'Фантастика 2025-31'. Компиляция. Книги 1-27 - Роман Корнеев

– Печально.

– Вам не пришло в голову обернуться и посмотреть, как там советник, благополучно ли заперся?

– Мне было не до советника, если честно. Я даю распоряжения, все выполняют. Такие правила. В вашей службе – иначе?

– Советник не ваш подчинённый.

– Советник вообще не имеет звания, поэтому в бою он младше рядового. Ещё раз повторяю, такие правила. Если он их не выполняет – тем хуже для него.

Цагаанбат добавила в свой голос толику презрения. Пиджаки, цао ни ма гэ тоу.

Коротышка примирительно воздел две руки.

– Прекрасно, тогда пойдём дальше. Значит, нападающие входят, проникают сквозь заклинившую дверь в «комнату страха», аккуратно снимают с советника «вериги» и бронешлем, не спеша производят экзекуцию, возможно, что-то у него выведывают, потом уходят в коридор, закладывают за собой один импульсный и два пирозаряда и благополучно скрываются на севере. Не слишком много действий за 14 минут?

– 14 минут это ваша цифра, не моя, но если ей поверить, возможно, их было человек пять и они торопились… Но почему им было не забрать советника с собой?

Коротышка с видимым восторгом повторил этот вопрос, аж руками всплеснул.

– И действительно, почему бы! Скажите, что сложнее, разомкнуть обычный кистевой замок, которым ценные контейнеры с грузом пристёгивают, или без согласия их носителя снять с него исправный бронешлем и «вериги»?

Цагаанбат не отвечала, ну, начал, так уж договаривай.

– Тело советника было пристёгнуто к стене, там есть такая скоба. И скобу можно было выдернуть, и замок переломить, в конце концов, вы же выжили, капитан, после попадания плазменного разряда в ногу, почему советник бы не смог пережить аналогичное ранение в руку? И залп, по интересной случайности, из вашего «люсинчуя» был произведён только один. В то время как оба ваши стрелка почти выработали штатную батарею.

Коротышка поёрзал и хихикнул. Ему нравилось.

– А давайте не будем разгадывать эту таинственную загадку, почему время вырезать у советника пару симпатических нервов у нападавших было, снять броню – было, а забрать советника с собой – не было. Давайте просто на секунду представим себе, что всё было куда проще. Вы вошли вместе с советником в «комнату страха», заперлись, успокоили его на словах, помогли снять тяжёлую амуницию, потом приковали замком к стене и достали свой штатный десантный нож, который вы, вояки, так любите. Это же так просто, никаких загадок, сплошные разгадки. И только один вопрос – для кого именно вы добывали информацию, и что именно вы всё-таки выведали?

Цагаанбат даже не моргнула. Если коротышка рассчитывал на более бурную реакцию, он просчитался.

– Вы же понимаете, что это всё какой-то бред?

– Отчего же?

– Оттого. Если бы у вас было хоть что-то, кроме плодов вашего искромётного воображения, я бы не лежала в чистенькой палате, а уже давала бы показания где следует. Ведь так?

Коротышка перестал улыбаться.

– А с чего вы, капитан, взяли, что уже не «даёте показания где следует»? У вас какие-то пещерные представления о ходе дознания. Дыбу и раскалённые иглы под ногти уже пару веков как отменили, вы не в курсе?

– Спасибо, что сообщили. Но раз это допрос, позвольте мне всё-таки ответить.

– Прошу.

– Пока я лишь подозреваемая, попытаюсь немножко пошатнуть вашу уверенность в собственной правоте. Подумайте над простой вещью, которую вы, кажется, в своём запале упустили. Мы все, за исчключением вашего драгоценного советника, узнали о точке промежуточного старта уже в небе. Бортовые самописцы и вся телеметрия с уцелевших машин подскажут вам, были ли подозрительные сигналы с борта во время пути.

Коротышка чуть заметно стрельнул глазами в сторону своей «айри».

– Вижу, вы уже проверили, сигналов не было. Но нас всё-таки вычислили, несмотря на то, что мы всю дорогу шли ниже уровня топограммы. У вас тут кротов завелось, как в сказках у дядюшки Бо, а вы мне пытаетесь втереть, что ваша версия произошедшего в бункере логичнее моей. Боевой пилот, капитан с безупречным послужным списком за пятнадцать лет службы у «Янгуан Цзитуань» под огнём противника внезапно переходит на его сторону, да ещё и отчего-то остаётся истекать кровью на месте преступления. Для чего? Чтобы оказаться в ловушке и выслушивать сейчас ваши дедуктивные версии?

Коротышка встал и рассудительно заходил из угла в угол.

– А знаете, в ваших словах есть смысл.

Остановился.

– Вы даже меня почти убедили. Вот честное слово, так и подмывает оставить вас в покое выздоравливать, чтобы уже потом, в спокойной обстановке…

Цагаанбат продолжала с каменным лицом, одними глазами за ним наблюдать. В этот момент она внезапно показалась самой себе чрезвычайно похожей на настоящую монголку. Словно высеченное в базальте лицо и прицеливающиеся щёлочки глаз – вот был облик народа, который, несмотря на все речи, так исторически ненавидели ханьцы.

– Однако с чего вы взяли, что я выложил уже все карты?

Коротышка снова сел и наклонился к Цагаанбат, так что до неё начало доноситься его несвежее дыхание:

– Ваш нож, на нём обнаружены следы белка, вы знаете? Человеческого белка. Только не говорите, что вы давали побриться вашим тесаком собратьям по оружию, мне сегодня больше не до смеха, капитан.

Его лицо совсем близко, серое, прыщавое, перекошенное.

– Но вы правы в одном, я занимаюсь всякой мелюзгой вроде вас, вместо того, чтобы ловить большую рыбу, потому что таких, как вы, стало слишком много. А вы знаете, после того ультиматума, что Корпорация выставила всему человечеству, у меня просто нет выбора. И я – действительно, никакой не муниципальный законник, которому есть дело разбираться с поножовщиной в многоквартирнике. У меня очень мало этого времени, капитан, потому моих полномочий хватит вынуть вас сейчас из этой чистой больничной палаты и бросить в самую вонючую дыру, которая отыщется на территориях, подконтрольных «Янгуан», чтобы из вас там вытянули всё до последнего слова.

Не дождавшись её реакции, коротышка вновь принял вертикальное положение, а голос его стал скучным.

– Да, у нас возникнут некоторые проблемы, поскольку вы – подготовленный пехотинец, и болевой порог у вас на самой границе физического разрушения нервной ткани. Но мы постараемся, если будет необходимо. Потому что вы неубедительны, капитан.

Тут Цагаанбат всё-таки снизошла до ответа:

– В этом вся проблема? Я – неубедительна? Только поэтому весь этот цирк уродов? Не наигрались ещё? В начале века уже была одна большая чистка, «Янгуан» до сих пор не любит об этом вспоминать, захотелось снова? Только подумайте на досуге, что такие, как вы, ту чистку не пережили.

– Вы что, мне угрожаете?

– Если не ошибаюсь, это вы мне угрожаете. На основании таких неопровержимых аргументов как один выстрел из моего разрядника и какой-то там мифический белок на моём ноже. Если вы собираетесь с таким тщанием изучать результаты каждого боестолкновения, то рано или поздно останетесь без армии. Между прочим, стычек становится всё больше. Вы же возомнили себя на войне, не так ли? Так на войне нужно воевать, а не разбирать каждый эпизод с точки зрения корпоративной безопасности.

Коротышка в ответ принялся неторопливо собираться.

– А знаете, вы снова меня почти убедили. Вас нужно перевести отсюда в более подходящее место. С медициной там, кстати, ничуть не хуже, только она несколько иного профиля. Но сохранить вам жизнь даже против вашей воли там сумеют. И ещё один момент. Я не хочу, чтобы между нами оставалась какая-то недосказанность. Хочу перевести, так сказать, наше познавательное общение на новый, почти семейный уровень.

Цагаанбат напряглась.

– Мы не просто так не давали вам связаться с матушкой. Дело в том, что перед первым визитом к вам я сперва наведался к вам домой.

Гоу цзайцзы лэ!..[32]

– Кто же знал, что у вашей мамы такое слабое здоровье. В больницу мы её доставили, но вчера она всё-таки скончалась, так что примите мои искренние соболезнования.

Цагаанбат оцепенела. Тугой кровавый вихрь ярости раскручивался в её мозгу, гася сознание. Кажется, она теряла над собой контроль. Держись, держись, у тебя ещё будет шанс,