Как пережить экономический кризис. Уроки Великой депрессии. - Анатолий Уткин

Глава девятая Второй великий кризис

Очевидно, что США должны были сделать гораздо больше, чтобы ограничить уровень заимствований, раздувающих стоимость недвижимости, и могли сделать больше, чтобы ограничить наращивание рискованных инвестиций. Непонятно, почему американские финансисты пребывали в убеждении, что мир с такими дисбалансами может быть устойчивым. Но эта убежденность существовала, и регуляторы предпочитали не бросать песок в механизмы плавно работающей финансовой системы. Американцы надеялись на иностранное инвестирование, и кредиторы не сокращали его объемы, несмотря на растущие в американской экономике дисбалансы.

Первые признаки

В начале XXI века стало складываться впечатление, что спасенная Рузвельтом капиталистическая система начала давать сбои, начиная с 2007 года. Сегодня все главные экономики мира замедляют свой рост, ставя всех на порог глобального спада. Масштаб начавшегося кризиса явился неожиданностью для большинства специалистов. Однако некоторые ученые и финансисты достаточно точно спрогнозировали нынешнюю ситуацию несколькими годами раньше (Одним из таких «ясновидцев» явился экономист из влиятельнейшей общественной организации «Council on Foreign Relations* Брэд Сетсер, чьи исследования стали одними из самых цитируемых в современной научной литературе.)

Во-первых, в 2001 году прекратился этап бурного экономического подъема, характерный для президентства Клинтона. Достигнув цифры 14 трлн долл. валового национального продукта, экономика США значительно ослабила свой бег, вступив в фазу депрессии. Индекс NASDAQ — индекс развития высоких технологий — ослаб, развеивая мифы о возможности преодоления экономического цикла посредством информационной технологии.

Во-вторых, Америка перестала быть соблазнительным местом для инвестирования. Напомним, что в клинтоновскую Америку из внешнего мира шли 200–300 млрд долл инвестиций ежегодно — так привлекателен был самый богатый рынок мира. Но благоприятная эта тенденция (которую связывали с успехами глобализации) оборвалась. В 2000-е годы американская экономика привлекает только 20–30 млрд долл. в год — зловещий признак. Капиталы идут в другом направлении. Если бы кредиторы еще более снизили объем финансирования, это могло бы ослабить ударную волну кризиса.

Во-третъих, по мнению растущего числа экономистов, «упадок и падение американской империи произойдет не из-за стоящих у ворот террористов, и не в свете помощи террористам государств-изгоев, но из-за фискального кризиса современного американского государства» [44]. Какие налоги обещает масса испаноязычных иммигрантов с полей Калифорнии и Техаса? В ближайшие пять лет 77 млн американцев, родившихся в эпоху демографического бума, выйдут на пенсию и начнут — не увеличивать налогами американский федеральный бюджет, а поглощать его — получать пособия по социальному обеспечению. Через восемь лет они станут пользоваться системой «Медикеэр». К тому времени как все они выйдут на пенсию в 2030 году, пожилое население США увеличится вдвое, а число обеспечивающих их благосостояние — только на 18 процентов. В то же время военные и прочие федеральные расходы после сентября 2001 года заставили Бюджетную службу конгресса предсказать рост бюджетного дефицита в ближайшие десять лет до 2,3 трлн долл. Долг американского государства за это время увеличится на 9,1 трлн долл [45].

В-четвертых. Прежний индустриальный центр мира теряет свою промышленную хватку. В ближайшие 20 лет начнут уходить на пенсию дети «бэби-бума», а их дети вовсе не собираются избирать инженерное дело и естественные науки своей профессией. За двадцать лет интерес к инженерным специальностям упал почти на 20 процентов. Америку спасают образованные иностранцы, обладающие необходимыми степенями. Но и здесь у США не все гладко. Численность желающих окончить американские вузы по указанным специальностям уменьшилась на 12 процентов [46]. (При этом численность китайцев, записавшихся на указанные профессии в американские университеты, увеличилась на 45 процентов.)

Современная слабость Америки заключается в том, что взрывное поколение тех, кто ответил на советский вызов «Спутника» и речи президента Кеннеди, подходит к своему пенсионному периоду, а на смену ему едет разноликий людской поток, значительно менее вдохновленный идеей сохранения американского лидерства в мире. Тяга к знаниям уже не та. Согласно данным Национального фонда науки, половина американских ученых и инженеров рке перешагнула за сорок лет, и их средний возраст быстро растет. Примером может служить Национальное агентство исследования космоса и воздухоплавания: почти сорок процентов из 18 146 сотрудников НАСА достигли пятидесяти лет [47]. Двадцать два процента сотрудников НАСА старше 55 лет. Тем, кому за шестьдесят, превосходят не достигших тридцати лет в соотношении три к одному. Только 4 процентам слркащих НАСА не исполнилось еще тридцати лет.

Национальная Комиссия по математике и наукам XXI века, во главе которой стоял астронавт и сенатор Джон Гленн, определила, что две трети математиков страны и учителей естественных наук выйдут на пенсию до 2010 года. Национальный Совет по науке пришел к выводу, что «наблюдается вызывающее беспокойство уменьшение численности американских граждан, готовящихся овладеть естественными науками и инженерным делом, в то время как потребность в них постоянно увеличивается» [48]. Численность американцев от 18 до 24 лет, получивших ученые степени, опустилась на семнадцатое место в мире (тридцать лет назад США были по этому показателю на третьем месте).

Из 2,8 млн студентов, получивших в 2003 году степень бакалавра в естественных науках и инженерном деле, 1,2 млн были азиатскими студентами, получившими ученую степень в азиатских университетах; 830 000 азиаТов получили эту степень в европейских университетах — и только 400 000 обрели ее в США. Заметим при этом, что степени в естественных науках и инженерном деле составляют 60 процентов всех степеней бакалавра, полученных в Китае, 33 процента — в Южной Корее, 41 процент на Тайване — и только 31 процент в Соединенных Штатах. Произошел перелом. Если ситуацию не исправить до 2020 года, то положение в целом изменится в противоположном американским интересам направлении.

В-пятых. Беспрецедентный по длительности период роста создал иллюзию, что экономическая система, основанная на пирамиде долгов, сцособна сама поддерживать свое существование неограниченно долго. В реальности же Америка могла жить расточительно лишь до тех пор, пока внешний мир сохранял доверие к ее экономическим рецептам — и будет готов инвестировать в США. За 20 лет разрыв между долгом и экономической производительностью Америки резко увеличился. Долг вырос со 150 до 355 процентов валового национального продукта страны (сочетание государственного долга, банковского долга и долга отдельных граждан).

В-шестых, программа международной финансовой глобализации удалась лишь частично. Глобальный характер мировой экономики позволил переводить азиатские и российские сбережения в регионы развитого капитализма — прежде всего в США, и финансировать растущий долг. Япония застыла в своем развитии с 1990 года, а в 1998 году обнажилась уязвимость тихоокеанских «тигров», Мексики, Аргентины, Индонезии и, конечно, России. Выдвигаемый в качестве схемы мировой финансовой либерализации так называемый «вашингтонский консенсус» оказался губительным для возникающих и растущих экономик Азии и Латинской Америки. Ведущие страны начали очередной виток протекционизма. Одна только «стальная война» вызвала резкое отчуждение между Соединенными Штатами и Европейским Союзом, Россией, Японией, Южной Кореей и Бразилией. За последние 5 лет 44 процента международных долговых обязательств оплачиваются в евро, а 48 — в долларах. Ослабление мировой финансовой системы не* может не влиять на американскую экономику.

Не Америка, а Китай стал самым притягательным направлением иностранного инвестирования, в результате ослабло экономическое основание мощи Америки. США сегодня пользуются меньшим влиянием, чем десятилетие назад, — и этот баланс продолжает меняться не в пользу Америки — в основном из-за того, что американский рынок ослабляет свою значимость для стран американского континента и в свете растущей зависимости Америки от иностранного капитала.

В-седьмых, ныне более 50 процентов готовых товаров и продуктов, потребляемых Соединенными Штатами, импортируются (рост с 31 процента в 1987 году). США ныне нуждаются в 600 млрд долл. ежегодно, чтобы оплатить этот импорт и покрыть дефицит внешней торговли. Международный долг США дошел до 30 процентов внутреннего валового продукта. Америка как бы повторяет судьбу имперской Британии, которая в 1913 году экспортировала огромные объемы капитала — 9 процентов своего валового продукта, финансируя Соединенные Штаты, Канаду, Австралию, Аргентину, а после Первой мировой войны превратилась в их должника. Подобным же образом США после Второй мировой войны инвестировали в весь мир.