Sindroma unicuma. Книга 2. - Блэки Хол

— Готова? — спросил он отрывисто, и, дождавшись неохотного кивка, схватил за руку.

За спиной захлопнулась дверь роскошного обиталища Севолода, и Мэл потащил меня по широкому коридору, как оказалось, к лифту. Я собирала ногами ковер в складки, противясь самовольству Мелёшина, который затолкал меня в раскрывшиеся двери. И он еще смеет пихаться!

Едва лифт поехал вниз, Мэл нажал на кнопку, и кабина, дернувшись, остановилась. Мелёшин вытащил пакетик из кармана куртки и, надорвав, натянул содержимое на глазок видеокамеры. Забившись в угол, я в смятении наблюдала за действиями парня. Что он задумал? Специально изолировал свидетеля, чтобы не осталось записей о нашем пребывании в лифте?

— Эва, выслушай меня, — начал Мелёшин обманчиво спокойным тоном.

— Не трогай, — промямлила я сипло и закрылась руками, сжавшись. — Не трогай, не трогай…

— Эва… — развел он мои ладони в стороны. — Я никогда не причиню тебе боль.

Он крепко обнял меня, отчего нос уткнулся в молнию на куртке Мэла. И вообще, дышалось некомфортно с учетом спертого воздуха и теплой одежды.

— К чему этот концерт? — пробурчала я невнятно, выразив недовольство на уровне его груди. — Иди, морочь голову другим.

Мелёшин освободил меня от объятий и заставил посмотреть ему в глаза.

— Гораздо лучше, когда вижу тебя, — сказал удовлетворенно. — То, что ты услышала в столовой — неправда.

— А я и не знала. Сами разбирайтесь в своем, семейном. Мне не до тебя.

— Зато мне до тебя. Севолод обязательно сообщит отцу. Поэтому пришлось говорить такое, о чем я никогда бы не сказал.

Я поглядела на Мелёшина, раздумывая. Он мог сразу завершить представление в столовой, заявив: «Ну вот, маски сняты. Незачем изображать того, кем на самом деле не являюсь» и быстренько распрощаться, потирая с облегчением руки. Однако Мэл предпочел зависнуть со мной в тесном пространстве лифта на невероятной высоте, чтобы втолковать, объяснить и оправдаться. На его лице была написана тревога, смешанная с беспокойством, и он боялся, что ему не поверят.

— Он тебя бьет? — осенило меня.

— Кто? Отец? — уточнил Мелёшин. — С чего ты взяла?

Хотел что-то добавить, но промолчал, взявшись мять мою ладошку.

— Не болит после agglutini[11]?

— Не знакома с таким заклинанием.

— Приклеивание, — пояснил Мэл и добавил со сдерживаемой яростью: — Я не подозревал о плане Севолода. Хотел, чтобы получилось правдоподобно.

Он подул на ладонь и погладил.

— Зачем? — спросила я.

— Что «зачем»?

— Зачем нужно, чтобы Севолод поверил?

— Он мой дядя и по-своему желает мне добра, — ответил с неохотой Мелёшин. — Также как и отец. Оба уверены, будто знают, что для меня лучше, и расписали мою жизнь на годы вперед. А я не собираюсь жить по их правилам, понимаешь?

— Понимаю, — не удержавшись, я провела рукой по темным жестким волосам.

— Спасибо, — сказал Мэл. — Поэтому Севолод и отец не должны нащупать мои уязвимые места и диктовать условия.

— К-какие места? — спросила я, заикаясь от испуга, представив, как к связанному Мэлу подходит его дядюшка с раскаленным утюгом и требует выдать тайну уязвимых мест. Впрочем, чему ужасаюсь? Мой отец недалеко ушел от родственников Мелёшина.

— Ну… какие угодно, — не стал он вдаваться в подробности.

— А зачем Севолод устроил подслушивание?

— Наверное, посчитал, что убил двух зайцев: узнал о моих намерениях и, самое главное, о них узнала ты. А твоя гордость не позволит примириться с тем, что тебя использовали, так?

— Знай, Мелёшин, сколько бы в твоей голове не наплодилось коварных замыслов по поводу того, как избавиться от наказания, я не подала бы жалобу в любом случае. Так что у тебя не получилось оказать могущественное влияние на мое решение, — выдала хрипло.

Мэл мимолетно улыбнулся:

— Знаю.

Поцеловал мою лапку, и я закашлялась.

— Никаких автобусов. Садишься в машину. Беспрекословно, — приказал Мелёшин. Нажал на лифтовую кнопку, и кабина поехала вниз. Я согласно кивнула, раздирая кашлем раздраженное горло. Всё равно не знаю ни одного маршрута.

— Что это? — спросила сдавленно, махнув в сторону занавешенной камеры, и снова зашлась в кашле. Мэл нисколько не смутился.

— А-а, это… — освободил устройство из плена, спрятав стянутую улику в кармане куртки. — Разные полезные штучки, необходимые в быту.

— Вижу, не слепая, — пробурчала я сварливо, а Мелёшин ухмыльнулся.

Лифт плавно остановился, и двери разъехались в пустом освещенном подвале.

— Мы в подземном гараже, — пояснил Мэл и приложил ладонь к черному прямоугольнику на стене.

За стеной глухо загудело, плиты пола пришли в движение, и через появившийся прямоугольный проем в стене подкатил на эскалаторной ленте знакомый черный автомобиль.

— Прошу, — галантно распахнул дверцу Мелёшин.

Я вспомнила, как Мэл открывал её перед блондинкой, и, возможно, перед Эльзой открывал и перед другими девушками, и его дежурный джентльменский жест неожиданно разозлил. Вспомнив, с каким монархическим величием восседала на переднем сиденье Изочка, я поняла, что у меня не получится выглядеть также достойно рядом с водителем. Выбрав наилучший вариант, обошла машину с другой стороны и заметила вмятину, оставленную в крыше перчаткой Тёмы. След от шипов получился глубоким, содрав краску и оголив острые края.

Пока я проверяла, сквозная дыра получилась или нет, Мелёшин терпеливо ждал. Убедившись, что металл деформировался не насквозь, я устроилась на заднем сиденье. Мэл закрыл распахнутую им дверь и медленно обошел машину, засунув руки в карманы куртки. Подошел к моей дверце и открыл ее.

— Ну и? — спросил, вздернув бровь.

— Что именно?

— Ты куда залезла?

— Ты прав, Мелёшин. Залезла, а впереди нужно усаживаться, стараясь не наступить шпильками на ноги водителю.

Мэл посмотрел на меня хмуро и с силой грохнул дверью, заставив испуганно вздрогнуть и моргнуть. Сев на водительское сиденье, он с такой же злостью захлопнул свою дверцу. Заведя машину, резко стартовал, на ходу выставляя зеркало заднего вида на мою болезненную физиономию. На этот раз Мелёшин не устраивал кипяток в салоне, видимо, чтобы я не вспотела и не раскашлялась.

«Турба» проехала безлюдным тоннелем с жирными стрелочными указателями на стенах и вырулила из темного зева подземных ворот на поверхность. Поначалу глаза ослепли из-за внезапной смены освещения — от электрического света до естественного, к тому же отраженного снегом. Зато дорога, по которой двигалась машина, оказалась сухой и бесснежной. Мэл вел машину, уверенно ориентируясь между высотками.