Косово поле. Россия - Дмитрий Черкасов

– Как удалось отбить нападение? – задал вопрос худощавый журналист, поправляя падающую телку.

– Пока эти сведения разглашению не подлежат, – гордо заметил полковник.

– А какая преступная группа спланировала нападение, вы тоже не скажете? – не успокаивался репортер,

– Пока нам известен только один подозреваемый, – милиционер заглянул в лежащий перед ним лист, – некий Борбикю...

– Кто. простите? – удивился редактор “Криминальной хроники”.

– Борбикю Сысой Ормогедонович, – по слогам прочел полковник.

Сидящие в конференц-зале журналисты засмеялись.

– Это шутка? – во втором ряду поднялась заместитель главного редактора журнала “Вне закона”.

– ...Вика Шервуд, – Димон ткнул Влада в плечо, – я ее знаю...

– Что шутка? – полковник строго посмотрел на журналистку.

– Насчет имени и фамилии.

– У нас, девушка, не шутят. Названный гражданин родом из Молдавии.

– Я сам из Молдавии! – рядом с Викторией встал низенький и плотный бородач.

– ...Дима Мунтян, – пояснил Чернов, – па пятом канале работает...

– Такой фамилии, как Борбикю, не существует. Барбекю – это жареное мясо. А отчество Армагеддонович – это вообще ни в какие ворота не лезет. Придумайте что-нибудь поумнее... Хотя бы Люциферович.

Собравшиеся опять развеселились.

– А вы, молодой человек, не дерзите! – полковник пошел красными пятнами. – У вас могут начаться большие проблемы с аккредитацией! А вот фоторобот подозреваемого!

Камера показала неприятное вытянутое лицо с непропорционально маленьким ртом и низким, шириной в палец, лбом.

На этом репортаж прервался, улыбающаяся дикторша перешла к другим новостям.

Рокотов опустил глаза и хмыкнул,

– Это ты Барбекю? – догадался Вознесенский.

– Был грех. Только не я на ментовку нападал, а наоборот – они меня пытались внутри оставить. Я лишь наружу выбрался.

– Фоторобот вообще не похож, – деловито сообщил Димон. – Туфта... Но вернемся к нашим баранам.

Глава 11

КУТЕРЬМА В МИРЕ ЗВЕРЬЯ

В полдень огромный восьмиосный трейлер втащил на стройплощадку укрытый брезентом короб центральной вентиляционной системы и развернулся у стены, точно под стрелой передвигающегося но рельсам крана-сорокатонника.

К трем часам короб укрепили тросами, и бригадир скомандовал подъем.

– Хорошо пошел, – пожилой работяга толкнул в бок своего молодого товарища, показывая на медленно плывущий над бетонными блоками металлический куб с фигурными отростками.

– Точно! – строитель задрал вверх голову и придержал каску. – Теперь только перекрытия поставим, и всё.

– Не спеши... До перекрытий еще должны компрессоры установить.

Короб замер над зияющим проемом и по сантиметру начал опускаться.

По краям установочного места забегали такелажники в ярко-оранжевых касках, подтягивая на себя свисающие тросы.

– А когда компрессоры привезут?

– Завтра, наверное. – Пожилой рабочий присел на сложенные стопкой пластмассовые зрительские места и вытащил мятую пачку ^Примы”. – Сегодня уже не успевают...

– Монтажники наши?

– Не, ихние, с фирмы. Они ставят, они и налаживают.

– Мы ж всю электрику делали-то!

– А тебе что, работы мало? Получаешь денежку, и ладно...

– Подработать никогда не вредно. Деньги лишними не бывают.

– Брось ты, – работяга сплюнул, – не наше это дело. С кем начальство контракт заключило, тот пусть и вкалывает.

Короб наполовину вошел в проем и остановился.

– Чо это с ним?

– Правильно, – пожилой строитель мельком взглянул на суетящихся такелажников, – лишние тросы снимают. Эту хреновину уже обратно не вытащить. Так что с первого захода ставить надо. До вечера провозятся. Щас будут по полметра опускать...

– А мы чо делать будем?

– На сегодня свободны. А завтра, как штык, к восьми...

Вознесенского удалось уговорить уехать двухчасовым поездом. Димон пересел в “мерседес”, оставив БМВ на стоянке, и они с Рокотовым сопроводили Ивана до гаража, где тот запер свою ^девятку”. Потом уже втроем отправились на Московский вокзал.

Проблем с билетами, как и предполагалось, не возникло.

Вознесенского затолкали в купе и строго-настрого наказали не возвращаться без предварительного звонка либо Чернову, либо Рокотову. Разговор с супругой Ивана журналист взял на себя. Также пообещал обеспечить ей достойную охрану, свистнув кому-нибудь из бывших корешей.

Иван убыл в Москву в расстроенных чувствах, переживая, что не может поучаствовать в мероприятии, суть которого осталась ему неизвестна.

На стрелке Васильевского острова Влад остановил джип возле деревянного забора, ограждавшего находящиеся на реставрации Ростральные колонны, и предложил Димону прогуляться к воде.

Там, в метре от серых, накатывающих на гранит волн, он в течение пятнадцати минут ввел своего нового товарища в курс дела. Не упустив ни единой подробности и честно предупредив об опасности.

Чернов швырнул окурок в Неву и выразил желание приступать немедленно.

Трудности его не пугали.

Даже наоборот – радовала.

– Я пока не знаю, с чего начать, – посетовал Владислав.

– Для затравки – погромим кабачок, где мочканули твоего друга, – внес предложение Димон, начав мыслить категориями бандитских разборок.

– Цель?

– Продемонстрировать силу и заставить их дергаться. Это архиважно. Когда конкурент нервничает, он начинает совершать ошибки. Заодно создадим превратное впечатление о нашем количественном составе... Так, надо пару трещоток1, плюс гранаты... – Журналист достал из кармана пиджака записную книжку.

1 Трещотка (жарг.) – автомат.

– Можешь не звонить. Два АКСУ у меня есть. Если что и надо, так только патроны.

– Ага, – Димон наморщил лоб. – С рожками?

– Естественно.

– Тогда поехали, заглянем в одно местечко возле зоопарка,

– Человек надежный?

– Без базара. Кличка – Садист. У него всегда есть.

– Как перевозить будем?

– Это не наши проблемы. Садист доставляет на место своими силами.

– Удачно, – Рокотов кивнул. – А потом заедем ко мне. Я тоже в Петроградском районе обосновался.

– Мне переодеться надо, – Чернов оглядел себя с головы до ног, – в таком прикиде на дело не ходят.

– Верно. Ну, времени до вечера у нас достаточно. Всюду успеем... Черт, сутки уже не спал.

– Тогда поезжай домой и отдохни. Только до зоопарка подбрось. А вечерком я к тебе подтягиваюсь. Устраивает?

– Нормально. Пиши адрес...

– Куда доставить магазины?

– Сам-то ты как думаешь?

– Можно к кабаку, чтобы твою хату лишний раз не светить.

– Это было бы идеально. – Рокотов сунул руку за пазуху. – Сколько он берет?

– Обижаешь, -отмахнулся Димон, -сам заплачу. Одно дело делаем.

– Только помощников больше не привлекай, – предупредил Влад.

– Знаю... Да мне никто и не поверит.

– А почему ты мне поверил? – нахмурился биолог.

– Спроси что-нибудь полегче. Чувствую, наверное, что всё так и есть.

Несмотря на схожесть с гладко выбритым орангутаном, Дмитрий Чернов был далеко не прост. И многие обманывались, ориентируясь лишь на внешние данные и не подозревая о его умственных способностях.

– Что ж, меня это устраивает, – Рокотов прикинул, сколько ему потребуется времени на отдых, – в девять. А к половине одиннадцатого пусть твой Садист подносит магазины к моей машине. Номеров не даю, мы его сами подзовем...

– Сколько брать рожков?

– С запасом. Думаю, штук пятнадцать. Лишними боеприпасы не бывают...

Телевизионное интервью в стране, где каждый кадр проходит двукратную проверку военной цензуры, готовить далеко не просто.

Сначала нужно получить разрешение в спецотделе. Потом обсудить круг вопросов с интервьюируемым, который может опасаться цензуры ничуть не меньше, чем журналист, ибо от его ответов часто зависит дальнейшая карьера. Затем следует заверить список вопросов в том же спецотделе, и уж только после всего этого приступать непосредственно к съемке.

Но и это еще не конец.

Сразу после интервью видеокассета попадает в руки цензора, который без колебаний вымарывает из нее все “сомнительные моменты”. Иногда от часового разговора остается две минуты, и работу приходится начинать заново. Опять идти в спецотдел за разрешением, опять высиживать часами в приемной “очень занятого” чиновника, опять выдумывать вопросы к интересующей тебя персоне.

Спорить с военными цензорами не рекомендуется.

У каждого из них есть свое личное мнение по любому вопросу, и они могут подтвердить его ссылками на инструкции и распоряжения военного командования республики. И одного цензора не волнует, что разрешил или не разрешил другой. Каждый отвечает за свой участок работы и подозревает остальных в “излишне либеральном” отношении к нахальным репортерам. Утвержденные в спецотделе вопросы к интервьюируемому могут вызвать шок у конечного цензора, и он забракует весь материал только потому, что вопросы эти поставлены “некорректно” и у него сложилось впечатление, что журналист украдкой подводит телезрителя “не к той” мысли, что утверждена свыше.