Тайна поместья Эбберли - Кейт Латимер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ВИНСЕНТ МЕЙСОН
25 января 1881 – 13 мая 1952
Не плачьте о моей смерти, но радуйтесь о моей жизни
Айрис смотрела на блестящий камень и думала о человеке, который покоился под этой плитой. Ей казалось, он знал некую тайну, но, как и леди Клементина, унёс её с собой в могилу.
– Тайна умрёт со мной, – тихо произнесла Айрис.
– Вы что-то сказали? – спросила её миссис Пондерс.
– Думаю вслух… – Айрис достала из сумки блокнот, чтобы списать на всякий случай даты жизни отца Мейсона. – Очень жаль… Мне кажется, он был достойным человеком.
– Одним из лучших, кого я знала, а я знала многих. Он был человеком с большим сердцем. И в церкви он был на своём месте.
– Он оставил какие-то записи? Может быть, дневники?
– Нет… Похоронами и имуществом занималась его сестра, приехала из Норфолка, но не думаю, что что-то такое было. Отец Винсент был несомненно образованным человеком, но он даже проповеди не писал, так, набрасывал. А когда стал учителем, то в свободное время возился в саду или вырезал что-то из дерева. Он был не из тех, кто пишет дневники и оставляет их потомкам. Полагаю, он был для этого слишком смиренным, слишком скромным.
Они пошли дальше, обходя по кругу разрушенную церковь. Удивительно, но кто-то стриг траву, выпалывал сорняки на церковном дворе, хотя церковь уже много лет не действовала.
– Может быть, вам известно что-то о сиротах или просто детях, для которых отец Мейсон подыскивал семью?
– Не припоминаю. Может быть, он занимался чем-то таким в Лондоне, но точно не здесь. Я бы знала. Да мне и в голову не приходит, для какого ребёнка из Котгрейва он мог бы искать семью. Круглых сирот у нас не оставалось. Сидни Смита разве что отправили в Джермин-Хаус, это заведение для мальчиков, но он потом вернулся к тётке. Сейчас у него автомастерская в Броксборне. – Миссис Пондерс решительно потрясла головой: – Нет, не было у нас такого, и на фермах тоже не было.
– Вы когда-нибудь слышали фамилию Фернсби? – решила попытать удачу Айрис. Это был последний шанс.
– Не слышала много лет… – миссис Пондерс странно покосилась на Айрис.
– Вы их знаете? Знаете эту семью?!
– Знала когда-то. Видите девушку?
Айрис посмотрела туда, куда указала миссис Пондерс, на дальний уголок кладбища с более богатыми надгробиями. Там стояли высокие резные камни, погребальные урны на постаментах и даже одна мраморная статуя, изображавшая печальную девушку с венком в правой руке.
– Вижу, – ответила Айрис.
– Это их часть кладбища. Больше тридцати могил. Фернсби когда-то были очень богаты. Одна из самых видных семей в окру́ге.
Айрис торопливо пошла в сторону каменной девушки, но надгробные плиты с именем Фернсби начали попадаться гораздо раньше.
Эдвард Фернсби
Кэтлин, жена Джеймса Фернсби
Томас Фернсби, возлюбленный первенец. 2 года
Статуя девушки была установлена на могиле Элеанор Фернсби, прожившей 17 зим.
Айрис увидела, что справа могилы были проще, но и новее.
– Вы сказали, что не слышали про них много лет, – громко произнесла Айрис, потому что миссис Пондерс от неё немного отстала. – Они переехали? Их можно найти?
– Правее, – сказала миссис Пондерс. – Ещё правее. Большой камень…
Айрис поняла, про какое надгробие говорит миссис Пондерс. Оно было тёмное, широкое и приземистое, как кусок стены.
Ниже витиеватой надписи «Нет на земле той печали, которая не будет утолена на небесах» камень глубокими бороздками был поделен на четыре равные таблички, каждая со своим собственным именем.
Николас Фернсби | Бриджит Фернсби
Кэтлин Фернсби | Руперт Фернсби
Все скончались в один день – 10 августа 1940 года.
Айрис вздрогнула, когда громкий голос миссис Пондерс прозвучал у неё едва ли не над ухом:
– Их дом был через улицу от церковного двора. Можно сказать, что напротив домика священника. Миссис Фернсби была очень религиозна. Много времени посвящала делам церкви, а когда экономка отца Мейсона уезжала, брала на себя заботы по дому. Дети часто к нему ходили. Наверное, по семье Фернсби он горевал больше всего.
Айрис почти не слушала миссис Пондерс. Она безотрывно смотрела на даты жизни Руперта Фернсби.
4 апреля 1935 – 10 августа 1940
Это был день рождения Руперта. Другого Руперта, того, что сейчас носил фамилию Вентворт. Год другой, но дата, дата…
Айрис была почти на сто процентов уверена, что во всей Англии не было второго Руперта Фернсби – слишком редкая фамилия. Если уж Сомерсет-Хаус согласился вручную перебрать всех людей с этой фамилией, то их должно было быть не больше пары десятков[11].
А уж поверить в существование второго Руперта Фернсби с той же датой рождения было совсем невозможно. Это вам не Джон Смит.
Руперт Фернсби погиб более двадцати лет назад и лежал в земле на Котгрейвском кладбище. Настоящий Руперт Фернсби.
Но кого тогда усыновила леди Клементина?
И знала ли она сама кого?
Отец Мейсон явно хотел скрыть правду. Он назвал другое имя, возможно, первое пришедшее в голову, возможно, то, которое для него многое значило… Как будто бы хотел дать вторую жизнь ребёнку, который так рано и страшно погиб.
Но зачем было скрывать настоящее имя, если это был просто сиротка, чьи родители погибли во время авианалёта?
Айрис понимала, что задаст сейчас очень странный вопрос и, возможно, даже напугает миссис Пондерс, но она должна была это спросить:
– Этот мальчик, Руперт… Он точно погиб? Я знаю, звучит ужасно, но…
Миссис Пондерс окинула её изумлённым и одновременно оскорблённым взглядом; уголки её губ поползли вниз. Она судорожно втянула воздух, прежде чем заговорить:
– Я своими собственными глазами видела Руперта, его тело… Я собственными руками… Пресвятой Господь, как вы можете такое спрашивать?! – миссис Пондерс всхлипнула. – Это был чудесный ребёнок… Да и вся их семья. На церковном дворе уже давно перестали хоронить, но для их семьи… Для них сделали исключение, так что они покоятся рядом со своими предками. Как и для отца Мейсона потом. Так горько, что… – миссис Пондерс провела кончиками пальцев под глазами, и на белых перчатках остались синевато-серые следы.
– Миссис Пондерс, простите! Я не хотела вас обидеть или обидеть память семьи Фернсби. Мне просто попались документы, где…
– Руперт Фернсби мёртв, – не дослушав, объявила миссис Пондерс. – Никаких сомнений быть не может. Я была здесь… Видела, что с ним стало. Они… Понимаете, они даже в подвал не спустились. Подвалов здесь ни у кого почти нет, но у Фернсби был старый дом, с винным погребом. Но они не знали… Никто не знал. Налётов на Лондон тогда ещё не было… Мы, конечно, слышали, что где-то был удар по военному аэродрому, по радару, но никто не думал, что наш Котгрейв кому-то нужен… Для Котгрейва «Блиц» начался не седьмого сентября, а гораздо раньше.
* * *
На станции в Броксборне, куда ее подвезли по просьбе миссис Пондерс, Айрис купила газеты (которых в Эбберли в последнее время было просто-таки не достать), но просмотрела их очень быстро. Всю дорогу до Лондона, а потом до Стоктона, где её должен был забрать Уилсон, она думала о том, что ей удалось – а точнее, не удалось, – узнать.
Священник по имени В. Мейсон действительно существовал; он привёз ребёнка, по его словам из Лондона, в марте 1941 года. Но ребёнок не был Рупертом Фернсби. И, вполне возможно, не был сиротой, чьи родители погибли во время авианалёта. Эту часть биографии отец Мейсон просто позаимствовал у настоящего Руперта вместе с фамилией и датой рождения.
Айрис помнила, что Дэвид Вентворт ей сказал:
«Его имя при рождении Руперт Фернсби. Он родился в Лондоне четвёртого апреля тысяча девятьсот тридцать восьмого года».
Имя и дата рождения оказались ложью. Но, возможно, он действительно родился в Лондоне и где-то в Олд-Форде или поблизости. Отец Мейсон жил там, при церкви Святых Марии и Этельбурги, никуда не выезжая, и маловероятно, что мог отыскать
