обаять не забудь проректора по учебной работе, подарок сделай, новогодний. Ну, это ты сам знаешь.
Отъезд я намечаю на воскресенье, четвёртое число. А пятница и суббота снова оказываются сумасшедшими днями забитыми текучкой и оперативными вопросами. Нужно и с институтом решить, и на фабрике распорядиться и со Скачковым переговорить в штаб-квартире, и казино проинспектировать. Голова кругом.
Ну, и главный вопрос, разумеется, это Снежинский с его дружком. Утром я встречаюсь с Михал Михалычем.
— Ну и жук твой Снежинский, — говорит он. — Ты видел мужа его сестры двоюродной?
— Шварца? — хмурюсь я. — Видел. И сестру тоже видел.
— А знаешь кто у него двоюродный брат?
— Нет пока…
— Борис Маркович Гурко.
— Значит Гурко?
— Да, — кивает он.
— Заговор кузенов, твою дивизию, — качаю я головой.
— О, точно! Так и назову. Заговор кузенов! А ты шаришь, Брагин.
— Ну, дык… А кто им помогал? Сами бы они столько не нарыли.
— Начальник областного БХСС.
— Тоже чей-то двоюродный брат?
— Ставленник Гурковский.
— А Печёнкин? — настораживаюсь я. — И Печёнкин с Гурко связан? Его предшественника именно Гурко помогал убирать.
— Помогал, да. Но только он хотел как раз Заваряна поставить, своего обэхээсника, а бывший замминистра, тот что до Рахметова был, протащил своего московского кореша, Печёнкина. Так что Гурко тогда бортанули и воткнули Печкина.
— Михал Михалыч, а ты чего, такой осведомлённый и ещё не в Москве? — качаю я головой.
— Плохо работаешь, вот я и не в Москве. Работай лучше и меня перетаскивай, — смеётся он.
Смеётся, но глаза серьёзные, как тогда, когда он тут в Малюту Скуратова со мной играл.
— Ладно, договорились. Слушай а по Печкину у этих сыщиков материалы есть какие-нибудь?
— Полно.
— Дай мне кое-что, я сейчас их ему и покажу. Пусть по-быстрому уволит этого Заваряна, пока его самого не уволили.
— Ну на, я тебе прямо эти отдам, а сам ещё подпечатаю.
— Михал Михалыч, ты только это, конфиденциальность не нарушай. Поаккуратнее с чувствительной информацией.
В приёмной никого нет. Пятница, второе января. Но секретарша на месте.
— Ларчик, привет! — улыбаюсь я.
— Привет, Егор.
Она мне тоже улыбается, как старому другу.
— Ну как ты, отошла от праздников? Чего на обед вчера не пришла?
— Ой, да ладно, не хотела надоедать, да и Гена был, ну… короче…
— Ясно. Ну, а когда на блины к тебе приезжать?
— На какие ещё блины? — удивляется она.
— Как на какие? Ты же мне, считай, тёща теперь. А к тёще на блины, это вынь да положь. Так что извините.
— Иди, давай, — смеётся она. — Тоже мне, зятёк нашёлся.
— О, Егор Андреевич! — встаёт из-за стола генерал. — Какие люди!
— Как дела, Глеб Антонович, что слышно?
— Так что слышно… Начинают чистить Рахметовских. Вы бы Юрию Михайловичу замолвили словечко за меня.
— Не знаю, зачем мне это. Вы же меня со свету сжить хотите.
— Я⁈ Никогда!
— Ладно, давайте к этой дискуссии позже вернёмся. Вот гляньте-ка. Как вам нравится?
Дальше всё проходит гладко. Я показываю ему документы и объясняю, кто копает, он взрывается и обещает по-тихому, без лишних разговоров Заваряна к херам собачьим уволить. И поставить вместо него Баранова. На этом мы и расстаёмся.
В воскресенье утром мы с Наташкой, Игорем и Пашкой уезжаем в Новосиб. Едем на Скачковской двадцать первой, чтобы не было никаких вопросов по служебной фабричной машине. Стоять в Новосибирске ей придётся довольно долго. Управляющий казино нашёл нам гараж в Толмачёво. Там её поставим.
— Наташ, хочешь, поговорить? — спрашиваю я, когда мы оказываемся одни в её квартире.
Она вздыхает.
— Чего?
— Егор… — качает она головой.
— Вижу, трудно тебе, — усмехаюсь я. — Наобещала всякого, а теперь как поступить? Исправления в журнале делать не дают, да?
Она ничего не говорит.
— Наташ, давай так. Либо мы друг другу доверяем, либо нет. Я тебе ответственно заявляю, я не изменяю. Честно говоря, даже стыдно это без конца повторять. Как в дешёвой мелодраме. Я сказал, ты услышала. Всё. Больше мы к этому вопросу не возвращаемся. Это нелепо. Это оскорбительно для нас обоих. Договорились?
Она кивает. Не сразу, но всё-таки кивает.
— Подумай, если не можешь мне доверять, то и затевать ничего не следует. Это было бы ужасно, но лучше, чем всю жизнь шизаться и сходить с ума.
Она снова кивает и идёт готовить ужин. Дальше мы ведём себя, как ни в чём не бывало, а потом ложимся в постель и набрасываемся друг на друга, как изголодавшиеся зверушки. А рано утром я уезжаю в аэропорт.
Прилетев, мы с парнями селимся в гостинице «Москва», и я сразу начинаю звонить и сообщать всем, что прилетел. Злобину, Чурбанову, Гале, всем. Паша едет в Дьяково за машиной, а Игорь остаётся сторожить меня.
— Очень хорошо, что позвонил — хвалит меня Гурко. — Я как раз сегодня буду встречаться с высокопоставленным работником, о котором тебе говорил. Имей в виду, Егор, человек он очень занятой, поэтому будь всегда на связи.
— Понял, Борис Маркович. Я или в на объекте, или в номере, или в машине. Водитель лицо доверенное, информацию он примет. Любую. Продиктовать вам номера?
Он записывает
— Ладно, — недовольно говорит он. — В любом случае, будь готов немедленно приехать, когда я скажу.
— Конечно. Это же и в моих интересах, как я понимаю.
— Правильно понимаешь, — сухо отрезает он.
Поговорив с Гурко, я поднимаюсь в казино. Паша Цвет здесь царит и властвует. Справляется он со своими обязанностями неплохо, да только по нему вопрос пока остаётся открытым и совет блатных ещё не состоялся и не дал ему ярлык на московское княжество. Так что положение неопределённое, поэтому он и торчит здесь, никуда не дёргается и уезжать не рискует.
Моему приезду он радуется. Ещё бы. Одна голова хорошо, а две лучше. Я включаюсь в местные дела и решаю кучу вопросов, сразу наваливаемых на меня Лидой и Баксом.
— Вы чего, меня что ли ждали? — возмущаюсь я. — Вот у вас акционер под боком. Почему с Цветом не решали?
— Егор, ну ты чего? — пожимает плечами Лида. — На него где сядешь, там и слезешь!
— Ну вы молодцы! А на мне, значит, можно скакать пока не сдохну что ли?
— Нет… ну почему так трагично-то? — улыбается она. — Не до смерти же…
— Так, я сейчас высеку кого-то…
Весь день я провожу здесь, а вечером внезапно появляется Чурбанов. Он берёт бокал коньяку и отводит меня в сторонку.
— Ты свободен?
— Для вас всегда, вы же знаете, — улыбаюсь я в ответ.
— Молодец. Короче, у меня в машине знаешь, что лежит?
— Золото, бриллианты? — цитирую я Сеню Горбункова.
— Шуточки у тебя, — морщится Чурбанов.
— Простите, Юрий Михайлович.
— Бобина с плёнкой у меня там, — говорит он. — «Хороший, плохой, злой». Везу Леониду Ильичу. Сегодня просмотр.
— О! — усмехаюсь я. — Это я посоветовал.
— Я помню, — кивает он. — Но самое интересное, что он тоже помнит.
— Приятно, — киваю я. — Очень даже. И лестно.
— Ну, собирайся, раз приятно. Он сказал, чтобы я тебя из-под земли достал и привёз.
— Прямо сейчас что ли?
— А я что говорю? — поднимает он брови и допивает коньяк. — Прямо сейчас.
— Понял, слушаюсь, — улыбаюсь я.
— Егор, — подбегает Лида и слегка кланяется Чурбанову. — Я прошу прощения. Там тебя к телефону. Сказали, это чрезвычайно срочно.
Блин, только бы не Гурко…
Но сердце не обманешь, чуйка ещё никогда не подводила. На факапы уж точно.
— Егор, это Гурко. Через полчаса будь у меня. Со Старой площади вместе поедем.
19. Дай немного хм… мне…
Ну, ёлки… Можно было сразу догадаться, что именно так всё и случится. Сообразить, как всё это разруливать времени нет. Да и, собственно, чего тут разруливать-то, совершенно очевидно, что поеду я к Леониду Ильичу, а не к неведомому и могущественному волшебнику, имя которого не решается назвать даже такое пронырливое и искушённое существо, как Гурко. Пронырливое и съевшее не менее дюжины собак в аппаратных играх.
─ Борис Маркович, ─ начинаю я. ─ Вы только не ругайтесь, но…
─ Ты что там, Брагин, с ума что ли сошёл?
─ Но меня только что срочно вызвали к… ну, в общем, у меня без вариантов, надо ехать.
─ Ты головой ударился, я тебя спрашиваю? ─ злится он.
─ Нет. Мне страшно неудобно, но…
─
