Девица на выданье - Шейла Бишоп

– Хенчман хотел получить пятьсот фунтов за свое молчание. Первой мыслью Джулии было заплатить. Потом она обнаружила, что не может взять деньги без того, чтобы я не узнал об этом, и, кроме того, она поняла: смешно платить такую цену только за то, чтобы уберечь меня от воспоминаний о прошлом. Она написала Хенчману резкий ответ, заявив, что его история – бесстыдная фальсификация и если он не будет осторожен, то отправится прямиком в тюрьму. Больше она не получала от него, вестей и заключила, что успешно его напугала и он убрался из этих мест. Ей не пришло в голову, что он может обратиться к кому-нибудь из членов семьи. И все же она нервничала. Я понимал, что что-то не так, и пытался выяснить, в чем дело. Позапрошлой ночью я вытянул из нее всю эту историю. Я не был столь оптимистичен, потому что понимал: тот, кому в руки попал такой великолепный материал для скандала, легко не отступится. Вчера я поскакал в Саутбери на поиски Хенчмана. В гостинице мне сказали, что он уехал в наемном кабриолете. Я выследил его – признаться, с большим трудом, – и оказался у задних ворот собственного сада. Начался ливень, и все же я заметил следы там, где какое-то время простоял экипаж, прямо на дорожке, и кое-где примятую траву, куски грязи, словно тело тащили вниз по ступеням. Я вошел в грот и обнаружил там того, кого искал, связанного, с кляпом во рту и чрезвычайно напуганного. А теперь ради бога, Верни, удовлетвори мое любопытство. Для чего ты засунул его в грот?

Верни все ему рассказал.

Ричард слушал с растущим изумлением.

– Мой дорогой, но ты и в самом деле играл с огнем! Ты боролся за мое счастье с таким усердием и с такой находчивостью – и это после того, как я так скверно обошелся с тобой! Просто не знаю, что сказать. Конечно, я необыкновенно благодарен...

– Мои усилия ни к чему не привели. Оказывается, они даже были излишни.

– Не важно. Ведь никто не знал, чем все кончится.

Дверь слегка приоткрылась, и голос Джулии произнес:

– Ричард? О, я не знала... я думала, что ты один.

Мужчины вскочили.

– Входи, любовь моя, – сказал Ричард, – и поблагодари Верни за то, как он участвовал в нашей битве. Я думаю, ты будешь очень удивлена.

Она подошла к ним, смущенная и явно неуверенная в себе. Верни представил ее стоящей на обочине дороги со своим полусумасшедшим отцом, который пытается поколотить почтовых мальчишек. И как она рыдала одна в доме на Уидкомб после того, как рассталась с Ричардом навсегда.

– Теперь, когда вы знаете, сколько горя я принесла Ричарду, вы ненавидите меня еще больше? – тихо спросила она.

– Ненавижу вас? Какая глупость! Только теперь, когда я узнал все, я способен искренне пожелать вам счастья. – И он протянул ей руку.

Ричард рассказывал жене все приключения Верни, и ее глаза стали еще больше и ярче, чем всегда.

– Но почему, Верни? – спросила она наконец. – Вы никогда не доверяли мне, вы думали, что я вероломная обманщица, а после встречи с миссис Сэттл у вас были все основания так думать. Конечно, вы хотели защитить вашего брата, но, без сомнения, вы не могли не думать о том, что когда-нибудь я непременно стану причиной следующего скандала и сделаю мужа исключительно несчастным?

– Я надеялся все же, что никакого другого скандала не будет. Я полагал, что вы любите его. И потом, так говорила Харриет, и она заставила меня с нею согласиться.

– Харриет была права, – заключила Джулия.

– Должно быть, я чрезвычайно глуп, – заметил Ричард, – но не могу себе представить, как Харриет впуталась во все это дело.

– Так же как и я, – признался Верни. – И объясняется это тем, что она – самая настойчивая девушка в мире и, когда Луиза показала ей письмо Хенчмана, ничто не могло убедить ее держаться в стороне. И вам не следует бояться, что она станет сплетничать или проболтается, как это с ней обычно бывало. Не знаю, что произошло, но за последние несколько месяцев она совершенно изменилась. Разве вы не заметили, как добра она была к Луизе сегодня вечером? Она теперь столь же разумна, сколь и хороша собой. Во всяком случае, я так думаю.

Ричард и Джулия обменялись взглядами, но ни один из них не сказал ни слова.

– Есть еще одна вещь, которая ставит меня в тупик, – сказал Ричард после недолгой паузы. – Предположим, твои подозрения оправдались. Ты уверен, что я отказался бы от Джулии, узнав о ее позоре? Тебе не пришло в голову, что я мог бы продолжать любить ее, и даже еще больше?

Верни почувствовал себя так, словно из-под него выбили стул. Он никогда не думал над возможностью такого поворота событий. Ричард, который был так честен, так возвышен, так горд, так разборчив, так морален, так склонен к осуждению своего бесчестного брата... Значит, он не столь уж морален, как все предполагали, и, осуждая его, своего брата, он лицемерил либо, что больше похоже на правду, пребывал в большом душевном дискомфорте.

Ричард смотрел ему прямо в лицо.

– Должно быть, ты считаешь меня очень самодовольным типом.

Верни промолчал: у него не повернулся язык сказать: «Да, считаю».

– Не дразни его, Ричард, – мягко укорила Джулия. – Это очень грубо. И на его стороне – общественное мнение. Думаю, большинство мужчин отреклись бы от, женщины, которая до свадьбы имела любовника, а потом лгала мужу. Ты исключение из этого правила, потому что ты честен и добр и способен к прощению...

– Ненавижу это слово.

– Да, боюсь, оно всегда будет ассоциироваться у тебя с попыткой совершить что-то несовместимое с твоими убеждениями...

– Например, простить Луизу. Сразу могу сказать – я не способен принести эту...

– О да, ты принесешь эту жертву – ради Тео. Ты не можешь ранить Тео после того, как он был по-христиански добр к нам. Не стоит обсуждать сейчас Луизу. Если бы я была неверна тебе, я верю, ты простил бы меня.

– Мне не нужно было бы прощать тебя. Я просто продолжал бы тебя любить, вот в чем различие.

– Мой дорогой, тут нет никакого различия!

И начался спор, один из тех, какие, со всей очевидностью, были привычны обоим. Верни казалось, что он очутился в таком месте, где все знакомые понятия превратились в готические украшения, не имеющие никакого отношения ни к реальной стране, ни к человеческой любви, ни к человеческим нуждам.

Он попытался применить к себе философию Джулии. Как бы он чувствовал себя, если бы обнаружил, что какой-нибудь бесчестный негодяй влюбился в Харриет? Ну что ж, он отмолотит этого парня, заставит его пожалеть о том, что тот родился на свет, но, конечно, это не изменит его чувства к Харри. Хотя, если подумать, это было бы странно... Ричард и Джулия все еще продолжали спорить, но Верни их уже не слышал.

Глава 11

Харриет просидела с Луизой большую часть ночи. Пастор удалился в гостиную. Луиза вздыхала, и плакала, и металась в своей большой кровати, не в состоянии заснуть, отказываясь принять опийные капли, которые ей старательно накапали. Ей необходимо было выговориться.