О чем кричат Вороны - Лера Сид

IV

Смеркалось. Александр Белый тяжело выдохнул и упал головой на скрещенные на столе руки. Он заполнил отчёты и направил их Рудскому на ознакомление и подпись. И уже час сидел, уставившись в экран компьютера и просматривая страницу Симоны на ютубе. Невзоров предложил ему съездить поужинать после работы, но Белый отказался, сославшись на то, что у него много работы.

— Напомню, что со мной эта отмазка не прокатит, — сказал Невзоров, закатив глаза, — мы работаем вместе. Чем ты планируешь заниматься?

— Хочу сам изучить соцсети Симоны, — ответил Белый в задумчивости.

— Техотдел же отчитался. Или тебе не хватило?

— Мне этого мало…

— Ты слишком близко к сердцу принимаешь эти дела, — заметил напарник. — Пока есть время, нужно отдыхать.

— Я не могу спать с осознанием, что убийца этих девушек на свободе. Их родители, их близкие и друзья рассчитывают на нас. Рудской меня по головке не погладит, если я оставлю всё, как есть.

— Про Рудского — факт, — сказал Невзоров и хмыкнул. — Убийца? Так ведь у нас два самоубийства.

— Это ведь не подтверждённый факт.

— Боюсь тебя расстроить, но подтверждённый. Рудской уже принял и подписал отчёт.

— Что? — Белый вскочил на ноги и уставился на напарника.

— Я делаю тебе услугу. Если будешь долго мяться и стопорить дела, никто тебя по головке не погладит, — серьёзно ответил Невзоров. — Рудской может тебя сократить и отправить в Ленинский район. Ты должен был слышать что творится в том отделе. А может вообще заставить тебя подписать увольнительную и выплатить неустойку. Такие случаи редкие, но у нас были.

Александр Белый побледнел и сел на стул. Он думал, что у него будет больше времени на то, чтобы докопаться до правды, но беспощадная реальность оказалась сильнее его жажды справедливости. Белый понимал, что висяки для Рудского как красная тряпка для быка, которой он машет перед ним с энтузиазмом молодого следователя, и, по его мнению, не может справиться с «элементарными вещами».

— Если найдем вещественные доказательства, можем возобновить дело, — сказал Невзоров.

Белый обречённо кивнул. Он знал, что в теории это возможно. Но где найти действительно стоящие сведения, которые помогут ему найти настоящего преступника? Пока единственная его зацепка — это Алиса, которая связала три убийства воедино своими снами. Но, может быть, он слишком рано ей поверил? Возможно, Алиса не та, кем кажется на первый взгляд?

— Я пошёл, — сказал Невзоров, остановившись в дверях. — До завтра.

Белый махнул ему рукой на прощание и вернул внимание к странице Симоны. Он надеялся найти в её видео что-то, способное пролить свет на ход расследования. Результаты вскрытия ещё не пришли, а Алиса сидела за решёткой, измученная и испуганная. Белый не решился провести допрос, и теперь боялся встретиться с ней. Ему было стыдно и горько. Он не хотел верить в то, что девушка, которая стала нравиться ему так, как никто до этого, может быть убийцей.

Он отогнал начавшие давить на него мрачные мысли и включил следующее видео в плейлисте с названием «ВЛОГ ИЗ ПИТЕРА». Симона, как всегда, выглядела красиво: красная помада, длинные накладные ресницы на подведённых по-кошачьи глазах, блестящие в свете ночных огней рыжие короткие волосы и перекинутый через тонкую шею белый шарф поверх бежевого пальто.

— Я… ненавижу вас! — донеслось из динамиков.

Белый заморгал, отвлекшись от мыслей. Предварительно сделав звук тише, чтобы не привлекать внимание тех, кто мог проходить мимо кабинета, он отмотал видео на минуту назад. Виктория шла по одной из улочек Санкт-Петербурга и ругалась на камеру. Она материлась, в глазах ее стояли слезы.

— Как можно быть такими мразями? — голос Симоны дрожал от гнева. — Я столько для вас делаю, а вы, неблагодарные сволочи, только и говорите… — последовало шуршание, которое не дало Белому разобрать следующих слов. — Вот сдохну и никто даже не поплачет! Вы как будто и ждёте этого. Ну-ну, я посмотрю на ваши лица, когда со мной что-то случится. Вы же только рады будете, суки! Вам лишь бы в чужом белье покопаться. И рассказать, как правильно жить. Тьфу! Я… ненавижу вас!

Белый перевёл взгляд с девушки на название и заметил над ним пометку «доступ по ссылке».

— Получается, Симона скрыла это видео от подписчиков. Но почему?

Он спустился в комментарии и увидел несколько десятков ответов. Половина аудитории просила Симону не расстраиваться и говорила, что они на её стороне, другая половина писала о том, что их кумир «хабалка и деревенщина» и призывали массово отписываться. Белый заметил, что количество просмотров у этого видео в десять раз меньше, чем на других. Он открыл описание и нашёл ссылки на другие соцсети Симоны.

Оказавшись в телеграм-канале Виктории, Александр Белый пролистал вверх посты, мысленно отметив, что последний был опубликован 7 сентября. «Влог из Питера» появился на канале 3 мая.

— Ну где же… — шептал он, ища глазами нужную дату. — Вот она! Кружочек…

Белый нажал на иконку с лицом Симоны и изображение стало больше. Девушка шла, утопая в шуме оживлённой улице Санкт-Петербурга и снимала себя снизу так, что он видел её пухлые, накрашенные алой помадой губы. Судя по обстановке и одежде, она записала это видео в тот же день, что и влог на канале. Наконец, Симона заговорила:

— Я хотела извиниться. Мне не стоило так реагировать, — она подняла камеру и Белый заметил, что макияж вокруг ее глаз размазался от слёз. — Вы знаете, как близко к сердцу я принимаю такие слова. Но я действительно ненавижу, когда со мной общаются так… Как будто я вещь, которой можно пользоваться как вдумается. Мы все люди, — Симона помолчала секунду, —давайте оставаться ими. Я замечаю тех, кто не ведёт себя так. Спасибо за вашу любовь. Все, кто пишет слова поддержки — я люблю вас. А те, кто отписались — идите в пешее эротическое!

Белый записал в блокнот на телефоне «Симона расстроилась из-за слов хейтеров. Угрожала убить себя? Насколько это было серьезно?»

Он взял в руки папку с делом Виктории Симоновой. В отчётах техотдела о личных переписках девушка писала своей подруге: «мне интересно, как изменится мир, когда я умру?» Сообщение было отправлено в двадцатых числах июня.

— Значит она думала о смерти, — сказал Белый и почувствовал, как в сердце кольнуло. — Но Алиса утверждала, что Симону убили. Зачем ей говорить это, если она виновна? Это