Это я, Эдик - Олег Никитин

– Не было его!..

Я в панике вывел на экран список контактов и уставился на него. Пусто! Психоаналитик, дантист, два репортеров сетевых газет, мать… Десяток незнакомых фамилий, мужских и женских – и это все?

– Как я здесь очутился? – севшим голосом спросил я. – Что со мной происходит?

Я вспомнил о снимке незнакомой женщины и вновь достал его, чтобы всмотреться в ее физиономию. Может быть, именно в этой личности кроется разгадка?

(Шайтан, этот тип мыслил так сумбурно и нечутко, что втиснуться в хаос у меня-1 никак не получалось. Вообще, если бы я-2 осознал наличие в башке второй личности, то мог бы совсем спятить, вот я-1 и не особенно старался до него доораться. – Прим. Танка.)

– Я могу рассказать тебе о ней, – проговорила девочка и села рядом, на колени.

Дабир находился в стандартном режиме записи, и переключать его я не стал – вдруг информация пригодится, поможет найти себя в этом нелепом мире. (Вот спасибо! – Прим. Танка.)

– Эта девушка в последний раз приезжала к нам две недели назад, даже больше. Мы ее хорошо знаем, потому что она из банды Луубат-База. Гоняет вместе с ним и другими ребятами по шоссе…

– Грабят помаленьку, но нас не трогают, – поддакнул шейх. Странно, что он позволял девчонке вести разговор как равной. Похоже, Якуб безумно обожал внучку. – Здесь у них небольшая база, так сказать. Потрахаться, перекусить, добро запаковать. Чинятся, бывает, когда байки повредят – у меня гараж приличный. Я туда со свалок три тонны запчастей натаскал, многие пользуются. Могу и вам бампер с зеркалами приладить…

– Так она – байкер? – Замечание шейха о моем раздолбанном «хаммере» на фоне общего абсурда как-то не отложилось в мозгах.

– Подруга Луубат-База, главаря банды.

– Бывшая подруга, – уточнила Энже.

– Похоже, они поссорились, – согласился шейх. – Громко ругались, чуть мебель не разбили. Сначала на кровати прыгали, так что стены дрожали, а потом подрались.

– Запись показать? – подмигнула девчонка.

– Давай.

– Где ты ее взяла, Энже? – рассердился шейх.

Но та не ответила, поскольку уже скрылась в соседней комнате. Вскоре она возникла с флэшкой, которую мне и вручила. Не знаю, за каким шайтаном мне втемяшилось в голову требовать какую-то тупую гостиничную порнуху (это я подсказал. – Прим. Танка), тем более снятую на обычную охранную камеру.

– Тут и сегодняшняя сцена есть, – лукаво шепнула Энже мне в ухо.

Внезапно дабир у меня издал трель, один в один – мелодию шлягера двухнедельной давности. Я воткнул наушник и принял вызов, и на линзах нарисовалась злобная харя менеджера.

– Дилпазир! – обрадовался я.

– Что за дыра? – Глазок камеры на макушке дабира обернулся вокруг оси, передав хозяйке «Хумая» убогий интерьер Якубова «офиса». – Ты куда пропал? Между прочим, мы потеряли две минуты, пока ждали тебя возле дома. Пятьсот дирхемов штрафа, кус охтак, за каждую минуту опоздания!

– Я куда-то опоздал?

– На репетицию! Ты что, дури перебрал? Завтра концерт, а ты еще где-то болтаешься! Живо сюда! Если через час не подъедешь, уволю.

Я в ужасе уставился на перекошенную физиономию Дилпазир, однако сказать ничего не успел – связь уже прервалась. Энже с Якубом глядели на меня с не меньшим ужасом, чем я на них. Но они-то видели меня, а вот перед моими глазами все еще мерещилась менеджер «Хумая».

– Зубби фентизык, – прошипел я и расслабился. – Где мы? Далеко от центра?

– Час с минутами, – ответил Якуб. – На байке быстрее…

– Я не умею!

– Я умею, – вскинулась Энже и тотчас убежала к себе в комнату.

– А моя тачка?

– Твоя побитая «ока»?

– Какая еще «ока»? – рассвирепел я. – «Шевроле»!

– Танк, ты приехал на «оке», – покачал головой шейх.

Не верить ему оснований не было. С другой стороны… Вот шайтан, с такими дырами в башке, как у меня, спорить и доискиваться истины просто нелепо. Если уж я не помню, чем занимался два часа назад и какая сила приволокла меня в этот караван-сарай (даже названия-то его не знаю), о чем еще тут рассуждать? Ну ничего, «шевроле» угнать никому не под силу. Пусть только попробуют, умми!

– Яалла!

Одетая в черную кожу со стальными цепями на рукавах и штанах, Энже притопнула в нетерпении кованым сапогом и махнула мне крагой.

– Эй, а ты не боишься отпускать ее со мной?

– А чего она не видала? – нежно отозвался Якуб. – Я за свою девочку спокоен.

Я поспешно сунул дабир в карман куртки (откуда на мне такой идиотский прикид? Сроду подобного дерьма не таскал), вскочил и бросился вслед за быстроногой девкой. Она уже стучала каблучищами по дюралевой лестнице, что вела в подземный гараж прямо из холла отеля.

– Куда едем? – услышал я.

По глазам резанули галогенные лампы.

– В студию «Барбад»!

– Это где чоуган-поле?

Да уж, механического хлама тут было немеряно. Но разглядывать его было некогда, поскольку Энже уже утвердилась крошечной задницей в седле мощного двухколесного монстра – пришлось это сделать и мне.

– А ты неплохо знаешь город.

В руках у меня очутился шлем с треснувшим стеклом, и я поспешно напялил его на черепушку.

И тут же девка рванула с охрененной скоростью прямиком в закрытые ворота. К счастью, сзади и с боков меня уже поддерживали пластиковые подпорки, так что я не сковырнулся на сальный бетон вместе с Энже (благо заодно вцепился в ее талию, будто жертва наводнения – в бревно).

Стальная плита аккурат успела подняться, и все равно я пригнул голову, пока мы проезжали под ней. Сумасшедшая девка водила байк так, будто на дороге кроме нее существовали только ямы и кочки. Разве что на перекрестках слегка притормаживала, и то лишь на красный свет. Уж не знаю, сколько чип на ее аппарате собрал нарушений, не мое это дело. Может, она и вовсе с помощью заезжих байкеров его отрубила, чтобы без башни по улицам гонять.

Доехали мы за сорок минут, и то потому, что напоролись на развороченную улицу. Судя по характерным обломкам, на ней еще недавно стояла мечеть. Мне на глаза попалась почти целая кита – картонная картинка, исписанная речениями святых. На линзы выскочило изображение шиитской мечети. Верно, только позавчера ее шахид взорвал (людей внутри не было, естественно). Боролся с уходом веры в Сеть, блин.

И еще минут пять стадион для чоугана объезжали. Конского дерьма вокруг него было! Колеса у байка порядком уделали. С детства поло на лошадях не люблю.

И тут я-1 понял, что не знаю, куда бежать дальше.

Похоже, морда у меня была достаточно тупая, потому что Энже озабоченно потрогала мне лоб и спросила:

– Ты здоров? А то у меня аптечка есть. Но колеса обещать не могу, дед мне запрещает закидываться…

– Я не помню, где наша студия.

– Указатели же есть! – удивилась девка. – Посмотри, видишь надпись «Барбад» за дверями? Пойдем, я помогу!

Она смело соскочила за мной с аппарата и кинулась к бронированному входу в серый куб здания. Даже не стала загонять байк в подземную стоянку. Я уже собирался спросить что-то вроде «не боится ли она воров», как Энже пояснила:

– Наклейку той банды на крыле приляпала, мне Наталья подарила. Никто не посмеет подойти.

– Та самая? – заинтересовался я-1, и Энже кивнула.

Момент между тем был не самый благоприятный, чтобы заниматься расследованием. То ли быстрая езда, то ли резкая смена дислокации выдули из мозгов всякое представление о биографии, привычках и умениях виртуального Танка. Может быть, если бы я посидел в вестибюле еще минут десять-двадцать, этот дешевый музыкант и вернулся бы, но этих-то минут мне и не дали.

– А как же моя тачка? – спросил я.

– Вернешься за ней. Я-то думала, у тебя «хаммер»…

«Кто это такая?» – озадаченно подумал я о девчонке, что скакала по ступенькам передо мной. Сообщенное виртуальному Танку имя пряталось в недоступной мне-1 зоне черепа.

Энже с такой ловкостью отслеживала вывески и указатели, что повторять ход ее умозаключений было бессмысленно. Мы промчались мимо частных клубов, игорных заведений, складов и пустых офисов сетевых компаний – прямиком на третий этаж, где я и услыхал ненавистные звуки рубаба, стократ усиленные электроникой.

Мы ввалились в студию, обильно заваленную аппаратурой. Повсюду змеились черные провода, и запнуться о любой из них наверняка означало повалить что-нибудь важное. «Хумай» в полном составе восседал прямо на полу, вокруг зеленой тряпки, и лампа вполнакала освещала гору элитного пойла, конфеты, огрызки и одноразовую посуду. Знакомая картина благотворно повлияла на музыканта у меня в мозгах, и он робко принялся толкаться наружу. Во всяком случае, имена соратников и девиц забрезжили в сознании.

А дев, кстати, тут толклось немеряно, штук десять, и все были полуголые. Некоторые вообще без трусов, только блестками облепленные.