Тибетский лабиринт (новая версия) - Константин Жемер

Глава 4

Помощь Обезьяньего Бога

2 мая 1939 года. Королевство Сикким. Поворот на Нату-ла, 52 км от города Гангток. Пограничная застава английских колониальных войск.

Случается, мысли произвольно вертятся в голове, не находя точки опоры. В этот момент человек не может не то что перевернуть Землю, но и спуститься на нее без ущерба для невольного страдальца – туловища.

Бруно Беггер вывалился из кузова красиво. Со смачным шлепком и воспоследовавшим злым гудением идущего на посадку Мессершмидта. Английские солдаты обидно захохотали.

Вилли помог антропологу подняться. Взгляды на солдат оба кидали самые недружелюбные.

Из кабины грузовика выпорхнула Ева. Фройляйн Шмаймюллер крутанулась на месте, придирчиво наморщив лобик, оправила штанины комбинезона, точно складки шелкового платьица. Мельком глянула вокруг и улыбнулась.

Солдаты встретили её появление восхищённым, но совершенно неприличным свистом. Впрочем, подошедший английский офицер со знаками различия капитана поспешил исправить впечатление от манер его соотечественников, пригласив путешественников на неизменную чашку чая.

Крыжановский со всеми не пошёл – остался маячить у дверей строения, так как в последнее время совершенно пресытился как чаепитиями, так и обществом британцев.

«Что-то слишком гладко проходит наше предприятие, – думал профессор. – Без эксцессов проходит. Если позабыть о мёртвом Пендлтоне и вполне пока живом Голде, можно бы и успокоиться, и даже поверить в английскую приветливость».

Чьё-то осторожное прикосновение вернуло профессора на землю, изрядно возвышенную в сравнении с низинной Европой, но все равно безмерно далекую от синих небес. Причиной беспокойства оказался господин Каранихи. Индус в задумчивости рассматривал лицо профессора, причем на этот раз не прятал глаз в заискивающем поклоне, как это он обычно делал ранее.

– Вы знаете, что такое медитация, ученейший из виденных мною европейцев? – задал вопрос Каранихи, а Герман усмехнулся: ловкач ни на йоту не умалил достоинства индийских и тибетских ученых – только европейских.

Крыжановский ответил утвердительно.

– Тогда вы знаете, что медитацией может зваться всё, что угодно. Например, когда вы выбираете фрукт на базаре – вы медитируете. Или когда слушаете музыку. Просто тогда вы не ухόдите далеко. Но лучше всего для медитации – смотреть на горные вершины…

Из здания поста, не прерывая разговора, появились Шеффер и английский капитан.

Каранихи вздохнул:

– Жаль, что саибы не смогут сполна насладиться видами Гималаев…

– Как это – не смогут? – машинально спросил Герман. – А куда же мы едем?

– В начале весны над «Стеной Азии» встает туман, – пояснил Каранихи. – Да такой, что не спадает до середины осени. Китайцы в эту пору зовут Гималаи «Облачное море».

– Красиво, – сказала подошедшая Ева. – Восточные души, ах, как тонко вы чувствуете!

Тем временем беседа руководителя немецкой экспедиции с британским офицером начала приобретать эмоциональный характер – в воздух взметнулись руки, энергичной жестикуляцией электризуя воздух.

– Может, вы еще отправите нарочного к вице-королю? – громко воскликнул по-английски Шеффер.

– А что? – невозмутимо ответил капитан. – Прекрасная мысль, лорд Линлитгоу как никто другой разбирается в международной обстановке.

– Но, послушайте, – взмолился Шеффер. – Это научная экспедиция, и мы все сугубо гражданские лица, не представляющие угрозы интересам Великобритании.

– Вот как? – англичанин с сомнением покосился на Сигрида Унгефуха, который в этот самый момент появился на пороге. – Дайте подумать.

Капитан вёл себя вполне естественно для обычного пограничного чиновника. На секунду у слушающего диалог Германа даже возникло ощущение, что экспедиции каким-то образом удалось выскользнуть из-под плотной опеки Интеллидженс сервис, но он тут же отогнал эту мысль как наивную.

– Решим так, – окончил размышлять офицер. – Поскольку вы – лица гражданские, значит, нуждаетесь в защите – горы, знаете ли, представляют определённую опасность – а потому с вами пойдёт джамадар[79].

Шеффер облегчённо вздохнул и согласился – видимо, посчитал приставного шпика малой ценой за позволение продолжать путь.

Джамадар оказался темнолицым человеком средних лет с серьгой в ухе, вооружённым длинной винтовкой «ли-энфилд». Он без всякой охоты воспринял поручение начальника, но, делать нечего – кряхтя, полез в кузов.

Шеффер собрался последовать примеру индуса и уже прыгнул на борт, собираясь подтянуться и влезть, но снизу позвала Ева:

– Эрнст, сядьте в кабину, я хочу в кузов, оттуда можно лучше любоваться прославленными Гималаями: кажется, они, вопреки заверениям господина Каранихи, сегодня прекрасны.

Ева, не воспользовавшись протянутыми мужскими руками, взлетела в кузов. Шеффер хлопнул дверью кабины, и грузовик покатил прочь.

Скоро дорога стала ужасной: машина, словно живая, рычала на ухабах и испуганно вскрикивала, повисая одним колесом над пропастью. Естественно, перечисленное отнюдь не прибавляло скорости и потому от экспедиции не отставало привязавшееся у британского поста стадо бородатых обезьян. Глядя на них, Герман вспомнил, что тибетцы, задолго до сэра Чарльза Дарвина, приметили сходство человека и приматов и полагают, будто сами они произошли от союза богини и обезьяны, при этом, правда, европейцев считают родственниками птиц. Справедливо. По крайней мере, глядя на распахнутые долины позади, Крыжановский чувствует себя гордым повелителем небес – орлом. А дорога ведет их все выше и выше.

Чернолицый джамадар вытягивает руку вперед и кричит – Нату-ла!

Впрочем, и без него видно, как теряется меж далекими вершинами узкая грунтовая дорога. Скалы вокруг монументальны. При взгляде на них представляются глубокие корни, иззмеившие земные недра. В громоздких силуэтах гор проступают образы древних скандинавских героев. Местная природа настраивает на эпичность.

Каранихи, с его тонкой восточной натурой, пустился в долгий интересный сказ о здешних богах. Слушают даже эсесовцы.

Словно стараясь лишить путников радости, сопровождающий индус-полицейский повернул к ним раздраженную физиономию и заворчал.

– Что говорит наш цыган? – поинтересовался Краузе.

Каранихи не стал переводить, сделав вид, что не слышит, продолжил увлекательное повествование.

– Джамадар говорит, что тридцать лет назад тут проходили англичане, – вздохнув, сказал Герман. – Зашли в Тибет, вволю пограбили, понасиловали и вернулись.