Двуглавый. Книга первая - Михаил Иванович Казьмин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это как — не больше одного раза? — продолжил тёзка показывать непонимание.
— Второй раз после такого тебя в игорный дом просто не пустят, — пояснил я. — Под надуманными причинами или вообще без объяснения причин. И в любой другой игорный дом тоже. Причём, это ещё в лучшем для нас с тобой случае.
— В лучшем? — переспросил тёзка. Ну как, как можно быть таким дремучим⁈ — А что же тогда в худшем? — похоже, степень тёзкиной дремучести я недооценил…
— А в худшем, дорогой мой, владельцы заведения сделают всё, чтобы далеко ты с этим выигрышем не ушёл, — мрачно ответил я. — Ну и я с тобой вместе тоже. И тогда нам создадут столько поводов для раскрытия твоих способностей, что вряд ли мы сможем их все перенести.
Да, понимаю, причинять людям боль, разбивая их радужные мечты, дело неблагодарное. Растерянность и подавленность в душе тёзки я чувствовал, хорошего для меня тут ничего не было, но для его же пользы старался, которая у нас с ним один хрен общая. От ложных иллюзий надо избавляться, не давая им вырасти и превратиться в нездоровые влечения.
— Убедил, — выдал тёзка после тяжкого раздумья. Что ж, развитие у дворянина Елисеева игромании я, похоже, пресёк на корню. — Но в лотерею-то иногда можно?
— Можно, — принятие тёзкой правильного, пусть и нелёгкого, решения следовало поощрить. — Только лучше какие-то нормальные билеты покупать, не на улице. Как тут у вас с этим?
— Билеты казённых лотерей в любой сберегательной кассе купить можно, — ответил тёзка. — А уличные блиц-лотереи чем тебе не угодили?
— Выигрыши, как я понимаю, не те. Вчера, если помнишь, полсотни был наибольший, — пришлось мне напомнить. — Опять же, потом из него стоимость эскимо вычитать придётся. Да и у продавщиц морда твоего лица быстро примелькается…
— Морда лица? — засмеялся тёзка не только мысленно. — Морда лица… Ну ты как скажешь… Но да, ты и тут прав.
Тянуть время мы не стали, и из похода в ближайшую сберегательную кассу вернулись с дюжиной билетов аж трёх разных казённых лотерей. Пятидесятикопеечные билеты «Лотереи для всех» сулили выигрыш в пятьсот рублей на билет, и разыгрывались ежемесячно с публикацией итогов тиража в губернских газетах, а в крупных городах — и городских. Посовещавшись со мной, тёзка прикупил их шесть штук. Из трёх рублёвых билетов лотереи «Блиц» два оказались пустыми, зато по третьему тёзка незамедлительно получил полторы сотни рублей. А вот розыгрыша трёх билетов лотереи «Люкс», за каждый из которых тёзка отдал по рублю с полтиной, придётся ждать до пятнадцатого сентября, зато и выиграть по ним можно аж десять тысяч. В любом случае наши финансовые возможности в очередной раз возросли, как возросла и тёзкина уверенность в своих силах. Разумеется, именно в эту сберегательную кассу мы решили как можно дольше теперь не заглядывать, и на всякий случай прогулялись по окрестностям, выявив ещё две кассы на будущее. Выигрыши, к счастью, выдают по билетам, а не по удостоверяющим личность документам, но слишком часто светить той самой мордой лица в одном месте тоже не следует.
— Виктор Михайлович! — притормозила консьержка триумфальное возврашение дворянина Елисеева к месту проживания. — Вам письмо!
— Письмо? — с недоумением спросил тёзка. — От кого?
— Солидный господин оставил, — с почтением ответила та, протягивая жильцу конверт из хорошей отбеленной бумаги. — Сказал, вы знаете.
— Благодарю, Вера Игнатьевна, — продемонстрировал тёзка хорошие манеры, приняв у всё ещё интересной, несмотря на свои приблизительно сорок лет, женщины конверт и собираясь ознакомиться с письмом уже в комнате, куда незамедлительно и проследовал.
Имя и адрес получателя были отпечатаны на машинке. На хорошей, кстати, машинке, с чётким шрифтом, под стать конверту. Очень хорошего качества оказался и лист бумаги внутри. Но то, что было на нём напечатано всё тем же чётким шрифтом, ничего хорошего не содержало:
'Виктор Михайлович,
известная Вам Анна Сергеевна Фокина находится в настоящее время у нас. С нею хорошо обращаются, но дальнейшая её судьба зависит от вас. Чтобы узнать, что Вы должны сделать для возвращения Анны Сергеевны домой живою и невредимою, Вам надлежит сегодня к девятнадцати часам встать у ближайшего к Ильинке входа в Верхние торговые ряды с Ветошного переулка. Прибыть необходимо не на авто, только трамваем и пешком. В полицию обращаться настоятельно не советуем, иначе увидите Вы г-жу Фокину только на её похоронах.
Надеемся на понимание и ждём Вас на указанном месте'.
— Можешь говорить что угодно, но я пойду, — решительно заявил тёзка, прочитав письмо раза три или четыре, я как-то не отследил, сколько. Ну да, пойдёт, это даже не обсуждается.
— Помешать тебе я, конечно, не смогу, это понятно, — начал я, — но раз время у нас ещё есть, давай соображать, чем тут можно тебе помочь.
Запас времени у нас и правда имелся, тёзкины часы показывали половину двенадцатого, то есть до момента, когда дворянин Елисеев должен был встать на назначенном ему месте, оставалось семь с половиной часов, а значит, использовать их следовало с толком.
Для начала я попытался обрисовать тёзке наши с ним перспективы, и тёзкина благодарность за поддержку побудила его выслушать меня с должным вниманием. Я объяснил, что, скорее всего, он покинет место встречи в обществе похитителей, чем и обусловлено требование прибыть не на машине. Всё логично — поиском хозяина оставленного в самом центре Москвы большого и дорогого автомобиля полиция неминуемо озаботилась бы, а о том, что какое-то время никто, включая владельца, не пользуется машиной, тихо-мирно пребывающей на стоянке, стражи порядка могут вообще не узнать, а если и узнают, то с очень большой задержкой, за время которой, надо полагать, похитители рассчитывают добиться желаемого. Что речь опять пойдёт об эксплуатации тёзкиных способностей, мы и не обсуждали, и так всё вокруг того вертится, уже привыкли. Что оружие у него сразу отберут, дворянин Елисеев понимал и сам, потому сильно удивился моему совету всё-таки взять его с собой.
— Жалко тебе «парабеллум», так
