Голубое Нигде - Джеффри Дивер

— Откуда ты знаешь про Эда?

Уже не контролируя себя, он спросил:

— Ты собираешься за него замуж?

— Откуда ты знаешь про него? — повторила она. — Откуда ты знаешь про Нью-Йорк?

— Не надо так, Элана. Останься здесь. Дай мне...

— Откуда? — отрезала она.

Джилет посмотрел на крыльцо, на брызги дождя на серой краске пола.

— Я прочитал твою электронную почту.

— Что?

Она позволила двери с грохотом захлопнуться. Ярость исказила прекрасное лицо.

Обратного пути нет, и Джилет продолжил:

— Ты любишь Эда? Ты собираешься за него замуж?

— Иисусе, я не верю тебе! Из тюрьмы? Ты взломал мой электронный ящик из тюрьмы?

— Ты любишь его?

— Эд тебя совершенно не касается. У тебя были все шансы создать со мной семью, но ты выбрал другое. У тебя нет никакого права влезать в мою личную жизнь!

— Пожалуйста...

— Нет! Мы с Эдом действительно уедем в Нью-Йорк. Через три дня. И ты не остановишь меня никакими судьбами. Прощай, Уайетт. И больше не беспокой меня.

— Я люблю...

— Ты никого не любишь, — перебила она, — это все только социальный инжиниринг.

Она зашла внутрь и тихо прикрыла за собой дверь.

Хакер спустился по лестнице к Бишопу и спросил:

— Какой номер телефона в ОРКП?

Бишоп ответил, Джилет написал цифры на листке с техническим описанием и добавил: «Позвони мне». Завернул плату в бумажку и оставил в почтовом ящике.

Бишоп повел его обратно по гравию мокрой дорожки. Он никак не отреагировал на сцену у крыльца, свидетелем которой стал.

Когда они приблизились к «краун-виктори», из тени с другой стороны улицы, напротив дома Эланы, появился мужчина.

Лет сорока, худой, со стрижеными волосами и усами. Вначале Джилету показалось, что он гей. Незнакомец носил плащ, но не держал в руках зонта. Джилет заметил, что рука детектива потянулась к пистолету, когда они подошли к мужчине.

Тот замедлил шаги и осторожно протянул бумажник, показывая значок и идентификационную карточку.

— Я Чарли Питтман. Департамент шерифа графства Санта-Клара.

Бишоп внимательно прочитал карточку и, судя по всему, остался доволен документами Питтмана.

— Вы полицейский штата? — спросил Питтман.

— Фрэнк Бишоп.

Питтман взглянул на Джилета:

— А вы?..

Прежде чем Джилет успел заговорить, Бишоп спросил:

— Чем мы можем вам помочь, Чарли?

— Я расследую дело Питера Фаулера.

Джилет вспомнил: продавец оружия, вместе с Энди Андерсеном, убитый Фейтом на хакерском холме.

Питтман объяснил:

— Мы слышали, сегодня вечером здесь проводится операция, имеющая к нему отношение.

Бишоп покачал головой:

— Ложная тревога. Для вас ничего полезного. Спокойной ночи, сэр.

Он собрался пройти мимо, махнув Джилету следовать за ним, когда Питтман заметил:

— Мы плывем против течения, Фрэнк. Нам очень поможет все, что бы вы ни сообщили. Народ в Стэнфорде весь на нервах из-за того, что кто-то продавал оружие на территории университета. И нападают они на нас.

—Мы не касаемся в расследовании продажи оружия. Нас интересует преступник, убивший Фаулера, но если нужна информация, придется вам обратиться в главное управление в Сан-Хосе. Вы знаете процедуру.

— Вы работаете оттуда?

Наверняка Бишоп знал отношения в полиции так же хорошо, как и жизнь на захудалых улицах Окленда. Он очень уклончиво ответил:

— Там вы сможете поговорить с нужными вам людьми. Капитан Бернштейн поможет вам с делом.

Глубокие глаза Питтмана осмотрели Джилета с ног до головы. Потом он взглянул на мрачное небо.

— Мне до смерти надоела такая погода. Льет уже который день.

Мужчина перевел взгляд на Бишопа:

— Знаете, Фрэнк, нам попадается дрянная работенка, нам, служащим графства. Мы постоянно теряемся в суматохе и заканчиваем тем, что проделываем заново то, что уже сделал кто-то другой. Иногда от этого жутко устаешь.

— Бернштейн — прекрасный полицейский. Он вам поможет.

Питтман снова окинул взглядом Джилета, возможно, гадая, что худощавый молодой человек в грязном пиджаке — явно не коп — здесь делает.

— Удачи, — пожелал Бишоп.

— Спасибо, детектив.

Питтман снова растворился в ночи.

Когда они добрались до патрульной машины, Джилет заметил:

— Я в общем-то не хотел бы возвращаться в Сан-Хо.

— Ну, а я собираюсь поехать в ОРКП, заново просмотреть улики и урвать пару минут сна. А там я не видел ни одной запирающейся двери.

Джилет ответил:

— Я не убегу.

Бишоп промолчал.

— Я действительно не хочу снова в тюрьму.

Детектив не проронил ни слова, и хакер добавил:

— Пристегни меня к стулу наручниками, если не доверяешь.

Бишоп сказал:

— Застегни ремень безопасности.

Глава 00010110/двадцать два

Школа имени Джуниперо Серра выглядела идиллически в тумане раннего утра.

Эксклюзивное частное учебное заведение, расположенное на восьми зеленых акрах, ютилось между исследовательским центром «Ксерокса» в Пало-Альто и одним из многих предприятий «Хьюлетт-Паккард», рядом со Стэнфордским университетом. Школа славилась замечательной репутацией, и все знали, что выпускники школы всегда благополучно поступали в высшие школы по своему (то есть скорее родительскому) предпочтению. Территория живописна, зарплата персонала очень высока.

Однако в данный момент женщина, вот уже несколько лет работающая секретарем школы, не наслаждалась преимуществами атмосферы исключительности. Ее глаза наполнились слезами, она с трудом сдерживала дрожь в голосе.

— О Боже, о Боже! — шептала она. — Джойс завезла ее всего полчаса назад. Я видела бедняжку. Живую и здоровую. Я имею в виду, всего полчасаназад.

Перед женщиной стоял молодой человек с рыжими волосами и усами, в дорогом деловом костюме. Его красные глаза выдавали недавние слезы, а постоянно сплетающиеся пальцы — крайнюю степень отчаяния.

— Они с Доном ехали в Напу на день. На виноградники. Встречались за ленчем с какими-то инвесторами Дона.

— Что случилось? — выдохнула она.

— Один из автобусов с рабочими-эмигрантами... врезался прямо в них.

— О Боже, — снова пробормотала она.

Мимо прошла еще одна женщина, секретарь обратилась к ней:

— Эми, иди сюда.

Женщина в ярко-красном костюме и с папкой с надписью «План урока», подошла к столу. Секретарь прошептала:

— Джойс и Дон Вингейты попали в аварию.

— Нет!

— Ужасно, — кивнула секретарь. — Это брат Дона, Ирв.

Они кивнули друг другу, и пораженная Эми спросила:

— Как они?

— Будут жить. По крайней мере, так пока говорят врачи. Но оба все еще без сознания. Брат сломал спину.

Он не дал слезам вырваться на волю.

Секретарь тоже промокнула глаза.

— Джойс так активно участвовала в жизни школы. Все любят ее. Что мы можем сделать?

— Пока не знаю, — покачал головой Ирв. — Я еще не совсем ясно соображаю.

— О да, да, конечно.

Эми добавила:

— Но все в школе будут к вашим услугам в любое время.

Эми позвала высокую женщину лет пятидесяти.

— О, миссис Нейглер!

Женщина в сером костюме подошла и взглянула на кивнувшего ей Ирва.

— Миссис Нейглер, — обратился он к ней. — Вы ведь директор здесь?

— Да.

— Я Ирв Вингейт, дядя Саманты. Мы встречались на весеннем концерте в прошлом году.

Она кивнула и пожала ему руку.

Вингейт пересказал историю об аварии.

— О Боже, нет! — прошептала миссис Нейглер. — Мне так жаль.

Ирв продолжил:

— Кэти, моя жена, она сейчас с ними. Я приехал за Самантой.

— Конечно.

Но сочувствие, однако, не дало миссис Нейглер забыть, что она жесткий руководитель, не собирающийся отходить от правил. Она наклонилась над клавиатурой компьютера и застучала по клавишам квадратными ненакрашенными ногтями. Прочитала с экрана и сказала:

— Вы входите в список родственников, которым допускается забирать Саманту.

Она нажала еще одну кнопку, и выскочила картинка — фотография с водительских прав Ирвинга Вингейта. Она взглянула на мужчину. Похожи как две капли воды. Потом проговорила:

— Но боюсь, нам следует проверить еще две вещи. Первое, не могу ли я взглянуть на ваши права?

— Конечно.

Он протянул карточку. Фотография походила и на его внешность, и на картинку на компьютере.

— И еще кое-что. Простите. Вы же знаете, ваш брат очень заботился о безопасности.

— О да, — ответил Вингейт. — Пароль. — И прошептал ей: — Шеп.

Миссис Нейглер кивнула в подтверждение. Ирв взглянул в окно на жидкий солнечный свет, льющийся на заросли самшита.

— Первый эрдельтерьер Дональда, Шеп. Нам подарили его, когда брату исполнилось двенадцать. Замечательная была собака. Знаете, он до сих пор таких заводит.

Миссис Нейглер печально кивнула:

— Знаю. Мы иногда обмениваемся фотографиями своих собак. У меня два веймарца.