Малороссия. Новороссия. Крым. Полная история южного русского края - Яков Ставровский

Семейный быт молдаван носит патриархальный характер, выражающийся главным образом в повиновении младших членов старшим.

Цыгане[1] пришли в Западную Россию вероятно через Польшу. О времени их прихода нет достоверных сведений, но уже в XIV в. они по всей вероятности кочевали в пределах Польши. В 1501 г. цыганский войт Василий получил от короля Александра грамоту, которой цыганам разрешалось кочевать в пределах Польши и иметь свой суд. С начала второй половины XV в. в Польше последовало несколько постановлении сейма, которыми объявлялось изгнание цыган из пределов государства; впервые такой закон вышел в 1557 г. Постановления сеймов, многократно подтверждаемые, не привели, однако, к окончательному выселению цыган из Польши. Хотя в пределах Литвы цыгане упоминаются еще в начале XVI в„но польские законы об их изгнании бесспорно содействовали переходу цыган из Польши на территорию Литовско-Русского государства. В Польше в XVI в. цыган считали эфиопами, выходцами из Африки. Впрочем в настоящее время известно, что язык, на котором говорят цыгане, – индусский, а родина их – северо-западная часть Индии; цыгане сравнительно недавно оставили свою родину, именно в конце X в. нашей эры и из Индии через Персию и Армению пришли в Европу, где они появились в начале XIV в. Они очень скоро разбрелись по разным странам Западной Европы.

Интересно, что цыгане, насколько известна история их в Западной Европе, остались и поныне на той же ступени культуры, с теми же привычками, родом занятий, с какими они впервые появились в Европе. Уже в XVI в., по имеющимся сведениям, цыган очень недолюбливали в Западной России за их склонность к воровству и к чародейству. Те же особенности цыганского быта давали повод европейским государствам изгонять цыган и даже избивать их. В пределах Литовско-Русского государства цыгане вели кочевой образ жизни, занимались конокрадством, знахарством и не сливались с другими народами страны. Они имели своих старших, которые назывались войтами, воеводами. В 1671 г. польское правительство сделано попытку приучить цыган к оседлой жизни и дало им административное устройство; избираемый ими самими начальник получил название «цыганского короля».

И в настоящее время цыгане четырех белорусских губернии ведут бродячий образ жизни, несмотря на существующие распоряжения об избрании ими постоянного местожительства. Зимой цыгане живут отдельными семействами, напросившись «в соседи» к кому-нибудь из крестьян. С ранней весны цыгане небольшими группами составляют табор и отправляются кочевать. Великорусского типа кибитка с кожаным верхом, нагруженная домашним скарбом, и несколько лошадей составляют все богатство цыганской семьи. Женщины и маленькие ребятишки, грязные и полунагие, наполняют кибитку; на облучке садится глава семьи, а парни, если есть свободная лошадь, едут верхом. Выбрав где-нибудь место для остановки, удобное для корму лошадей, цыгане разбивают свои шатры, и вся семья отправляется по соседним деревням на промыслы; остается только кто-нибудь для охраны имущества и наблюдения за лошадьми, Промыслы белорусских цыган те же, что и всех других: женщины занимаются выпрашиванием подаяний, гаданием и мелким воровством, мужчины – лечением лошадей и другого скота, знахарством и конокрадством. Цыгане – очень ловкие воры, почему крестьяне их весьма побаиваются; крестьянин готов на всякие уступки, лишь бы не поссориться с цыганом.

Среди белорусских крестьян ходит множество рассказов о проявляемой цыганами находчивости при воровстве и обманах. Смоленские крестьяне даже рассказывают о том, как цыган обманул св. Георгия Победоносца.

Один цыган будто бы встретился со св. Георгием. Георгий Победоносец ехал на дивном коне, подкованном золотыми и серебряными подковами. И стал цыган жаловаться ему, Георгию Победоносцу, на свою горькую участь. Георгий отнесся к жалобе цыгана с большим вниманием и передал ее Богу. Бог внимательно выслушал жалобу Георгия Победоносца, а потом сказал: «Народ этот – вор, таким он был, таким и останется, и не стоит за него заступаться. А где ж подкова на твоей лошади? Ведь ты, разжалобившись, и не заметил, как цыган ее снял во время разговора».

«Мужик кучу веить, а цыган кала кучи руки греить», говорит белорусская пословица. Неудивительно поэтому, что крестьяне побаиваются цыган. Последние иногда обладают таким значением в волости, что даже оказывают влияние на выборы волостного и сельского начальства.

Цыгане вообще туго сливаются с другими народностями. Исследователи их быта отмечают характерную черту в том, что крестьянка, вышедшая за цыгана замуж, очень скоро «прицыганивается»: «больше бойся прицыганку, чем цыгана», говорит пословица. Но зато цыганка, вышедшая замуж за мужика, вполне оказывается подходящею к крестьянскому быту; и цыган, попадающий в крестьянскую семью, оказывается вполне пригодным к работе.

По религии цыгане распадаются на православных и католиков. Но они вообще не отличаются религиозностью; в Белоруссии распространена поговорка, известная и в других местностях: на вопрос, какой ты веры, цыган отвечает: «а тебе какой надо?» Цыгане говорят на своем особом цыганском языке с большою примесью белорусских слов.

Особенность цыган выражается в том, что они в известной округе составляют одну общину. Члены такой общины крепко связаны, помогают друг другу в воровстве и распределяют похищенное; если неотразимые улики падают на всю общину, то по ее решению кто-нибудь один берет на себя всю вину и старается выгородить остальных. У цыган в известных округах есть свой глава, которому остальные беспрекословно повинуются; «старший» запрещает своим подчиненным трогать того или другого крестьянина или помещика, возвращает похищенное владельцу, если это находит выгодным и т. п.; иногда старшие за всех своих ручаются перед полицией или помещиками, и к этим обязательствам в Белоруссии относятся с большим доверием, В подобных случаях старший берет со своих подчиненных присягу, и цыгане уверяют, что такая присяга тяжела, неотразима и ненарушима: они клянутся самым дорогим для себя предметом – своими детьми, которые тут же присутствуют.

Цыгане носят одежду, отличную от белорусской. Мужчины усвоили великорусскую одежду – рубаху с косым воротом, широкие шаровары, поддевку. Женщины кроме рубахи и ситцевой юбки яркого цвета надевают сверху «капу» – кусок шерстяной или бумажной материи, сшитой сверху так, чтобы свободно входила голова; она лежит на плечах, прикрывая почти до земли левую половину туловища; голову женщины повязывают платком яркого цвета на манер турецкой чалмы.

Бездомная жизнь цыган не способствовала выработке сложного обрядового ритуала. Их обряды очень просты, а если и осложняются, то лишь обрядами, заимствованными у крестьян. Цыгане не выполняют обрядов, соединенных с праздниками: по белорусской поговорке, у цыгана тогда праздник, когда он сыт. Родины, похороны и свадьба служат для цыганской семьи прекрасным мотивом к сбору подаяний. Цыган приглашает крестьянина в кумовья и угощается на его же счет; на подаяния же цыгане хоронят своих покойников и женят молодых.

Целый ряд научных исследований, масса преданий и догадок все же не вполне выясняют вопрос о происхождении цыган[2], этого вечно кочующего из страны в страну народа. Еще у Геродота упоминается о виденном им народе с черными глазами и курчавыми волосами, кочующем в Колхиде, но нет никаких прямых данных, что здесь речь идет о цыганах. К таким же сомнительным источникам можно отнести литературное мнение о происхождении цыган из Танжитании, лежащей между Мавританией и Нумидией (нынешние Марокко и Тунис). Сами цыгане считают себя прямыми потомками египетских фараонов (фараониты), но полное отвращение их к земледелию не соответствует представлению об Египте, как искони земледельческой стране. Больше всего данных причислить цыган к племени, прежде населявшему Индостан, где они составляли класс париев. Язык цыган имеет много слов санскритского корня, сохранившаяся у индусов; некоторые грамматические особенности (производство слов женского рода от мужского), а также антропологическое измерение черепов (узконосы, среднеголовы с продолговатым лицом) говорят за то, чтобы остановиться на последнем предположении.

После нашествия Тамерлана цыгане (тишигане) ушли в Африку; оттуда часть их переправилась в Европу через Архипелаг, Ионийское море и Малую Азию (польские и западно-русские), остальные же через Персию и Кавказ дошли по Волге до Москвы. Бессарабские цыгане («лаеши») вскоре появились в Екатеринославской губернии и на Крымском полуострове, где позднейшие пришельцы из них получили название «плащеватых цыган». В отличие от своих соплеменников «плащеватых аюджи» (вожаки медведей, праздношатающиеся), говорящих по-цыгански, крымские, давно поселившиеся цыгане, смешавшись с туземным населением, приняв магометанство и усвоив многие местные обычаи и татарский язык, сами стали называть себя «туркменами» и живут оседло (напр. в Салачике – цыганском предместье Бахчисарая и др.).