Кража в особо крупных чувствах - Дарья Волкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хорошо, я понял.
– А вот я ничего не понимаю, Петя! Дело в том, что, когда я наводила справки, один человек мне сказал, что подобного рода иконы недавно всплывали на черном рынке. Именно этот период, именно эта школа, и именно пять штук.
– И где они теперь?
– Это ваша работы – разыскивать! – тон Софии Аристарховны был по-прежнему резкий. – Черный рынок предметов искусства – он потому и черным называется, что темный. И информации по нему минимум. Тем более, никто не станет делиться ею со мной, моя позиция по этому вопросу общеизвестна. Чудо, что мне вообще хоть что-то сказали.
– Так. Так. Так, – Петр неосознанно барабанил по столу. Мысли, крутясь и толкаясь в голове, требовали к себе пристального внимания. Кажется, что-то вот-вот должно стать очевидным. – Тетушка, я все понял. Мне надо подумать.
В кабинет заглянул Кораблев, и Петр поманил его рукой. Арсений закрыл за собой дверь и принялся, не скрываясь, прислушиваться к телефонному разговору.
– Думай. Но скажи мне вот что: ты с Элей давно разговаривал?
Так, вот этот поворот разговора в присутствии помощника совершенно некстати. Но не выгонять же теперь Кораблева.
– Несколько дней назад, – коротко и неохотно отозвался Петр.
– Она уже улетела? Добралась до места? Я не могу до Эли дозвониться. Она еще в самолете? Возможно, там у нее телефон не работает. Ну, может ей там надо новую симку купить или еще что. Я совершенно в этом не разбираюсь. А теперь еще и волноваться начала.
Под конец своего торопливого монолога София Аристарховна совершенно явственно и встревоженно вздохнула. А Петр вдруг осознал, что, пока тетка говорила, он встал. Куда это Эля долетела?!
– Куда?! – озвучил он вопрос вслух. – В смысле, куда она должна была улететь?!
– А ты не знал? Элечка выиграла конкурс и должна делать большую скульптурную композицию на площади перед оперным театром.
– Да где?!
– Знаешь, я, к стыду своему, постоянно путаю эти среднеазиатские города с буквой «ш». То ли Ташкент, то ли Ашхабад. А, может, Бишкек. Или Душанбе.
– Я все выясню и перезвоню, – коротко бросил Петр и отключился. И под все более и более заинтересованным взглядом Арсения стал звонить Эле.
Безрезультатно. Он нажимал на дозвон раз за разом с одним и тем же результатом.
Аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети.
Твою мать…
А ведь Пётр совершенно уверился, что раз Поварницын находится в ИВС, то Эле ничего не угрожает. Собирался ей ближе к выходным все же позвонить. Надеялся, что обида к этому времени утихнет. Ну а что, не только ей можно обижаться на него за то, что он, видите ли, не соответствует ее ожиданиям. Она, между прочим, тоже! Не оценила предложения переехать к нему жить, а такими предложениями Петр Тихий не разбрасывался и, вообще, делал впервые в жизни.
А вот теперь…
Рой беспокойных мыслей сейчас, такое впечатление, переместился куда-то ниже, в район груди.
– Петр Тихонович, случилось чего? – осторожно поинтересовался Арсений.
– Случилось, – Петр тряхнул головой. – У нас Элина Конищева пропала.
– Твою мать! – присвистнул Арсений. – Теперь она подалась в бега? Может, явка Поварницына – это был отвлекающий маневр, а на самом деле…
– Бери наряд, и едем к Конищевой домой, – оборвал помощника Петр. – Или нет. Ты срочно, кровь из носу, выясни, не вылетала ли она сегодня или вчера… или позавчера в направлении Ташкент, Ашхабад, Душанбе, Бишкек.
Арсений несколько секунд молча смотрел на Петра. В глазах помощника быстро менялось выражение.
– Понял!
– Как будет результат – звони мне. Сразу же.
– А вы к Конищевой?
– Да.
– Петр Тихонович, у меня тут еще есть информация. Прямо скажу – неожиданная, – немного неуверенно проговорил Кораблёв.
– По Конищевой?
– Нет. По Поварницыну.
– Вернусь – обсудим.
***
Во вскрытой квартире было пусто. Никаких следов Эли. Никаких следов борьбы. Все вещи на месте. Даже чемодан. Если Элина и уехала – то в том, в чем была. Потому что на месте была вся одежда, косметика, зубная щетка в стаканчике. Две зубных щётки. Одна из них – Петра.
Он оставил часть людей заниматься вопросами вскрытой квартирой: описью, опечатыванием, врезанием замка – а сам поехал в мастерскую.
Вот там было не пусто.
– Здравствуйте, э-э-э…
– Ефимыч я, – без большой радости отозвался помощник Элины. – В смысле, Николай Ефимович.
– Николай Ефимович, вы знаете, где Элина Константиновна Конищева?
– Так вот сам себе задаю этот вопрос! Как в воду сгинула! Должны были макет отправлять, – помощник махнул рукой в сторону стола, где располагался макет какой-то композиции. – А ее уж который… третий день нет в мастерской! И дозвониться не могу.
Твою мать!
В который раз.
Осмотр помещения ничего не дал. Помощник Эли неотступно крутился под ногами и с все возрастающей настойчивостью требовал от товарищей милиционеров найти его начальницу.
Петр ехал обратно в отдел в самом мрачном расположении духа. Голова стала совсем чугунной, мысли все куда-то делась. И в груди тоже какая-то свинцовая тяжесть.
Куда могла пропасть Эля? Где искать? Больницы? Морги?
Он со стоном прижался виском к стеклу. Водитель служебного «уазика» с любопытством покосился на Петра.
– Что, голова болит, Петр Тихонович?
– Невыносимо.
Глава 9
Конвойный ввел Поварницына и вышел за дверь. Петр смотрел на профессорского сынка, буквально сверля его взглядом. Ты знаешь, где Эля? Если знаешь… если ты хоть чем-то причастен к ее исчезновению… я из тебя душу выну!
– Присаживайтесь, – кивнул коротко.
– Спасибо, – Поварницын отвесил явно издевательский поклон. – Я уже насиделся, гражданин начальник.
Ты нарываешься, что ли? Петр почувствовал неконтролируемый короткий всплеск ярости.
В этот момент в комнату для допросов заглянул Кораблев. Петр резко махнул рукой.
– Заходи!
Арсений прикрыл дверь и покосился на Поварницына.
– Говори.
Арсений умница, он понимает, что можно говорить при подозреваемом, а что – нет.
– По вашему запросу результат отрицательный, Петр Тихонович.
Не вылетала. Значит, где-то здесь. Здесь. Но где?!
– Петр Тихонович, можно вас на два слова? – как-то немного нервно продолжил Арсений.
Петр резко встал из-за стола, и они вдвоем с Кораблевым
