Смысл ночи - Майкл Кокс

— Но я и так премного доволен, — вскричал он, — и буду просто безмерно рад, коли вы любезно согласитесь ознакомиться с упомянутыми бумагами.

— Позвольте спросить, требуется ли от меня еще что-нибудь помимо ознакомления с данными документами?

— Не на сей раз. Пойдемте!

С этими словами старший компаньон подхватил меня под руку и провел по коридору в темную комнатку с большим письменным столом посередине и весело потрескивающим камином.

— Подождите здесь, пожалуйста, — попросил он. Через несколько минут он вернулся с толстой кипой бумаг, которую положил на стол.

— Вам будет удобно здесь?

— В высшей степени.

— Тогда я оставлю вас, трудитесь спокойно. Сегодня меня в конторе не будет. Можете уйти, когда пожелаете. Всего доброго, мистер Глэпторн.

Я с надлежащим вниманием принялся изучать документы, выданные мне мистером Тредголдом. Закончив с ними, я за неимением других занятий воротился на Темпл-стрит. До конца недели я каждое утро исправно являлся в свою комнатку, где находил на столе очередную стопку бумаг, прилежно прочитывал все до единой без всякой видимой цели, а затем отправлялся домой. В пятницу, когда я уже двинулся на выход, дверь кабинета мистера Тредголда отворилась.

— Вы отлично поработали на неделе, мистер Глэпторн. Разрешите пригласить вас в гости в воскресенье, в обычное время?

Через день я снова сидел в частных апартаментах мистера Тредголда, наслаждаясь аппетитнейшей холодной закуской. После ланча мы, по обыкновению, пустились в разговоры о книгах. Провожая меня вниз по боковой лестнице, слуга по имени Харриган вручил мне ключ.

— Вот, сэр, возьмите, пожалуйста. Мистер Тредголд просил вас воспользоваться ключом, когда придете в следующий раз. Стучаться нет необходимости.

Пораженный таким знаком доверия со стороны старшего компаньона, я уставился на Харригана, чье лицо хранило совершенно непроницаемое выражение. При этом я заметил позади него женщину примерно моего возраста, смотревшую на меня равно бесстрастным взором. Помимо хозяина только эти двое — муж и жена по имени Альберт и Ребекка Харриган — оставались в здании по воскресеньям, когда мистер Тредголд принимал меня. Изредка я мельком видел их: они молча исполняли свои обязанности и никогда даже словом не перекидывались.

Прошла еще неделя. Каждый день я шел с Темпл-стрит на Патерностер-роу, внимательно прочитывал все бумаги, оставленные на моем столе мистером Тредголдом, а потом отравлялся домой. Когда я выходил из своей комнатушки в пятницу вечером, сияющий улыбкой мистер Тредголд снова пригласил меня наведаться к нему в воскресенье. На сей раз я открыл боковую дверь своим ключом.

После ланча мы удобно уселись перед камином, и вскоре разговор перешел на книги. В ходе наших библиографических бесед мистер Тредголд часто вставал и брал тот или иной том из своего книжного собрания, чтобы подтвердить какое-нибудь свое суждение или спросить мое мнение по поводу оформления или происхождения издания. Сегодня он завел речь о необычных завещательных распоряжениях, которые нашей фирме недавно поручили подготовить, и я вспомнил о шутливом завещании, составленном Аретино[118] для Ганнона, любимого слона папы Льва X, — там поэт торжественно отписывал интимные части животного кардиналам его преосвященства.

— Ах, Аретино! — Мистер Тредголд, сияя улыбкой, протер монокль. — Непристойные «Шестнадцать поз».

За время проживания в Гейдельберге я хорошо изучил историю эротической литературы (вдобавок я владел превосходными изданиями Рочестера и Клеланда,[119] а равно редкими образцами жанра, относящимися к более ранним эпохам), а потому моментально понял, о чем вдет речь. Но меня поразила невозмутимость, с какой мой хозяин упомянул о знаменитом шедевре эротического воображения.

— Мистер Глэпторн. — Он опустил свой красный шелковый платок и пристально посмотрел на меня. — Сделайте милость, выскажите свое мнение по поводу этого.

Он встал и подошел к ореховому шкафу, стоявшему в простенке между дверями в прихожую. Вынув из жилетного кармана ключ на изящной золотой цепочке, мистер Тредголд отомкнул дверцы, и за ними оказались шесть-восемь полок, тесно заставленных книгами, а также плоскими темно-зелеными деревянными коробками. Взяв один из томов, он запер шкаф и вернулся на свое место.

К великому моему изумлению, это оказалось исключительно редкое издание сонетов Аретино, вышедшее в 1798 году в Париже (П. Дидо), с гравюрами Карраччи — за все время моих библиографических изысканий мне ни разу не попадалось такой книги.

— Я предположил, мистер Глэпторн, что подобный экземпляр заинтересует вас — как ученого и коллекционера, — сказал мистер Тредголд. — Надеюсь, я не задел никаких ваших чувств?

— Ни в коем случае, — ответил я, медленно поворачивая том в руках, чтобы получше рассмотреть великолепный переплет.

Содержание иллюстраций и сопроводительных сонетов, разумеется, было мне хорошо известно: мускулистые тела, тесно сплетенные ноги и руки, возбужденные половые члены, бурные совокупления среди украшенных кисточками подушек на широких ложах под балдахинами. Однако я совершенно не ожидал, что мой работодатель тоже знаком с ними.

От обсуждения книги мы перешли к разговору о жанре в целом, и вскоре стало ясно, что в данной области библиографии мистер Тредголд сведущ гораздо лучше меня. Он пригласил меня подойти к шкафу, снова отпер дверцы, и мы провели около часа, восхищаясь жемчужинами эротической литературы, собранными им за двадцать лет.

— Возможно, это тоже заинтересует вас, — промолвил он, беря с полки и открывая одну из плоских зеленых коробок, замеченных мной ранее.

Там, любовно уложенное на подкладку из тисненой бумаги, находилось полное собрание офортов Роулендсона, где художник изобразил различных услужливых дам, любезно демонстрирующих свои тайные прелести лихорадочно горящему мужскому взору. В других коробках содержались офорты и рисунки аналогичного характера, созданные превосходнейшими художниками.

Мое изумление не знало границ.

— Похоже, сэр, — с улыбкой заметил я, — в вас есть скрытые глубины.

— Юриспруденция, знаете ли, порой бывает отчаянно скучным занятием. — Мистер Тредголд лучезарно улыбнулся. — Время от времени человеку требуются маленькие безобидные развлечения. В качестве восстановительного средства.

Приятная беседа продолжилась за чаем: мы обсуждали разные редкие издания в жанре сладострастной литературы, которые каждый из нас жаждал раздобыть. Мистер Тредголд мечтал прибавить к своей коллекции экземпляр «Книжного шкафа Венеры», неполного анонимного перевода знаменитой «Geneanthropeia» Синибальди, вышедшего в свет в 1658 году. Я сделал мысленную заметку на сей счет, ибо знал, где можно достать означенную книгу, и полагал, что таким подарком я снищу еще сердечнейшее расположение своего работодателя.

Около пяти часов, гораздо позже обычного своего часа ухода, я поднялся с места, собираясь откланяться. Но прежде чем я успел открыть рот, мистер Тредголд вскочил на ноги и схватил меня за руку:

— Позвольте сказать, Эдвард… надеюсь, вы не станете возражать, если я буду называть вас по имени… так вот, я чрезвычайно доволен вашей работой. — Продолжая крепко держать меня за руку одной рукой, другую он ласково положил на мое плечо.

— Приятно это слышать, мистер Тредголд, хотя я, право слово, не знаю, чем заслужил вашу похвалу.

— Вы ведь сделали все, о чем я просил, верно?

— Конечно.

— И выполнили задание со всем усердием, самым добросовестным образом?

— Думаю — да.

— Я тоже так думаю. Если я задам вам какой-нибудь вопрос касательно прочитанных вами документов — как по-вашему, вы сумеете ответить?

— Да, если вы позволите мне заглянуть в мою записную книжку.

— Вы делали записи! Вот молодец! Но возможно, работа показалась вам скучноватой? Вам нет нужды отвечать — ответ очевиден. Человека ваших способностей нельзя ограничивать в свободе. Я хочу дать волю вашим талантам, Эдвард. Вы позволите мне сделать это?

Не зная, что ответить на столь странный вопрос, я промолчал. Похоже, мистер Тредголд истолковал мое молчание как знак согласия.

— Ну-с, Эдвард, ваш испытательный срок закончился. Зайдите завтра ко мне в кабинет, в десять часов. Я хочу обсудить с вами одну небольшую проблему.

Затем он пожелал мне доброго вечера, лучезарно улыбнулся и удалился в глубину квартиры.

II

Мадам Матильда

На следующее утро, сообразно полученному накануне распоряжению, я явился в личный кабинет мистера Тредголда. Часом позже я вышел оттуда доверенным помощником старшего компаньона, каковая должность, указал он, предполагала исполнение самых разных обязанностей конфиденциального и частного характера. Последующие пять лет я довольно успешно исполнял упомянутые обязанности, и знали о них только мы с мистером Тредголдом.