Последняя кровь первой революции. Мятеж на Балтике и Тихом океане - Владимир Виленович Шигин

От партии большевиков Свеаборг курировал некто Анатолий Мурский, он же «товарищ Мурский». Под этим псевдонимом скрывался весьма любопытный исторический персонаж — Меер Абрамович Трилиссер — большой радетель за лучшую жизнь русских матросов. Человеком Трилиссер был энергичным, постоянно организовывал побеги из тюрем и покушения, «эксы», да и вообще любил при случае поучаствовать в тайных делах. К моменту появления в Гельсингфорсе Трилиссер уже являлся членом военного комитета Петербургской парторганизации, затем был откомандирован на усиление финляндской организации РСДРП, помимо этого он только что организовал очередной нашумевший побег из Выборгской тюрьмы нескольких арестованных за революционное выступление солдат. Однако, будучи в Финляндии человеком новым, Трилиссер не обладал необходимыми связями и не имел особого авторитета среди финских социал-демократов, что не самым лучшим образом сказалось на результатах его деятельности.

Относительно количества эсеров в Свеаборге точных данных нет. Они там, безусловно, были. Но конкурентную борьбу в Свеаборге эсеры эсдекам проиграли. Поэтому социал-демократы в Свеаборге и перехватили у эсеров инициативу выступления. По-видимому, именно из-за желания опередить конкурентов выступление было совершенно неподготовленным и, честно надо признать, на редкость бестолковым. Дело в том, что к моменту начала восстания подготовка к нему еще не была закончена, а сам мятеж начался преждевременно, хотя и не стихийно, как это пытаются представить некоторые историки. Почему начали преждевременно? Да потому, что боялись не успеть вслед за намеченными мятежами на крейсере «Память Азова» и в Кронштадте. Кроме этого на пятки уже наступали конкуренты, которые в любой момент могли перехватить инициативу и поднять Свеаборг уже под своим флагом.

Историк партии эсеров М.И. Леонов пишет: «В Свеаборге до лета 1906 г. успехи эсеров были незначительны. Много влиятельнее здесь были социал-демократы. Однако незадолго до восстания один из самых авторитетных руководителей их военной организации штабс-капитан Свеаборгской крепостной артиллерии С.А. Цион рассорился с партийными функционерами, ушел к эсерам, а вместе с ним — и преданные ему революционно-настроенные артиллеристы и члены экипажей». Действия Циона давно вызывали беспокойство начальства. Его даже собирались исключить из службы (на самом деле не исключать, а, как писалось выше, перевести в крепость Осовец. — В.Ш.), после того, как он устроил и был распорядителем вечера с танцами в зале политехнического института Гельсингфорса, где входящих встречали прокламациями и призывали жертвовать в пользу Красной гвардии и революционного комитета».

В конце двадцатых чисел июня, значительно укрепив свои ряды, эсеры предложили социал-демократам создать объединенную беспартийную военную организацию в Финляндии, но получили отказ. Для согласования действий была создана Информационная комиссия. 16 июля в Гельсингфорсе состоялось совещание эсеров. Присутствовали некто «Дмитрий» из Кронштадта, С.А. Цион, финский националист «капитан Кук», Трелиссер и еще несколько социал-демократов. Собравшиеся пытались выработать общий план восстания. Социал-демократы никакого варианта не представили, но заявили о намерении готовиться к восстанию, оговариваясь, что «испросят разрешение у своего ЦК». После этого совещающиеся пришли к заключению, что выступление надо начинать в Кронштадте, а Свеаборг его поддержит. Кроме того, поскольку представителей от команд кораблей Балтийского флота на совещании не оказалось (их вывели с Гельсингфорского рейда), свеаборгцы обещали с ними связаться. Был придуман план оповещения о порядке выступления, причем был он чрезвычайно сложный. Через четыре-пять дней из Гельсингфорса должны были дать условную телеграмму, обозначавшую готовность флота к восстанию. Затем революционеры Кронштадта, в свою очередь, должны были оповестить телеграммой о своей готовности. И лишь после этого Балтийский флот начинал выступление, известив об этом Кронштадт, Свеаборг и все остальные гарнизоны побережья Финского залива еще одной условной телеграммой.

Например, телеграмма «Торговля открыта, идет хорошо, открывайте и пересылайте» означала: «Восстание началось, начинайте и вы, выполняйте план». На случай неудачного развития событий в Свеаборге был установлен и другой пароль, а именно: «Торговля закрыта, закрывайте и вы». Это должно было означать, что обстановка не позволяет начать восстание.

В обвинительном акте по делу о восстании в Свеаборге изложены дополнительные сведения о том, как шла подготовка к восстанию в Свеаборге и каковы были цели и планы военных организаций РСДРП, подготовлявших эти восстания. В этом акте сказано: «Выяснилось, что к восстанию нижних чинов свеаборгской крепостной артиллерии подготовили той же артиллерии штабс-капитан Цион, бежавший и до сего времени не разысканный, и подпоручики Емельянов и Коханский, действуя в качестве агентов революционной организации, целью которой было захватить все крепости при помощи возмутившихся гарнизонов, а в приморских крепостях — и при участии флота, с тем, чтобы заставить тогда правительство исполнить требование социал-демократов… С целью подготовить к восстанию нижних чинов подпоручики Емельянов и Коханский приглашали их к себе на квартиры, беседовали с ними и раздавали им запрещенные брошюры и прокламации. Когда же таким образом подготовленное ими восстание вспыхнуло, то они, при участии ближайших своих сообщников и помощников, нестроевого старшего разряда Детинина, фейерверкеров Тихонова, Макара Иванова, Герасимова, Виноградова и рядового Воробьева, руководили действиями восставших».

Все лица, указанные в обвинительном акте, входили в руководящий состав военной социал-демократической организации в Свеаборге. Историк флота С. Найда пишет, что все они, наоборот, только и мечтали, как бы удержать солдат от выступления, но когда оное стало неизбежным, они, как истинные революционеры, возглавили восстание. В данной ситуации подпоручики Емельянов и Коханский явили собой двуединый образ «красного лейтенанта» Шмидта. Ситуация почти зеркальная событиям ноября 1905 года в Севастополе.

Пропаганда идеи восстания, неустанная агитация среди солдат и матросов, недовольных службой, задержкой демобилизации, сопровождавшейся нагнетаемой истерией по неразрешенным земельным отношениям, приводила к излишнему нервному возбуждению матросов с солдатами. В таких условиях восстание могло вспыхнуть без всяких согласовательных телеграмм. Об этом писали все участники, очевидцы и исследователи, за исключением тех, кто искал виновных в том, почему все произошло не по социал-демократическому плану.

Историк В.М.Чернов был прав, когда утверждал: «Вот перед вами совершенно конкретное явление — Свеаборгское восстание. За какой-нибудь час-полтора до этого восстания Совет выборных от воинских частей вместе с представителями с.-р. и с.-д. организаций решают, ввиду готовящегося плана общего выступления, не допускать преждевременных вспышек. А через два-три часа все Свеаборгские острова уже полны артиллерийской канонадой… Отчего все разгорелось? От копеечной свечки». Другой историк революции 1905 года, М.А. Натансон, также говорил о «провокации», подтолкнувшей восстание в Свеаборге.

Глава вторая. Начало мятежа

Первые волнения в крепости возникли в октябре 1905 года, вскоре после октябрьского манифеста. 29 октября в крепости были распространены прокламации с призывом к солдатам собраться на следующий день для обсуждения их нужд. На следующий день, для предупреждения сборища, комендант крепости генерал Н.Н. Кайгородов