Убийство в Вене - Дэниел Силва

Дом в колониальном стиле стоит на вершине холма, окруженный высокими тенистыми деревьями. У него медная крыша и две террасы. Обставлен он просто и удобно, как бы приглашая к сотрудничеству и братству. Делегации дружеских служб останавливались тут. Как и те, кто предал свою страну. Последним был иракец, помогавший Саддаму пытаться создать атомную бомбу. Его жена рассчитывала жить в апартаментах в знаменитом «Уотергейте» и все время, пока они тут жили, жаловалась. Его сыновья подожгли сарай. Администрация была рада, когда они уехали.

В тот день новый снег накрыл выгон. Местность, лишенная красок из-за сильно затемненных окон громадины «сабэрбена», казалась Габриелю эскизом, нарисованным углем. Александр, сидевший на переднем сиденье развалясь и закрыв глаза, неожиданно ожил. Он широко зевнул и, прищурясь, посмотрел на свои часы, потом нахмурился, сообразив, что они поставлены не на то время.

Это Кьяра, сидевшая рядом с Габриелем, заметила лысого, похожего на часового, человека, стоявшего у балюстрады на верхней террасе. Габриель растянулся на заднем сиденье и посмотрел вверх на него. Шамрон поднял руку и подержал ее, затем повернулся и исчез в доме.

Шамрон встретил их в холле. Рядом с ним стоял маленький мужчина в вельветовых брюках и кардигане, седой, кудрявый и с седыми усами. Карие глаза спокойно смотрели на приехавших, рукопожатие было прохладным и кратким. Он казался университетским профессором или, возможно, психологом в клинике. А не был ни тем и ни другим. Он был заместителем директора по операциям Центрального Разведывательного Управления и звали его Эдриан Картер. Вид у него был недовольный, но при нынешнем состоянии дел в мире он редко бывал доволен.

Все настороженно поздоровались друг с другом, как это обычно бывает с людьми из засекреченного мира. Они употребляли свои настоящие имена, поскольку все знали друг друга, и, пользуйся они рабочими именами, это выглядело бы фарсом. Невозмутимый взгляд Картера ненадолго остановился на Кьяре, словно она была незваным гостем, для которого требовался дополнительный прибор за столом. Картер даже не попытался разгладить лоб.

– Я надеялся удержать все это в рамках высшего уровня, – сказал он. У него был слабый голос: его можно было расслышать, только застыв на месте и внимательно вслушиваясь. – Я надеялся также ограничить распространение материала, который собираюсь вам показать.

– Она – мой партнер, – сказал Габриель. – Она все знает. И она не уйдет из комнаты.

Взгляд Картера передвинулся с Кьяры на Габриеля.

– Мы следили за вами некоторое время – точнее, с момента вашего приезда в Вену. Нам особенно понравилось ваше посещение кафе «Централь». Когда вы возникли перед Фогелем, это был отличный театр.

– Собственно, это Фогель возник передо мной.

– Фогель всегда так ведет себя.

– А кто он?

– Ведь это вы его раскопали. Почему бы вам не рассказать об этом мне?

– Я считаю, что он эсэсовский убийца и военный преступник по имени Эрих Радек и что по какой-то причине вы оберегаете его. Если бы мне предложили подумать почему, я бы сказал, что он один из ваших агентов.

Картер положил руку на плечо Габриелю.

– Пошли, – сказал он. – Явно настало время нам поговорить.

Гостиная была затемнена и освещена лампами. В камине ярко горел огонь, на серванте стоял служебный металлический кофейник. Картер налил себе кофе и церемонно опустился в кресло. Габриель с Кьярой уселись на диван, а Шамрон стал мерить шагами комнату, этакий часовой, которому предстоит долгую ночь нести вахту.

– Я хочу вам рассказать одну историю, Габриель, – начал Картер. – Рассказать про страну, которая была втянута в войну, хотя не хотела воевать, – страну, покоренную величайшей армией, какую знал мир, и обнаружившую через несколько месяцев, что она находится в вооруженном противостоянии своему бывшему союзнику – Советскому Союзу. Честно говоря, мы были до смерти напуганы. Видите ли, до войны у нас не было разведслужбы – во всяком случае, настоящей. Черт побери, ведь ваша служба не старше нашей. До войны наши разведывательные операции в Советском Союзе проводили пара молодых людей из Гарварда и телетайп. Когда мы вдруг очутились нос к носу с русским страшилищем, мы ни черта о нем не знали. О его сильных сторонах, о его слабостях, о его намерениях. И главное – не знали, как это выяснить. То, что новая война неизбежна, было предрешено. А что у нас имелось? Ни черта. Ни агентурной связи, ни агентов. Ничего. Мы брели по пустыне, как потерянные. Нам нужна была помощь. Тут на горизонте появился Моисей, человек, который мог перевести нас через Синай в Землю Обетованную.

Шамрон на минуту приостановился, чтобы назвать имя этого Моисея: генерал Рейнхардт Гелен, глава отдела Восточных иностранных армий в Генеральном штабе Германии, главный шпион Гитлера на русском фронте.

– Купите этому человеку сигару, – сказал Картер. – Гелен был одним из немногих, у кого хватило мужества сказать Гитлеру правду о русской кампании. Гитлер до того разозлился, что пригрозил засадить его в сумасшедший дом. И когда развязка стала приближаться, Гелен решил спасти свою шкуру. Он приказал своему аппарату снять на микрофильм архивы Генерального штаба по Советскому Союзу и запечатать материалы в водонепроницаемые цилиндры. Эти цилиндры были захоронены в Баварских горах в Австрии, и Гелен и его старшие офицеры сдались команде контрразведки.

– И вы встретили их с распростертыми объятиями, – сказал Шамрон.

– Вы поступили бы точно так же, Ари. – Картер сложил на груди руки и с минуту смотрел в огонь. Габриель, казалось, слышал, как он считал про себя до десяти, чтобы унять злость. – Гелен был ответом на наши молитвы. Этот человек сделал себе карьеру, шпионя за Советским Союзом, и теперь покажет нам путь. Мы привезли его в эту страну и поселили в двух-трех милях отсюда, в Форт-Ханте. Из рук этого маленького пруссака с жутким характером кормилась вся американская безопасность. Сталинизм был злом, не имеющим себе равных в истории человечества. Сталин намеревался разложить страны Западной Европы изнутри, а затем двинуть против них военную силу. У Сталина были глобальные амбиции. «Не бойтесь, – сказал нам Гелен. – У меня там есть моя сеть, у меня там есть „кроты“ и сохранившиеся ячейки. Я знаю все, что надо знать о Сталине и его прихвостнях. Вместе мы его раздавим».

Картер поднялся и подошел к серванту налить себе горячего кофе.

– Гелен десять месяцев правил финансовый бал в Форт-Ноксе. Он много запрашивал, и мои предшественники были настолько им загипнотизированы, что соглашались на все его требования. Родилась Организация Гелена. Он перебрался на огороженную территорию близ Пуллаха в Германии. Мы финансировали его, мы давали ему директивы. Мы руководили Организацией и нанимали агентов. В конечном счете, Организация по сути стала частью Управления.

Картер вернулся с кофе к своему креслу.

– Поскольку Организация Гелена была нацелена главным образом на Советский Союз, генерал, естественно, нанимал людей, которые имели какой-то опыт работы там. В частности, он хотел заполучить умного, энергичного молодого человека по имени Эрих Радек, австрийца, который возглавлял СД в рейхскомиссариате Украины. В то время Радек находился у нас, в лагере для интернированных в Мангейме. По просьбе Гелена мы выпустили его оттуда, и вскоре он очутился за стенами штаба Организации в Пуллахе и стал восстанавливать свою сеть на Украине.

– Значит, Радек был СД, – сказал Габриель. – СС, СД и гестапо были объявлены после войны преступными организациями, и все их сотрудники подлежали немедленному аресту, однако вы разрешили Гелену нанять его.

Картер медленно кивнул – так, словно ученик правильно ответил на вопрос, но упустил нечто более значительное и важное.

– В Форт-Ханте Гелен дал обязательство не нанимать бывших эсэсовцев, эсдевцев и офицеров гестапо, но это было обязательство на бумаге, и мы никогда не рассчитывали, что он сдержит слово.

– А вы знали, что Радек был связан с деятельностью айнзатцгруппен на Украине? – спросил Габриель. – Знали ли вы, что этот умный, энергичный молодой человек пытался скрыть величайшее в истории преступление?

Картер отрицательно покачал головой.

– Масштаб преступлений немцев не был тогда известен. Что касается «Акции 1005», никто такого термина тогда еще не слышал, и в деле Радека, хранившемся в СС, не был отражен его перевод из Украины. «Акция 1005» была в рейхе сверхсекретной операцией, а ничто сверхсекретное не ложилось в рейхе на бумагу.

– Но, мистер Картер, – сказала Кьяра, – генерал Гелен наверняка должен был знать о деятельности Радека?

Картер поднял брови, словно удивленный тем, что Кьяра умеет говорить.

– Возможно, он и знал, но я сомневаюсь, чтобы это имело большое значение для Гелена. Радек не был единственным бывшим эсэсовцем, поступившим на работу в Организацию. По крайней мере еще пятьдесят человек работали там, включая и тех, кто, как Радек, был связан с «окончательным решением».