Шедевры и преступления. Детективные истории из жизни известного адвоката - Александр Андреевич Добровинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В 1982 году (через два года после убийства Нины Николаевны) вышел «Каталог-резоне Василия Кандинского. Работы маслом». Многие специалисты и коллекционеры отнеслись к этому труду очень скептически. Дело в том, что большое количество опубликованных в каталоге шедевров не были признаны в свое время вдовой художника. А для уверенности в подлинности главным критерием так и остается заверение в аутентичности картины самой госпожой Кандинской. Десять лет спустя, а именно в 1992 году, вышел в свет другой каталог-резоне. На этот раз он был посвящен акварелям Василия Кандинского. К этому изданию отношение многих знатоков также не поменялось.
В 2012 году мой приятель, известный французский коллекционер периода ар-деко Клод Иловеси повел меня на предпоказ грандиозного аукциона прикладного искусства и живописи двадцатых – тридцатых годов. В одном из залов я вдруг увидел тот самый стол из кабинета Нины Николаевны. У меня не было никаких сомнений, что судьба вернула меня на тридцать лет назад. Клод влюбился в шедевр дизайнера Рульманна и не мог от него оторваться. Мы попытались выяснить провенанс (происхождение предмета), но работник аукционного дома морочил нам голову рассуждениями об уникальности изделия. Что же касается предыдущих владельцев предмета, то их имена или неизвестны, или не разглашаются. О сюрпризах и секретах стола не было сказано ни слова. Молчал по понятным причинам и я.
Клод участвовал в торгах и, в конце концов, за четыреста пятьдесят тысяч евро приобрел лот номер шестьдесят два.
Когда же стол доставили моему товарищу, он пригласил меня полюбоваться новой покупкой в домашних условиях. Я снова прилетел в Париж и приехал в знакомый дом на Avenue Foch.
Зайдя в кабинет хозяина, я почувствовал, что настал мой час.
Ничего не подозревающий Клод принес нам кофе с печеньем и с интересом стал наблюдать за моими действиями.
Для начала требовалось достать из ящиков правой тумбы все папки и тетради, уже разложенные новым хозяином. Встав на колени, я начал искать рычажок и очень быстро его нашел. Раздался характерный звук щелчка, и дно заветного ящика приподнялось. Я наслаждался эффектом, читаемым на лице моего друга, и, почти не отрывая от него глаз, поглядывая на подскочившую доску, поднял деревяшку с помощью лежащего на столе ножа для бумаг. Клод молча наблюдал за моими манипуляциями. Я перевел глаза на потайное дно и ахнул.
Скрытый от всех ящик был абсолютно пуст за исключением небольшого бархатного мешочка фирмы Cartier, сиротливо валявшегося около левой стенки. В самом мешочке ничего не было.
Клод, обожающий шарады и головоломки, рассыпался в благодарностях за открытие такого секрета, не упомянутого аукционным домом, и отправился в гостиную за бутылкой Limoncello.
На улице темнело. Горничная развела огонь в камине, и мы, болтая о всякой всякости, уютно устроились в креслах напротив.
На мгновение мне показалось, что в очертаниях пламени камина мелькнуло смеющееся лицо Нины Николаевны. Глупость, конечно, просто что-то вспомнилось из-за этого мешочка и пустого потайного ящика.
– Странно, почему дрова так ярко вспыхнули, – заметил Клод. – Скорее всего, Елизавета все пересушила. Где сейчас найти умную горничную? У тебя никого нет на примете? Чтобы сменить тему: ты знаешь, я разговаривал со специалистами. Говорят, что таких столов мастерская великого Рульманна сделала только два. У кого же второй?
«Хороший вопрос», – подумал я, немного поражаясь тактичности моего приятеля. Он так и не спросил меня, откуда я знаю историю скрытого хранилища письменного стола. Что-то его остановило. «Если человек захочет, он сам расскажет правду». Так когда-то учила старая французская школа негласного поведения адвокатов. Клод представлял третье поколение этой благородной профессии.
В марте 2023 года далеко не самая лучшая картина Василия Кандинского «Вид Мурнау с церковью II» была продана за пятьдесят миллионов долларов. Плюс десять процентов комиссионных Sotheby’s.
Что же касается уголовного дела по факту убийства госпожи Кандинской, то оно развивалось следующим образом.
Было установлено, что вдова знаменитого художника была задушена. Отпечатки пальцев и прочие следы отсутствовали. Приходящая горничная показала, что из дома совсем ничего не пропало. Ни безумно дорогие картины, ни наличные деньги, ни дорогостоящие безделушки. Следствие продолжалось полтора года. В рамках этого уголовного производства швейцарская полиция выдала поручение французской. По правде говоря, ни той полиции, ни другой заниматься этим делом не очень-то и хотелось. Швейцарцы относятся к иностранцам еще хуже, чем французы, а французская полиция считала, что убийство произошло не на их территории, и поэтому их зря тревожат. Мол, своих дел хватает. Пилар, естественно, меня сдала во время допроса, но я другого и не ожидал и к вызову на набережную Орфевр был готов. Ленивый инспектор задал пару вопросов, от которых дохли даже мухи: «Почему мадам взяла вас на работу разбирать архив? Разве горничная Пилар Фернандес не могла разбирать какие-то там бумажки? Что вы делали в тот день, когда убили вашу работодательницу?» Было абсолютно понятно, что никого из коллег комиссара Мегрэ это дело не интересует.
Через полтора года швейцарская полиция официально заявила, что дело классифицируется до востребования (то есть убирается на полку) или до получения новых сведений, способных повлиять на продолжение расследования.
Пресс-атташе полиции кантона сделал публичное заявление.
«Основная версия – кража чего-то неопределенного, возможно, бриллиантов. Причиной так считать является “гениальная” идея местного следователя. Дело в том, что в доме убитой нашли мало драгоценностей. Возможно, были и другие, так вот они-то и исчезли. Так как дверь не была взломана, то или у убийцы был ключ, или госпожа Кандинская убийцу знала. На столе нашли две подготовленные пустые чашки для кофе. В тот момент, когда хозяйка разогревала кофейник, на нее напали и задушили, вероятно, шнуром или прочной бечевкой. Криминалисты также утверждают, что тело из кухни шале было перенесено в спальню и положено на кровать убитой. Причины этого действия не установлены. Это все, что на данный момент известно кантональной полиции».
«Причины этого действия не установлены…» Еще бы не установлены! Это понятно. Полиция ничего не знала ни о характере убийцы, ни о психологической подоплеке преступления.
Барон фон Хагер, судимый офицер SS, смертельно больной старик, совершил страшное преступление. Расчетливо и хладнокровно. Парадоксально, но именно ему, отпрыску древнего рода, мужчине и человеку чести, не подобало оставлять на простом каменном полу вульгарной кухни супругу человека, которого боготворил дорогой Клаус. В конечном счете дети и внуки Ханса Петера своим богатством и спокойным будущим частично будут обязаны ей.
